Будешь у меня самая ухоженная старушка в Москве.
Поначалу Таня вскипала, возмущалась: следить-то за собой надо, а стареть она вообще не собирается.
Но с годами к бесконечному самоусовершенствованию охладела. Лучше утренней пробежки и здорового сна все равно ничего не придумали. А если уж ходишь омолаживаться, то только к проверенным мастерам.
Взять хотя бы ее филиппинскую массажисткуДанг. Не больше минуты по спине проскользят легкие пальчики, и сразу нащупывает проблему. Забитый трицепс. Слегка смещенный позвонок. Воспаленная мышца. Но никакого насилия или болевых ощущенийразминает мягенько, осторожно.
И в общении приятная. Охота Тане поболтатьвсегда поддержит беседу. Но если видит, что клиентка не в настроении, работает молча.
Садовникова ходила к своей любимой мастерице второй год и как-то после массажа, расслабленная и одновременно взбодренная, вздохнула:
Ох, Данг, уедешь домойчто без тебя делать буду?
Я здесь еще три года, мадам.
Надо мне свой отпуск под твой подстроить.
Не волнуйтесь, мадам. В отпуск я тоже не поеду. Все дни к вашим услугам. Только в четверг выходной.
Таня даже чашечку с правильным травяным чаем отставила:
Данг, ты с ума сошла? Как можно работатьчетыре года без отпусков?
Я бы хотела и на пятый остаться, если контракт продлят.
Ты что, одинокая?
Лицо растеклось в нежной улыбке:
Нет, мадам. У меня есть сын. Дочь. Еще дочь. Школьники. Но мы с мужем хотим построить свой дом, а на Филиппинах это очень дорого. Поэтому я вынуждена зарабатывать.
Но дети вырастут без тебя!
Мы каждый день общаемся по скайпу, я их вижу. И другого выхода у меня все равно нет.
Таня взглянула на массажистку внимательно: на жалость, что ли, хочет пробить, чтобы чаевых в следующий раз больше оставили?
Но смуглое спокойное лицо выражало одно лишь смирение и полную покорность судьбе.
Садовникова спросила:
А в Москве тебе нравится?
Не знаю, мадам.
То есть как?
Я здесь ходила только в торговый центр и однажды в поликлинику.
Даже на Красной площади не была?
Данг смутилась:
Я хотела. Но испугалась заблудиться в вашем метро.
Ну нет, решительно сказала Садовникова. Это уже перебор.
И (как часто в ее жизни бывало) приняла спонтанное решение:
Со следующего четверга начну тебя образовывать. Для начала покажу Кремль. И поужинать куда-то в приличное место сходим.
Данг отступила:
Как вы сказали, мадам?
Я хочу показать тебе свой любимый город.
Карие глаза сверкнули недоумением:
Но мадам! Зачем вам это надо? Свое собственное время на меня тратить?
И голос настороженный стал. Таня рассмеялась:
Данг, не волнуйся. Никаких черных помыслов я не держу. Банальное русское гостеприимство. Это же безобразие: второй год здесь живешь, а в Москве даже не видела ничего.
И в ближайший четверг ушла с работы пораньше. Подхватила у салона принаряженную Данг и повезласначала на Красную площадь, потом кормитьв «Доктора Живаго», тоже с видом на Кремль.
Филиппинка поначалу держалась скованното ли за лесбиянку Татьяну принимала, то ли еще какую злодейку с тайными намерениями. Но краеведческие рассказы (Садовникова к экскурсии готовилась, освежала в памяти матчасть про Кутафью и прочие башни) слушала с интересом, а когда пельмени ресторанные попробовала, опешила:
Мы вроде точно такие ели. Из пачки. Но они совсем другие на вкус.
Таня весело объяснила:
В России два вида пельменей. Замороженные, в магазинеэто гадость. А в хорошем ресторанепроизведение искусства.
Они здесь просто удивительные, похвалила Данг.
Глубоко выдохнула и спросилаголос решительный:
Мадам! Вам что-то нужно от меня?
Господи, Данг! Да что с тебя взять?
Я не верю, что вы привели меня в ресторан просто так.
А ты поверь. Я поставила себя на твое место. Каково, когда все близкие за тридевять земель? Ты безвылазно или в салоне, или в общаге своей. Это ж свихнуться можно. А у меня все равно вечер свободный.
Мадам. Вы очень добрая.
Можешь меня Таней называть?
Танья, старательно повторила филиппинка, приходите в следующий раз пораньше. Я буду стараться дополнительный массаж вам делать.
Данг, да расслабься ты! Я не за выгодуа от души. Будешь русскую водку пробовать?
Опять испугалась:
Нет, нет! Мне завтра на работу.
Ну а я за рулем. Тоже не буду. Ты на балете когда-нибудь была?
Н-нет.
В следующий раз сходим.
* * *
С тех пор минимум раз в месяц Таня свою массажистку вытаскивалапросвещаться в Третьяковку, восторженно ахать в Большом театре, визжать на американских горках. Данг пыталась деньги совать, свою долю, но Татьяна спросила:
Ты сколько в месяц получаешь?
Массажистка ответила.
Яв пять раз больше, пожала плечами Таня. Детей нет, дом не строю. Так что не забивай себе голову. Ты ничего не должна. Мне просто приятно тебя порадовать.
Данг взглянула внимательно. С виду простушечка, но глаза словно насквозь просвечивают. Садовникова спокойно перенесла «рентген» скрывать нечего.
А массажистка торжественно произнесла:
Хорошо, Танья. Я приму твое добро. Но, пожалуйста, больше никогда не оставляй мне чаевых. И когда я вернусь домой, на Филиппины, пообещай, что приедешь и будешь моим первым и самым почетным гостем.
Договорились, пообещала Садовникова.
В салоне никто про их дружбу не зналобщаться с клиентами в неформальной обстановке массажисткам запрещалось контрактом. Но телефонами девушки обменялись. Таня взяла с Данг слово: если вдруг какая, не дай бог, беда, обязательно позвонить.
Ты иностранка, язык не знаешь. Для тебя проблема неразрешимая, а мнедве секунды решить.
Спасибо, Танья. Конечно.
Впрочем, Садовникова была уверена: гордая филиппинка и так тяготится, что за чужие деньги развлекается. Даже если с ней что приключитсябеспокоить не станет.
Но Данг позвонила.
* * *
В контракте написано строго: «Обсуждать клиентов категорически запрещается», но что еще делать, когда время свободное? А «окна» у мастеров имелись, особенно в будни. И подслушать, о чем между собой болтают, некомуадминистраторы все равно только английский язык понимают.
Клиентку по имени Женья (русскую букву «я» никто из девушек произносить не умел) дружно именовали inahinчто означало «курица». Вечно встрепанная, шарфик криво, без косметики, волосы в хвостик. И телефон во время сеанса не отключала. Отзывалась, правда, только на звонки сына (на него детская мелодия стояла). Отрывала от массажа собственное время, терпеливо слушала, давала указания. А однажды мальчика (лет шести-семи, по имени Митья) с собой в салон привела. В отличие от заполошной мамы ребенок спокойный, одет аккуратно. Весь час, пока Данг поправляла inahin ее проблемную спину, смирно рисовал в уголочке массажной комнаты.
Женья (хоть и курица) Данг нравилась: благодарила искренне, чаевые оставляла не шибкие, но еще больше их ценишь, когда понимаешьклиентка не из богатых, деньги считает.
Никаких особых разговоров не велисам мастер личных вопросов никогда не задает, а клиентка не рассказывала. Но по одежде, манерам, сумочке понятно: на самых задворках среднего класса обретается. В сравнении с Таньянебо и земля.
Однако ходила четко раз в неделю: понимала, что с ее спиной меньше никак нельзя. Если случались форс-мажорывсегда отменяла заранее, извинялась. И вдруг в свою традиционную субботу просто не пришла.
Сначала Данг даже обрадоваласьхотя бы появились у нее минут десять присесть, чайку глотнуть, прежде чем внепланового клиента подсунут.
В салоне правило: если у постоянного посетителя массажи вперед проплачены (это выгоднее, чем разово), отменять сеанс можно за три часа. А дальшесорри, деньги сгорают.
Но Женья в ту субботу ни о чем не предупредила. Через пять минут после начала массажа администратор позвонила клиенткета не ответила. Деньги с абонемента Женьи списали, а Данг подсунули отвратительного жиртреста на дагай.
И в ту же ночь массажистке приснился плачущий Женин сын Митя. Обнимает медвежонка потрепанного, зовет жалобно:
Мама, мамочка!
Но никто к малышу не подходит. Только собака во дворе воет.