Дальше угадаю сам. Четвёртая всякие карьеристы, которых можно использовать в своих целях. Пятая, и самая лучшая, они сами главные разрушители. Но тоже, наверное, по категориям: болтуны и лидеры террористов. Причём болтунов необходимо поймать на каких-то тайнах и скомпрометировать, чтобы возврат к обычной жизни для них был невозможен. Так? уточнил Струков.
Почти правильно! Откуда знаете?
Опыт, милейший, опыт. А что про дам-с данный революционный философ говорит? Как их делит по категориям? Обычно их делят по красоте, деньгам и уму! поинтересовался Струков.
У него совсем другой взгляд на женщин, у него их три группы. Первая глупые, но с возможностями в обществе и высоким неоправданным самомнением. Ими можно пользоваться как третьей и четвертой категориями мужчин. Вторая преданные, способные, но не дошедшие до истинного понимания общего дела, их он приближает к пятой категории. И, наконец, последняя настоящие товарищи, принявшие всем сердцем дело разрушения общества.
Ладно, устал я от твоего напора и твоих категорий. Пусть их жандармское управление изучает. Результат каков, удалось искоренить заразу?
Не уверен, они очень хитры и умны. Линия поведения у них очень простая. Проникнуть во все сословия и присутственные места, затаиться и ждать сигнала для действий, потихоньку разрушая систему внутри. Сколько их, этих революционеров, и где они засели, никто, кроме них самих, не знает, доложил сыщик.
Жалко государя, какие реформы провёл! Отменил крепостное право, провёл финансовую, земскую, судебную и военную реформы. Да много чего сделал! И вот тебе благодарность народа, смертельное покушение, вздохнул Струков.
Я с вами согласен, меня не убеждайте! ответил сыщик.
Ладно, хватит о них, пусть жандармское с ними разбирается. Нам до себя дел много. О себе надо подумать, расскажи, как там у них в сыскном?
Евграф с удовольствием перешёл на новую тему разговора.
Видите ли, Николай Никифорович, само существование санкт-петербургской сыскной части с 1866 года создало особую школу сыска, которой у нас пока нет. Но я уверен, что под вашим руководством обязательно будет!
Не льсти старику, не поможет тебе! Но продолжай, очень интересно! заявил Струков с довольной улыбкой.
Евграф продолжил: «В Санкт-Петербурге накоплен огромный опыт, знания передаются от старших к младшим. Раскрываемость половина преступлений, а то и больше. Наши соседи активно привлекают негласных агентов, которых у нас пока почти нет. Эти агенты есть везде: в гостиницах, трактирах, на постоялых дворах, вокзалах, базарах, банках и торговых рядах, местах проживания и работы проституток. Да и сами проститутки иногда поставляют информацию. В общем, везде, где есть возможность. Через этих агентов и получается информация о членах шаек. Кроме того, налажена система доносов, справок от различных лиц, преследующих свой корыстный интерес, сбор слухов через дворников и швейцаров. На каждого чиновника по особым поручениям замыкаются три надзирателя, каждый надзиратель имеет до десяти агентов и двадцати осведомителей. Кроме того, у чиновников по особым поручениям свои агенты и свои осведомители для контроля надзирателей».
Евграф не стал говорить о том, что начальник имеет своих агентов и осведомителей для наблюдения за чиновниками по особым поручениям. Он подумал, что незачем старику знать такие тонкости сыскной работы, а то ещё надумает внедрять их у себя, возьмёт всех под колпак, в том числе и Евграфа. Он и так непрост. Не зря занял эту должность.
А кто же у них негласными агентами работает? Денег-то на это немного отпускается. Кто ж головой рисковать будет бесплатно? спросил Струков несколько удивлённо.
Когда как, Николай Никифорович, кто за совесть, кто из мести, кто по принуждению, кто за прощение мелких грехов и преступлений. Кто за вознаграждение, а кто назло соседям и товарищам по службе. Они всех слушают да привечают для пользы дела. Из всего этого вороха информации выбирают главное и нужное в данный момент.
Значит, всё по-прежнему. Или на голой вере, или на человеческой подлости, задумчиво заявил Струков.
Самое главное, что в Петербурге есть лаборатория, которой ещё нет нигде в России. Эта лаборатория может исследовать орудия и предметы преступлений, жидкости, припасы, документы и многое другое.
Ну и зачем это баловство новомодное?
Не скажите! Например, лабораторная экспертиза может дать ответ, есть в пятне на одежде кровь или нет? Человеческая это кровь или животного, женская или мужская. Был отравлен пострадавший, или умер сам. В общем, многим может помочь для расследования.
Ну, а ещё что нового у северян?
Ещё имеется хорошая картотека фотографий преступников и личных данных роста, веса, особых примет, ну и всего другого, что позволяет опознавать преступников при повторном совершении преступлений ими. Для розыска лиц применяются розыскные листки, которые раздаются всем заинтересованным. Активно используются телеграммы в губернские города для ускорения розыска. Нам надо тоже немедленно создавать свою картотеку. Да всего сразу не расскажешь. Я подробный отчёт подготовил, в канцелярии оставил для вас.
Да, нам этот опыт надо перенимать, иначе как работать. Ладно, поезжай, время не терпит. Хоть и приятно с тобой поговорить, новости петербургские узнать, но надо дело делать. Я тоже поеду нынче к обер-полицмейстеру, денег просить. Обещал он мне на развитие сыскной части. Да и к окружному прокурору надо заехать, доложить ему по планируемым облавам на Хитровке. С Богом! Поосторожней там в Туле. Если помощь понадобится, могу пару служащих в твоё распоряжение откомандировать, закончил разговор начальник сыскной части.
И вам, Николай Никифорович, удачи. Если что, телеграфирую. Честь имею, до доброй встречи! сказал Евграф, встал и, откланявшись, вышел.
Глава 3 Московские тайные гости. Торговцы плотью
На одной из московских улиц расположился богатый трёхэтажный дом купца Непогодина Артемия Афанасьевича. Несмотря на поздний вечер, около двадцати часов, окна особняка горели огнями, и в дом съезжались гости. Каждые десять минут к особняку подъезжал новый экипаж, и из различных колясок высаживались дородные гости купеческого вида, в хорошей одежде, с сопровождающими их слугами и без них.
Далее они в сопровождении встречающего их дворецкого входили в богатый дом. Там они снимали верхнюю одежду, головные уборы в просторной прихожей и проходили в большую гостиную с камином.
Интерьеру гостиной мог бы позавидовать любой дворянский особняк с богатыми историческим наследием, звучной фамилией и древним гербом. Окна были украшены тюлевыми, кружевными занавесками. Возле стен, обшитых панелями из дуба, стояли мягкие диваны, декорированные бронзой и перламутром. Стены украшали многочисленные фотографии в дорогих и красивых рамках, большие зеркала. В центре комнаты стояли небольшие высокие круглые столики со стульями вокруг них. На каждом столике имелось угощение соки, квас в красивой стеклянной посуде, небольшой самовар с чайными чашками, варенье и сладости. Между столиками сновали несколько слуг, предлагающих гостям угощение.
Все слуги были как на подбор молодые, от двадцати до двадцати пяти лет, высокие, щеголеватые, с тонкими голосами и женоподобными лицами. Прибывшие гости тоже были похожи друг на друга манерой поведения, телосложением и общими чертами безбородых, широких лиц с дряблой кожей.
Однако одежда была дорогой и безукоризненной, так как шилась у лучших портных. У всех присутствующих имелись золотые часы-луковицы и массивные перстни. На шеях были повязаны белые платки, обозначавшие чистоту помыслов и жизни.
Первым делом по прибытии в дом гости по одному проходили из гостиной для конфиденциального разговора в кабинет хозяина особняка, купца первой гильдии, поднимались на второй этаж по специальной лестнице. При каждом в руках был свёрток, видимо, с деньгами. Задерживались они там ненадолго, около пяти минут, затем спускались вниз, опять в гостиную. Для того чтобы очередь не нарушалась, гостей сопровождали специальные слуги, приглашающие гостей на аудиенцию.