Ей трудно было объяснить испуганной Саре, что ее видения возникают не на пустом месте, а только если ее действительно что-то волнует. Основные логические нити видений столь же неясны, как и их происхождение. Но попытка не пытка.
Она вошла в свой кабинет, который раньше служил лишь местом занятий, где она давала частные уроки или просто играла для души, а теперь превратился в экспериментальную лабораторию для изучения собственной психики с элементами сюрреализма, помноженного на иллюзию киношного триллера.
Хорошо, я попробую, кивнула она побледневшей Саре и скрылась за дверью кабинета. Села за рояль. В комнате, казалось, поселилось солнце. Оно било в открытые окна, сияло на стеклянных предметах, переливалось желто-белыми бликами на блестящей поверхности крышки рояля и согревало все вокруг. Такая благостная обстановка как-то не располагала к мыслям об убийстве, опасности, страхе. Хотелось сесть в машину и помчаться за город, на Волгу, на острова, на пляж
Наталия тряхнула головой, сосредоточилась и прикоснулась пальцами к клавишам. Закрыла глаза. И тотчас услышала плеск воды, визг детей, щенячий лай И увидела пляж. Звуки совпадали с картинкой, все встало на свои места. До нее даже донесся запах теплых от жары водорослей, воды, подгоревшего молока (как пахнет в столовых или детских садах); потянуло костром
, Наталия играла свободную импровизацию на тему «Розовой пантеры». Дети носились по берегу, шлепая босыми ногами по кромке воды и поднимая вокруг себя фонтанчики прохладных брызг Дальше картинка стала уплывать куда-то в сторону, показались голубоватые в какой-то дымке камыши, словно человек, видевший все это, скользил вдоль берега на лодке. Затем открылась сиреневая таинственная протока Наталия скользнула взглядом в глубь нее и понеслась дальше, все быстрее и быстрее; ее восхищенному взгляду предстал удивительный по красоте пейзаж с матово блестевшей водой, от которой поднимался пар, два берега, густо покрытых розовыми и желтыми цветами, и даже корова, светло-коричневая с белыми пятнами, меланхолично жующая траву
Она сняла пальцы с клавиш, опустила руки на колени и замерла. Ей стало нестерпимо стыдно за свои видения. Как же она теперь объяснит Саре, что вместо того чтобы увидеть Майю или что-то, связанное с ее историей и страхами, она очутилась в благословенном месте отдыха, о котором так долго мечтала, дожидаясь, пока Логинов не возьмет отпуск и не повезет ее на море или на волжские острова
Мысль о том, что эти видения как-то косвенно связаны с сестрой Сары, ей почему-то в голову не приходила.
Она снова принялась играть. И снова с закрытыми глазами.
На этот раз невидимая лодка с невидимым «оператором» ее видений как по маслу заскользила в глубь потемневшей от сумерек протоки. Вода была черная, в ней отражалось фиолетовое небо с четко очерченными огненно-черными контурами облаков. И вот посреди этого безмолвия, этих ивовых зарослей и цветущих полян на берегах Наталия вдруг увидела на поверхности воды жесткие шелковые листья, круглые и плоские, а между ними словно отлитые из ярко-желтого воска изящные, источающие сильнейший сладковато-болотный аромат кувшинки.
И вдруг крупный план. Одна кувшинка, большая, душистая до головокружения, а в ней что-то белое, похожее на записку. Вот это уже больше подходило к моменту. И к Майе. И ко всему прочему.
Поэтому когда она вышла из кабинета и увидела стоящую с испуганными глазами Сару, то первое, что она сказала, было:
Мне срочно надо увидеть Майю.
Но ее в квартире не оказалось. Не было ни луж крови, ни сломанной мебели, ни прочих свидетельств погрома. Квартира была просто пуста.
Боже, где же она? Сара поочередно открывала одну за другой все двери своей огромной квартиры, заглянула даже в кладовую, но сестру свою так и не обнаружила.
Значит, она поехала домой, предположила Наталия. Успокоилась и решила вернуться.
Нет. Все не так. Да и я тебе все рассказала не так, как было. Перестраховалась, понимаешь? Сара вопреки своим правилам достала из буфета спрятанную на всякий случай пачку легких дамских сигарет «Вог» и закурила. Она велела никому ничего не рассказывать. Но записку она действительно получила. Сегодня утром. Или, может быть, вчера вечером, я у нее даже не уточнила.
А что ты рассказала мне не так? Наталия недоуменно пожала плечами. Записка была? Была. Майя у тебя в квартире была? Так в чем же дело?
Она говорила про записку шутя, понимаешь? Она ничего и никого не боялась. И сказала, что записка наверняка адресована не ей, вот в чем все дело.
Но ведь она пришла к тебе И показала записку. Если бы она не испугалась, то не придала бы значения этому факту и уж тем более не стала бы посвящать тебя в случившееся. Нет, я думаю, она намеренно рассказала тебе об этом; в случае если с ней что-нибудь случится, то хотя бы ты будешь знать, что ей кто-то угрожал.
Но ведь записка-то сама по себе не содержит угрозы, возразила Сара. Какой-то любящий С, хочет предупредить ее об убийстве и просит быть осторожной.
А что ты знаешь об этом Станиславе?
Бывший однокурсник Майи. Хорошо воспитанный молодой человек, влюбленный в нее по уши. Майя смеется над, его чувствами, а он терпит. Из таких, как он, получаются превосходные мужья, но он практически нищ. Преподает в школе русский и литературу, а на эти деньги, сама знаешь, можно купить разве что букет свежих роз, не более того.
Но ведь если бы Майя любила его, вопрос денег отпал бы? осторожно спросила Наталия.
Даже не знаю, что тебе и сказать Сара выглядела расстроенной: исчезновение сестры, казалось, потрясло ее.
Сара, успокойся, попыталась приободрить ее Наталия. Может, ты все преувеличила? Ведь если бы все было так серьезно, как ты рассказываешь, Майя бы никуда отсюда не ушла.
Наталия взглянула на часы: половина девятого. Через полчаса у нее начнется урок сольфеджио. Заметив ее беспокойство, Сара всплеснула руками и вздохнула:
Ты извини меня, пожалуйста, но обещай, что никому об этом не расскажешь, ладно? Просто нервы у меня что-то стали сдавать. Наверное, это после того случая. И еще Ты сейчас уйдешь, конечно.., пообещай мне, что если Майя объявится или ей будет что-нибудь угрожать, то ты поможешь нам. Пойми, у меня, кроме этой девочки, никого больше нет. И если что-то случится, я не переживу. Хорошо? Сара подошла к Наталии и обняла ее.
«Как же, должно быть, она одинока», подумала Наталия и тоже обняла Сару. А ведь глядя на эту женщину, ни за что не подумаешь, что она так слаба и уязвима.
Хорошо, я обещаю.
Они попрощались на пороге. Наталия, не дожидаясь лифта, легко сбежала по ступеням вниз и, уже перед тем как выйти из подъезда, наступила на что-то упругое, что тотчас хрустнуло под ногой. Она вздрогнула, как если бы наступила на живое существо, и взглянула вниз: на ступеньке лежала раздавленная желтая кувшинка. Между ее расплющенными мясистыми лепестками что-то белело. Наталия наклонилась и подняла листок бумаги, пропитанный соком кувшинки. «Я же предупреждал тебя» было написано на нем теми же чернилами и тем же почерком, что и записка, показанная Сарой. И подпись: «Любящий С».
Наталия села в свой сиреневый «Опель», купленный ею два года назад на гонорар, заработанный на Рафе убийце Лискиной и Бедрицкой; он же покушался и на жизнь Сары Кауфман, которую Наталия вовремя успела предупредить и тем самым спасла ей жизнь (а вдовец Бедрицкий отблагодарил Наталию за поимку убийцы жены), и поехала в музыкальную школу. И вдруг на полпути остановилась, да так резко, что завизжали тормоза: она вспомнила, что наступил июнь, сейчас пора выпускных экзаменов и никаких занятий по сольфеджио и музыкальной литературе уже нет. Это Игорь с самого утра ввел ее в заблуждение фразой, призывающей идти на работу, чтобы обучать детей музыкальной грамоте.
Весь город был залит солнечным светом. Насколько хватало глаз, повсюду зеленели деревья и цвели цветы, а в воздухе пахло ранней клубникой, которую продавали на каждом углу. Наталия вышла из машины, купила стакан клубники и съела ягоды прямо на улице немытые, сочные, сладкие и душистые. Затем вернулась в машину, достала ежедневник и открыла его на первой июньской неделе. «Понедельник, 5 июня зарплата».