КУЗНЕЦ
Невысокого роста и казавшийся еще ниже из-за сильной сутулости, но весьма широкоплечий и сильный, его помощник налегал на рычаги мехов всем своим весом. Раз... и еще раз...Продолговатый кусок металла приобрел оттенок теплой вишни. Клещи сомкнулись на нем, выдергивая из пламени и бросая на наковальню; молот ласково прошелся по рождающемуся клинку, ответившему на прикосновение чистым, ясным звоном - нет, не стали; этот кузнец с седым железом не работал. Не мог.Кожаное ведерко, наполненное ледяной водой из священного источника Ильмаринена, словно само собой подпрыгнуло навстречу опускающемуся металлу. Шипение, клубы пара: для умеющего слышать, пожалуй, звуки эти оказались бы подобны первому младенческому крику.
Вода и пламень
Удачей Грани
Твой дух сияет
Во тьме.
Меч уже был мечом, а не просто заготовкой. Лишенный эфеса, нуждающийся еще в полировке и заточке - он уже теперь выглядел грозным оружием.Вогнутый, серповидный; "дитя сокола", "фальката" - для иберов, а для прародителей их, полторы тысячи лет назад покинувших Загорье - "кхопеш". Бронзовый - однако, когда великий Кесарь отвоевал у гэлов Лазурный берег и двинул свои легионы на Пиренеи, бронза эта без большого усилия рубила дешевое железо римских копий и мечей. Хотя могучая Pax Mediterrania в те годы взяла верх, уплаченная за победу цена научила проконсулов-наместников обращаться с побежденными чрезвычайно осторожно и вежливо. Даже не самые умные из них понимали: стоит чуть-чуть перегнуть палку - и вся Испания умоется кровью...
Как камень, прочен;
И днем, и ночью
Твой путь пророчат
Войне.
Точильный круг почти любовно прильнул к изгибу клинка, отделяя излишки бронзовой плоти и обращая их в веселые, смеющиеся искры. Фальката отозвалась стоном, становившимся все тоньше по мере того, как из-под верхнего темного слоя проявлялось красно-бурой полоской отточенное лезвие.Последний проход; мозолистая ладонь кузнеца нежно погладила новорожденный меч, очищая его от остатков каменной пыли. Под несколькими точными ударами легкого молота встали на место заклепки, скреплявшие заранее вырезанные половинки ясеневой рукояти.
Быстрее ветра,
Точнее света,
И даже смерти
Сильней.
Граверные инструменты, и так не слишком большие, в лапищах кузнеца казались совсем крошечными. Орудовал он ими, однако, с величайшей осторожностью и точностью, врезая в лезвие одну линию за другой. Не клеймо свое он ставил, нет; его работа не нуждалась в так называемых "знаках отличия". Это было, в некотором роде, даже более важной частью действа, чем собственно изготовление меча.Не бывает доброго человека без доброй души. Не бывает и доброго меча без доброго узора, на клинке или на рукояти - зависит уже от иных вещей. Кое-кто из чародеев назвал бы это родом заговора, однако мастера кузнечного дела с презрением относились ко всей их магии знаков, слов и жестов, столь же пустых и бессмысленных, как и прочие чародейские фокусы.Наконец, рисунок был завершен. Мастер аккуратно втер состав из зеленого горшка в рисунок, и бронза стала чем-то походить на полупрозрачное обожженное стекло из Флоренции. Угловатые письмена, дарованные народам Запада великим Огмой, прочесть сумел бы лишь посвященный - но разобрать истинный их смысл теперь было дано любому. Любому, взявшему фалькату в руки.
Всегда - в движеньи;
И поражений
Не знай в сраженьи,
Враг Змей.
- Враг Змей, - вслух повторил кузнец. Он знал, это была лучшая его работа за все годы. И еще он знал, что другой такой - не случится уже никогда.- Можно заканчивать, мастер? - спросил помощник.- Aye, - кузнец кивнул и передал ему клинок.Удара - в левый бок чуть пониже ребер, снизу наискосок, - он не почувствовал. Острое лезвие без труда рассекло и кожу, и мощные мышцы, и кости, дойдя до сердца и выпив жизнь своего создателя.