Если понадобится помошь, нажмите кнопочку. Как оденетесь, я вас запечатлею для паспорта, хе‑хе… пажалте!
Пассажир проследовал в кабину. Служитель укатил пустой столик к лифту, отправил его вниз, вернулся к себе. Выждав достаточное время, он с фотоаппаратом, мгновенно выбрасывающим снимок, вошел к пассажиру. (В классах пониже в паспорт лепили фотографию прямо с анабиотического тела, но в “люксовых” учитывали, что после всучивания‑оживания и во внешности отражается новая натура – какими‑то напряжениями лицевых мышц, новыми складками у рта или около глаз…) Тот уже облачился в темно‑коричневый с искрой костюм, безразмерно облегавший тело, – такие были в моде. Но когда он обернулся, служитель обмер: лица у пассажира не было! Служитель не запомнил лица у тела № 176 – но ведь было же какое‑то… а теперь нет ничего: нечто гладкое, розовое, каплевидное – с шевелюрой поверху. В нижней части капли обозначилось отверстие, бесцветный голос произнес:
– Я еще не готов, погодите.
Многое повидал служитель за время работы в высших классах Кимерсвильского пси‑вокзала, но такое – впервые: пассажир перед зеркалом воздавал и примерял себе различные внешности! Вот лицо его, а затем и тело удлинились, сузились плечи (безразмерный костюм послушно следовал за трансформациями); из “капли” выступил резко заостренный подбородок, над ним обозначился рот со втянутыми губами, выпятился топориком хрящеватый нос с высокой горбинкой, запали щеки, оформился высокий, но узкий лоб, глубоко сидящие глаза. “Что‑то знакомое”, – подумал служитель. Но пассажир критически оглядел себя, хмыкнул – не понравилось. Все оплыло, осело, костюм превратился в подобие мятой пижамы. И начал формироваться полненький, даже с брюшком и широким тазом, среднего роста человек с округлой, коротко подстриженной головой, с припухлым лицом нездорового желтого цвета, светлыми бровями, вздернутым носом; глаза с жидким водянистым блеском будто плавали в светлых ресницах.
Но и эта внешность не приглянулась существу ГУ‑5 (пси)Н 7012 – все опять расплылось в сдерживаемую костюмом жидковатость. “Ох, напрасно я пол‑то указал, поспешил!” – испугался служитель.
В третьей трансформации пассажир принял внешность пожилого массивного мужчины, седоволосого, с массивной челюстью и волнистым носом на брюзглом лице, с мешочками под небольшими, близко поставленными глазами; кого‑то и этот облик напоминал. Соответственно преобразовался и костюм.
– Теперь позирую, действуйте! – с – легким акцентом сказал пассажир сипловатым грудным голосом, повернулся к служителю, фотогенично приподнял уголки плоских губ.
Тот щелкнул. Извлек из щели фотоаппарата готовый снимок, наклеил в паспорт.
– Записать вас как прикажете?
– Запишите… м‑м… пишите так: Порфирий Петрович Холмс ‑Мегре.
“Ух, едрит твою напополам!” – только и подумал служитель, каллиграфически занося в паспорт названное имя. Ему многое стало понятно. Во‑первых, внешность новоприбывшего соответствовала кинооблику комиссара Мегре в наиболее популярной габеновской интерпретации (а предшествовавшие и забракованные – Шерлока Холмса и, вероятно, следователя Порфирия из романа Достоевского). Во‑вторых, сразу расшифровалось в уме таинственное ГУ‑5 – это было ГУ БХС, Галактическое управление по борьбе с хищениями сутей. Новоприбывший был не только нерассеивающимся, но и сотрудником этого управления среднего ранга (число 7012 значило, что он входит в первый десяток тысяч, для галактического агента это неплохо) и считал, применительно к земным обстоятельствам, что соединяет в себе детективный дар Шерлока Холмса, Порфирия Петровича и комиссара Мегре.
Вручив пассажиру оформленный паспорт и проводив его с полупоклоном до двери, служитель вздохнул с облегчением.