Рекс СтаутОкошко для смерти
I
Ниро Вулф мрачно смотрел из-за письменного стола на посетителя, рассевшегося в красном кожаном кресле. Я расположился на стуле, повернувшись спиной к столу и положив на колени блокнот.
Вулф был мрачен отчасти из принципа, отчасти по той причине, что Дэвид Р. Файф заранее не испросил позволения нанести визит. Можно, конечно, считать это вовсе не обязательной процедурой: для того и существовала приемная в первом этаже старого каменного дома на Тридцать пятой улице. Вулф сидел в своем любимом кресле и точил на обшарпанном бруске нож для бумаг. Я, Арчи Гудвин, сгорал от желания отработать свое жалование и исполнить любое, даже самое странное повеление хозяина. На кухне Фриц Бреннер готовил обед, держа ушки на макушке, чтобы не пропустить один короткий и один длинный звонок; сигнал этот означал - «пиво!» Наверху, в оранжерее, шуровал Теодор Хорсмен, перепеленывая знаменитые десять тысяч орхидей Вулфа. И наконец, в красном кожаном кресле сидел мужчина, который нуждался в услугах детектива, - в противном случае его бы здесь не было. Если бы не существовал он и ему подобные, мы, то есть Фриц, Теодор и я, искали бы сейчас какую-нибудь паршивенькую работенку, а что делал бы Вулф, я даже представить не могу. Но Вулф был мрачен. Файф должен был заранее договориться о встрече, просто обязан!
Посетитель сидел в своем кресле, подавшись вперед, не касаясь позвоночником спинки. Плечи у него были узкие и вислые, бледное лицо выглядело так, будто им крайне редко пользовались. Я бы дал ему лет пятьдесят, однако если обстоятельства вынуждают человека обратиться к частному детективу, то выглядит он, как правило, старше своих лет. Он назвал свое имя, адрес и род занятий - профессор кафедры английского языка Одабонского университета в Бронксе - после чего несколько усталым голосом сообщил, что желал бы привлечь Вулфа к расследованию семейного дела интимного свойства.
- Супружеская измена? - Вулф издал звук, идеально соответствовавший его настроению.
- Нет, что вы! - посетитель помотал головой. - Я вдовец, у меня двое детей студентов Это касается моего брата Бертрама, точнее, его смерти. Он умер от воспаления легких в ночь на воскресенье. Я полагаю, следовало бы разъяснить некоторые подробности
Вулф бросил на меня взгляд, который я стоически выдержал. Если он позволит Файфу разъяснить подробности, не исключено, что придется поработать. А работу он ненавидел, особенно когда счет в банке выглядел примерно так, как сегодня. Я крепко сжал губы, и Вулф разочарованно обратился к визитеру:
- Прошу, - пробормотал он и глубоко вздохнул.
Файф разъяснял некоторые подробности, а я делал заметки в блокноте. Его брат Бертрам после двадцати лет молчания неожиданно и без всякого предупреждения объявился в Нью-Йорке, снял шикарный номер в «Черчилль тауэрс» и установил связь с семейством - со старшим братом Дэвидом, который сидел у нас в приемной собственной персоной и разъяснял некоторые подробности, с младшим братом Полом и с сестрой Луизой, именующейся ныне миссис Винсент Таттл, - и все они с удовлетворением узнали, что он сорвал банк; естественно, Дэвид выразился несколько иначе: «брата постигла удача» в образе урановой жилы длиной в четыре мили неподалеку от местечка под названием Блэк Элбоу, где-то в Канаде, Все-таки иногда приятно услышать, что кто-то из родственников стал миллионером!
Ну так вот, значит, они радостно встретили Бертрама, братишечку Берта, и молодого человека по имени Джонни Эрроу, прибывшего с ним из Канады и тоже поселившегося в «Черчилль тауэрс». Берт держался братски, проявлял живой интерес к прежним связям и старым воспоминаниям. Он даже попросил Пола, который держал агентство по продаже недвижимости, выяснить, существует ли хоть какая-то возможность приобрести старый дом в Маунт Киско, где все они родились и провели детские годы. Все шло к тому, что он собирается вновь записаться в члены семьи. Десять дней назад Берт пригласил всех в субботу на ужин и в театр, но в четверг подхватил воспаление легких. Ложиться в больницу он отказался и остался хворать дома; он решительно не хотел, чтобы из-за его недомогания сорвался субботний семейный ужин и посещение театра. Так что в субботу около полудня все собрались в его номере, выполнили намеченную программу, а после представления вернулись распить бутылочку-другую шампанского и чего-нибудь на скорую руку перекусить.
Точнее, вернулись вчетвером: сестра Луиза с мужем, Джонни Эрроу и брат Дэвид. Младший брат Пол еще до спектакля заявил, что не надо оставлять Берта одного с сиделкой и он побудет рядом с больным. Вернувшись, эти четверо оказались в несколько деликатной ситуации: Пол исчез, сиделка, с царапинами на шее, щеках и запястьях, пребывала в гневе и порванном халатике. Она намеревалась уйти сразу, как только явится новая сиделка, только что затребованная через доктора. Сестра Луиза сочла себя оскорбленной некоторыми замечаниями сиделки и приказала ей немедленно убираться. Сиделка удалилась. Луиза позвонила доктору и сообщила ему, что сама будет сидеть с больным, пока не придет обещанная замена. Джонни Эрроу исчез, на сцене остались только Дэвид и Луиза с мужем. Дэвид еще разок заглянул в спальню Берта, пребывающего в глубоком сне после инъекции морфия, которую, по указанию доктора, сделала ему сиделка, и отправился домой.
Луиза и Таттл улеглись в комнате, которую, кажется, занимал Джонни Эрроу, но не успели они заснуть, как у входной двери раздался звонок. Таттл открыл и обнаружил Пола. Тот заявил, что был внизу, в баре, когда там объявился Джонни Эрроу и внезапно напал на него. В качестве доказательства Пол продемонстрировал великолепную подборку синяков. Эрроу вроде как увели двое полицейских. Пол предположил, что у него сломана челюсть и пара ребер, и потому не продемонстрировал охоты и готовности отправиться домой, в Маунт Киско. Его уложили на диван в гостиной, где через тридцать секунд он заснул с оглушительным храпом. Луиза и Таттл еще раз заглянули в комнату к Берту и отправились наконец спать. Где-то около шести проснулся Пол. Он свалился с дивана, пришел в себя, отправился взглянуть на Берта и обнаружил его мертвым. Они позвонили портье, чтобы тот вызвал врача. При обычных обстоятельствах Берта пользовал их старый семейный врач из Маунт Киско, но теперь, кажется, ждать его не имело смысла. Конечно, потом его тоже вызвали, но это было сделано позже.
Вулф кончиком указательного пальца чертил мелкие кружочки на подлокотнике своего кресла.
- Надеюсь, - проворчал он, - медицинское заключение разъяснит цель вашего визита ко мне, а также ваш затянувшийся монолог. По крайней мере, что-нибудь одно.
- Весьма сожалею. - Дэвид Файф затряс головой. - Доктор не установил ничего подозрительного. Мой брат умер от воспаления легких. Доктор Буль - это наш врач из Маунт Киско - выдал свидетельство о смерти, и вчера тело брата было захоронено в семейном склепе. Конечно, факт ухода сиделки выглядел несколько необычно, но это не вызвало у него никаких вопросов.
- Так что же, черт возьми, вам от меня нужно?
- Именно это я и стараюсь разъяснить вам. - Файф откашлялся. - Вчера после похорон этот человек, Джонни Эрроу, заявил нам, что завещание Берта будет зачитано сегодня утром в его номере, в одиннадцать. Естественно, мы явились все. Луиза привела своего мужа, Присутствовал также некий адвокат из Монреаля, прилетевший с завещанием покойного, - Мак-Нейл. Если отрешиться от юридических формулировок, то суть можно свести к тому, что Берт завещал все свое состояние Полу, Луизе и мне, а Эрроу назначил своим душеприказчиком. Размеры имущества в завещании не упоминались, но по некоторым высказываниям Берта я бы оценил его миллионов в пять и выше; может, раза в два.
Вулф прекратил чертить на подлокотнике кресла.
- Потом, - продолжал Файф, - адвокат вытащил из портфеля еще один документ. По его словам, это была копия договора, год назад заключенного под его патронатом между Бертрамом Файфом и Джонни Эрроу. Он зачитал нам этот договор. В преамбуле говорилось об их пятилетнем сотрудничестве и совместном открытии залежей урановой руды в Блэк Элбоу. Все прочее укладывалось в простенькую формулу: если один из партнеров скончается, то рудник вместе со всеми активами, приобретенными покойным в результате эксплуатации месторождения, переходит в единоличное владение оставшегося в живых партнера. Естественно, я не могу буквально процитировать все формулировки этого документа, он составлен на великолепном, но сложном юридическом языке; однако я довольно точно передал суть договора. Сразу за адвокатом слово взял Джонни Эрроу. Он заявил, что, насколько ему известно, у Берта не было иного имущества, кроме половины рудника и активов, приобретенных в результате эксплуатации оного, следовательно, все, включая счета в канадских банках, переходит в его собственность.
Ему, Джонни Эрроу, известно, что Берт, отправляясь в Нью-Йорк, снял со счета примерно тридцать - сорок тысяч наличными, но он, Эрроу, не намерен взыскивать остаток суммы с родственников, и они могут распорядиться этими деньгами по собственному усмотрению. - Дэвид сделал рукой неопределенный жест:
- Мне кажется, это было благородно с его стороны, ведь он мог предъявить права и на эти деньги. Мы уточнили у адвоката некоторые детали и спустились в ресторан пообедать. Пол серьезно расстроился; он, я бы сказал, человек импульсивный. Брат намеревался отправиться в полицию и заявить, что Берт скончался при подозрительных обстоятельствах. По его мнению, Эрроу, став свидетелем примирения Берта с семьей, опасался, что ему придется расстаться с частью имущества или принять нас а долю; и тогда он решил, что Берт должен умереть. Винсент Таттл, муж моей сестры, возразил, что если даже догадка Пола верна, то Эрроу тем не менее никаких преступных действий не предпринимал, поскольку два врача пришли к единодушному заключению, что Берт скончался от воспаления легких. Мы с Луизой согласились с ним, однако Пол не желал отказываться от своей затеи. В конце концов он дал нам понять, что ему известно несколько больше, чем нам, просто он решил до поры до времени хранить это в тайне. Ему очень не хотелось бы выкладывать свой секрет полиции. Спорили мы довольно долго. Наконец я предложил в качестве компромисса передать наш спор на разрешение Ниро Вулфу. Если вы, сэр, решите, что существуют достаточно веские причины для привлечения к решению этого дела полиции, мы так и поступим; если вы сочтете, что оснований для мрачных подозрений нет, Пол отступится от своей затеи. Брат заявил, что согласен и готов считать ваше решение окончательным и бесповоротным. Вот чего, собственно, мы хотим. Я знаю, что ваша работа ценится достаточно дорого, но это дело не очень обременит вас. Это, в принципе, не такая уж и большая проблема, не правда ли?
Вулф только засопел:
- Может быть. Что вскрытие?
- Вскрытие? Вскрытия не было
- Первым делом надо было сделать вскрытие.
Теперь уже, конечно, поздно, особенно если вы хотите избежать любопытства полиции. Перед похоронами вы имели право потребовать вскрытия просто, так сказать, для успокоения лекарской совести, это чисто формальный акт. А эксгумацию может разрешить только вышестоящая судебная инстанция. Я правильно понял, что вы не хотите привлекать внимание полиции к расследованию и его итогам?
Файф с готовностью кивнул:
- Совершенно верно, конечно, не хотелось бы. Очень не хотелось бы скандала Всякие слухи и сплетни, которые могли бы распространиться
- Редко приходится встречать клиентов, заинтересованных в скандале, - сухо произнес Вулф. - Однако не исключено, что он все-таки разразится. Я думаю, вам ясно, что если расследование выявит подозрительные обстоятельства, то меры, которые могут последовать, уже не будут зависеть от вашей воли. Вы не сможете заставить меня сохранять в тайне доказательства убийства, если таковые будут обнаружены. Если даже я приду к заключению, что преступником являетесь вы собственной персоной, то буду действовать, как сочту нужным и справедливым сам, сообразуясь, конечно, с законом.
- Естественно! - подхватил Файф, пытаясь изобразить на лице улыбку. - Со своей стороны могу лишь подчеркнуть, что я лично не мог совершить этого преступления, да и вряд ли вообще здесь имело место умышленное убийство. Мой брат Пол бывает излишне горяч временами. Вы, конечно же, пожелаете говорить с ним, и, смею вас заверить, он тоже горит желанием встретиться с вами.
- Мне придется говорить со всеми вами. - В голосе Вулфа звучало неприкрытое отвращение. Работа! Он попытался ухватиться за последний козырь: - Принимая во внимание обстоятельства дела, я вынужден потребовать денежный залог в качестве доказательства серьезности ваших намерений. Что вы скажете насчет чека на тысячу долларов?
Для последней отчаянной попытки спастись это было совсем неплохо: можно было рассчитывать на то, что университетский преподаватель не нашпигован тысячными банкнотами. Вулф придумал элегантный финт, но Файф не позволил себе ни малейшего колебания. Он только дважды вздохнул: когда услышал сумму и когда ему пришлось вытащить чековую книжку и подписать драгоценную бумажку.
Я встал, принял у него чек и расстелил его перед Вулфом.
- Дороговато, конечно, - сказал Файф, однако это прозвучало не как жалоба, а как простая констатация факта, - но ничего не поделаешь. Иначе нам просто не утихомирить Пола. Когда вы хотите переговорить с ним?
Вулф бросил взгляд на чек и поставил на него пресс-папье из куска окаменелого дерева, которым некогда мужчина по имени Дугган раскроил голову собственной жене. Часы на стене показывали без двадцати четыре; наверху, в оранжерее, через двадцать минут должно было начаться традиционное рандеву с орхидеями.
- Прежде всего мне надо переговорить с доктором Булем. Пригласите его на шесть часов вечера.
Файф изобразил на лице сомнение:
- Я попробую. Но ему придется добираться сюда из Маунт Киско, а у него много работы. Нельзя ли обойтись без него? Свидетельство о смерти выдано, ведь оно само по себе означает, что он не обнаружил ничего странного.
- Исключено. Напротив, я должен повидать его до того, как начну беседовать с членами вашей семьи. Если доктор Буль сможет прийти сюда в шесть, то, прошу вас, устройте так, чтобы ваши родственники явились в половине седьмого. Я имею в виду - ваши брат и сестра, мистер Таттл, а также Эрроу.
Файф испугался:
- Умоляю, только не Эрроу, - запротестовал он. - Впрочем, он и сам вряд ли пожелает. - Дэвид решительно замотал головой. - Нет, Эрроу я ни о чем просить не буду.
Вулф пожал плечами:
- Тогда я сам приглашу его. Может, будет даже лучше Заседание может затянуться, а в половине восьмого я ужинаю. Лучше пригласите доктора Буля на девять, к этому времени он закончит работу, а остальные пускай являются в половине десятого. По крайней мере, в нашем распоряжении будет немного больше времени; если понадобится - вся ночь наша. Конечно, некоторые детали мы можем оговорить с вами прямо сейчас- например, как обстояли дела в момент вашего возвращения из театра и как вообще протекало примирение вашего брата Бертрама с семьей. Правда, на четыре у меня уже назначено; кроме того, наверняка мы извлечем из этой беседы больше пользы, если она будет проходить в присутствии всех членов семьи.