А моя жена? Ей вы чтоне поверите? спросил Алексей. Она подтвердит, что я не был у Клишина.
Показания супруги в расчет не принимаются. Конечно, она покажет, что ее законный муж в тот вечер не выходил из дома, кто ж сомневается?
А если она покажет, что никакой связи между ней и Клишиным не было?
Разумеется, не было. Ха-ха!
А если и правда ничего не было?
Докажите.
И докажу! А пока у вас нет ни ордера на обыск, ни санкции на мое задержание, прошу! Он указал на калитку. Выметайся, мол, Михин Игорь Павлович.
Напрасно вы так, обиженно засопел Михин. Чистосердечное признание, оно, знаете ли, облегчает
А пошел бы ты Михин и пошел. К калитке.
Я докажу, что ваш писательманьяк! вслед ему крикнул Алексей.
Михин живо обернулся:
А вот это вряд ли. Здоровье у Клишина было отменное. До встречи, Алексей Алексеевич. Правильно я запомнил?
Да, это вам удалось.
Завизжали плохо смазанные петли. Калитка захлопнулась. Леонидов остался один. Он четко помнил все, что написал Клишин. Каждое слово отпечаталось в памяти, словно клеймо. Алексей попытался успокоиться и привести мысли в порядок.
«Никакого соседа я из ревности не убивал, это точно. И в доме у него четвертого июня тоже не был. Это постулат, от которого надо оттолкнуться в своих рассуждениях. А когда Клишин все это написал? В январе? Не мог он тогда такое написать, потому что с Сашей увиделся только на даче. В конце мая. Клишин не знал, что Саша замужем именно за мной. Прошлым летом сюда приезжал совсем другой человек, не я. Я появился в ее жизни только осенью. А Клишину все равно было, за кем Саша замужем. Ему нужен мотив: убийство из ревности, а для этого подходил любой муж. Когда Клишин увидел меня, ему оставалось только немного изменить уже написанный текст. И внес он эти изменения, вероятнее всего, только на прошлой неделе. Там кусочек-то небольшой, всего полстраницы. А моя работа? Упоминание обо мне как о менте и обо всех ментах в частности? Это Клишин мог узнать только от Александры, значит, они встречались. На даче или где-то еще, но встречались.
Значит, Саша мне изменила? Саша?! Мне?! Что сделать с ней? Скандалить? Развестись? Стой, стой, стой Если Клишин соврал насчет твоего вечернего посещения, то почему он не мог соврать насчет того, что переспал с Сашей? Значит, свою невиновность ты принимаешь за постулат, а ее нет? Это нечестно. Надо просто узнать у нее правду и вместе подумать, что мы можем противопоставить этому чепуховому обвинению. Вот и все. Главное, что я никого не убивал. Надо выстроить линию защиты».
И он пошел искать жену. Где же она еще может быть, как не в саду? Опять пропалывает грядки. Несмотря на строгий запрет.
Жена действительно была в саду, но занималась отнюдь не прополкой. Она сидела на раскладушке, подставив солнцу бледные плечи и лицо. Глаза ее были закрыты. Алексей заметил бурые пятна на щеках, круги под глазами и невольно проникся к ней жалостью. Как жаль, что Клишин уже умер!
Саша! негромко окликнул Алексей. Жена открыла глаза и улыбнулась ему. И он тут же понял, что поверит всему, что она скажет. Эта женщина не умеет врать и притворяться. Иначе она не была бы его женой. Алексей присел на траву рядом с раскладушкой и как можно спокойнее сказал:
Саша, у нас неприятности. Только не волнуйся. Давай вместе подумаем, что делать, и расскажи мне, ради бога, правду.
Правду? Какую правду?
Про тебя и про Клишина.
Про Пашу? А что случилось?
Ты, главное, спокойнее. Приходил капитан, Михин, он дал мне прочитать несколько листков из последней книги Клишина. Которая называется «Смерть на даче». И там Ты только спокойнее. Клишин пишет, что переспал с тобой, а я будто бы из ревности задумал его за это отравить. И отравил.
Она оторопела. Так растерялась, что даже не сразу поняла, что мужа обвиняют в убийстве. Заговорила возмущенно:
Какая чушь! Клишин со мной переспал! Я всегда говорила, что он подлец! Да я выгнала его из дома! Как только он полез с поцелуями! Тоже мне, неотразимый! Донжуан местного разлива! Что он о себе вообразил?!
Саша, он много чего вообразил. И написал. Возможно, из мести. Знаешь, как говорят: нет дыма без огня. Ты вчера сразу замкнулась, когда я спросил о ваших отношениях. И я понял, что огонь все-таки был. Должна быть веская причина, чтобы оболгать человека. Чем ты ему насолила?
Это так нужно рассказывать?
А так нужно, чтобы я сел в тюрьму?
Ну, хорошо. Ради твоего спасения. Давай только перейдем в тень, а то у меня плечи сгорят.
Пойдем в беседку.
Старая беседка в саду могла бы стать местом романтических свиданий при луне. Если бы эта женщина уже не была его женой. Но он любил ее настолько, что не нуждался в романтике. И верил ей безоговорочно. Там, в тени яблонь, Саша поведала ему следующее:
Я не верю, что Павел мог такую гадость про меня написать. Было бы из-за чего! История такая давняя и детская, что просто смешно. Знаешь, не всегда приятно вспоминать первую любовь, она никогда не бывает счастливой. Мне было пятнадцать лет, он заканчивал школу. Помнишь, я тебе рассказывала о том, как Павла в школе забрасывали любовными записками? Алексей кивнул. И как он заявил, что пойдет на свидание только к девушке, способной написать что-то достойное, маленький литературный шедевр? Я тогда разозлилась и написала.
Ты была в него влюблена?
Сначала нет, он казался мне таким самодовольным, таким Слишком уж уверенным в себе. И девочек было жалко, над которыми он издевался. Она вздохнула.
И что же ты написала? осторожно спросил Алексей.
Стихи. Знаешь, они не слишком хорошие. Даже банальные.
Мне просто интересно, чем ты его зацепила?
Несколько строчек прочитаю, чтобы ты отстал. Там было следующее:
Я не имею целью вас затронуть,
Тем, что владею легкостью строки.
Скажите мне, да кто же из девчонок
Не написал любовные стихи?
И сами вы, читая много книжек,
Себе давно создали идеал.
Скажите мне, да кто же из мальчишек
Любовные стихи не написал?
Потом Саша еще раз глубоко вздохнула и сказала:
Все. Дальше не буду. Хоть умри!
Неплохо. Я не знаток поэзии, но рифма, кажется, есть.
Вот именно, рифма. Для пятнадцати лет это было неплохо. Паша пригласил меня в кино, как это было тогда принято. Мы стали встречаться. Конечно, все девчонки в школе умирали от зависти, но мне было не по себе. Знаешь, я была домашней девочкой, круглой отличницей, да и выкинула все это только, чтобы осадить Пашу. Я испугалась.
Чего?
Его силы. Он по натуре разрушитель. И делал это так просто, что не было повода даже задуматься, что же такое происходит. Наваждение! Это были отнюдь не романтические свидания. В десятом классе он уже четко знал, чего ему надо от девушки: просто и откровенно тащил в постель. И некоторые девочки у нас в школе были такие же, вполне созревшие, которые ему не отказывали, но только не я. Я училась, знала, что надо готовиться в институт, на дискотеки почти не ходила. Несовременная серенькая дурочка-мышка. И тутПавел. Весь такой
И ты?
Знаешь, я не устояла. То есть встречалась с ним тайно. Никто из моей семьи не знал. Нет, ты не понимаешь!
Куда уж мне. Я же не красавец-мужчина!
Да, не красавец, и не надо злиться. Ты-то сам в кого влюбился в девятом или в десятом классе? В девочку в огромных очках и со скобами на зубах? Ну, вспомни. Это естественно для такого возрасталюбить самых красивых. И потом, в Павле был какой-то животный магнетизм. Ты видел его фотографии, но они не передают суть. Когда он хотел, мог быть очень обаятельным. А мне просто было интересно и хотелось чего-то взрослого. Тем более что родители и не рассказывали про такое, тогда не принято было, книжек соответствующих не было, в фильмах все заканчивалось свадьбой или двое просто лежали в постели. А что они там делали, думаешь, я в пятнадцать лет знала? Но ничего не случилось, бог, наверное, уберег. То есть последний рубеж мы так и не переступили. Я испугалась. Подруга спросила: «А ты не боишься забеременеть? Ему-то что! Он парень» И потом Я слишком долго тянула, и ему надоело со мной возиться. Он обозвал меня сопливой девчонкой, я его ударила, и это случайно увидели ребята из параллельного класса. Представляешь? Они были рады развеять миф о Пашиной неотразимости, я на несколько дней стала героиней школы, Клишин бесился. Я так испугаласьужас! Заперлась дома, не отвечала на его звонки, ходила везде только с подругами, короче, выстояла. Потом все утряслось, начались выпускные экзамены, у меня в восьмом, у него в десятом, и стало не до того. Но так Пашу в школе никто из девчонок еще не обижал.