Ковры здесь были потерты, двери хлопали. Возле барьерных стоек с надписями “Регистрация обессучиваемых” томились небольшие очереди. Мегре задержался возле стойки класса IV‑Т (туристский), слушал, смотрел, вникал.
– Да не могу я вас отправить по четвертому, молодой человек! – сердечно объяснял лысый регистратор в синем мундире с жетоном на груди (знак “(пси)” на фоне спиральной галактики) рыжеволосому и густо веснушчатому юноше с несчастным выражением лица. – Смотрите сами, – он положил перед юношей желтый пластиковый прямоугольник со сложной перфорацией, – ведь у вас дифференциалы интеллекта и более высоких порядков, чем наш четвертый, здесь отмечены… видите дырочки? Вот какая‑то способность даже до десяти баллов тянется – не берусь на глазок расшифровать, какая?
– В физической химии, – уныло сказал юноша.
– Вот видите, в физической химии. Этим нельзя пренебрегать. При считывании вас по четвертому классу она срежется – и привет! Вас даже по пятому отправить нельзя, только по высшему…
– Откуда я наберу на высший‑то со стипендии?
– Ничего, юноша, запаситесь терпением, – в голосе регистратора появились отеческие нотки. – С такими‑то данными… окончите курс, продвинетесь – никуда не денутся от вас ни Денеб, ни Альтаир. Еще дальше полетите – и не туристом, а в командировки, за казенный счет!
– Э, то еще когда будет…– вздохнул студент, сунул пси‑карту в карман, направился к выходу.
Мегре заметил, как стоявший предпоследним поджарый брюнет с бледной плешью и быстрым взглядом за подсиненными очками покинул очередь, пошел за юношей. Комиссар хотел последовать за ними, но его отвлекла перепалка у соседней стойки класса V‑А; стены около нее украшали рекламные плакаты с видами иных планет. За барьером трудился тридцатилетний красавец с прямым пробором и усиками; в интонациях его за учтивостью проскальзывала язвительность.
– Но почему?! – возмущалась дама перед стойкой. – Да, я знаю, что тело не транслируют… но почему драгоценности нельзя передать? Почему мои украшения не могут отправиться со мной? Ведь я без них буду там, пардон, как нагая!
Дама напирала на слово “драгоценности”, горделиво смотрела на очередь. Ей было за пятьдесят, вырез платья излишне открывал дряблую, морщинистую грудь, но в ушах искрились, покачиваясь, двухъярусные изумрудные подвески, сизые волосы украшал черепаховый гребень с бриллиантами, складки смуглой шеи маскировали нити крупного жемчуга; запястья обвивали змееподобные золотые браслеты с рубинами.
“Везде одно и то же, – думал комиссар, – стремление даже из математики хватануть то, что возвышает. То, что здесь – и не только здесь – идет как номер пси‑класса транспортировки, на самом деле просто порядок дифференцирования функции под названием “личность”. Чем она сложнее, тем более высоких порядков дифференциалы ее что‑то значат, – их надо считывать, транслировать или хранить в кассетах… а это технически сложнее и дороже. Но почему, скажите мне, быть сложным – хорошо? Ведь главные черты личности во всех мирах: простота, доброта, ясность, воля, честность, уравновешенность, здоровье – математически дифференциалы низших порядков… что же в них низшего‑то?!. Из глупости претензий этой дамы ясно, что транслировать ее по третьему классу – в самый раз. А на пятый она потратилась, чтобы потом морально уничтожать знакомых: “Вот я в Кассиопею летала по пятому!..”
– Ваша склонность украшать себя, Мариам Автандиловна, – корректно объяснял между тем красавец регистратор, – учтена вот в этом столбце пси‑карты. Видите вереницу дырочек вплоть до уровня в 12 баллов? Эта информация будет передана вместе с другими вашими сутями, на каждой планете вам подберут обменницу с аналогичными наклонностями.