Где приятель ее жил? уточнил ведущий, сочувственно, но аккуратно покачивая идеальной, демонстративно небрежной прической.
Ну да. Потому что знала, что там было вино. Я и не подумал А у меня ведь уже и документы все были на завещание, чтоб квартиру отобрать у тех, кто
Какую квартиру? удивился лощеный.
Арине удивление его показалось наигранным. Наверняка ведь перед эфиром должен был знакомиться с историями гостей, иначе, не ровен час, в лужу сядешь. Однако вот, удивляется, как будто первый раз слышит.
Да ее квартиру, Сонькину, все так же досадливо пояснил Кащеев. Когда я к себе-то ее привел, она ж на вокзале ночевала, побитая вся, несчастная. Ну пожалелпропадает девчонка. Взял к себе, приодел, вылечил, в человеческий вид привел. Видите, какая видная оказалась?
Соня еще сильнее свела плечи, сгорбилась, пряча свою «видность».
То есть сперва вы просто хотели помочь, даже не планировали жениться?
Да там смотреть не на что было, не то что жениться! И грязная она была, как не знаю что, «герой» брезгливо поморщился. Опухшая, серая вся, замызганная, в синяках. Просто пожалел сиротинку. Это уж после мы друг другу понравились. Ну и поженилиськогда ясно стало, что она в положении. И пить уже не пила она совсем. Я следил. А там еще тетка ее померла и квартиру ей оставила. Соня обрадовалась было, что она теперь не нищая, ткнуласьа там желающих целая очередь на теткино наследство. Мне, в общем, оно без надобности, да ведь этак же не годится. Ну документы все собрал, что положено было, чтоб ни у кого никаких претензий. Злились они ужасно. Гадости всякие подстраивали.
Соня хотела, похоже, что-то сказать, но Кащеев зыркнул на нее сурово:
Уйди, Сонь, не лезь, даже плечом дернул: не мешай.
Ведущий, сообразив, что скучные подробности благополучного быта никому не интересны, попытался вернуть разговор к «горяченькому»:
В общем, все у вас было в порядке, вы и ожидать не могли, что такой ужас может случиться?
Ну да, подтвердил герой. Я ведь потому и не подумал, что она Она как-то выправилась, вроде как и тянуться к бутылке перестала. А на самом деле пошла как будто с Витенькой погулять, а сама к этому не чтоб изменить, а потому что у него всегда вино было
Он называл зеленого змия «вино»: не водка, не выпивка, не алкогольвино.
Как же вы ее нашли? Вадим-Руслан даже вперед подался, изображая почтительное изумление.
Так когда смотрюдолго что-то гуляют, несколько часов, скоро смеркаться начнетпошел искать. Дом-то этот я знал, сразу туда. Захожу а они там обаи Сонька, и этот валяются. Она подальше, на лежанке под окошком, а он прямо у двери. Одежонки какой-то на себя навалил, скрючился весь. Холодно там было. Я сразу про Витеньку подумал, не простудился бы. А его не видать.
Вы испугались за него? ведущий, подчеркивая свой интерес, слегка наклонился к герою.
Тот покачал головой:
Нет. Кажется, подумал, что Витенька, наверное, убежал от них. И разозлился. Как так можно: при ребенке довести себя до такого состояния, что ничего не соображаешь. И про ребенка не помнишь. Где он, куда делсянаплевать. Ну вот смотрю на этого лежит, как бревно. Бью каблуком сапога в висок ему попала он хоть бы хны. Только под куртку поглубже заполз. Холодно там было, повторил Кащеев. Я позвал: «Витя, Витенька!» И ничего. Смотрю, а из-под куртки, что там валялась, лямочка торчит. Красненькая такая. Как у Витеньки на шапке И тут я понялгде-то здесь Витенька. Он маленький, но смышленый, уж раздетый-то точно не ушел бы никуда.
И вы начали его искать? подсказал ведущий.
Кащеев мотнул головой, точно отгоняя страшную картину:
Я первым делом печку открыл и увидел
Представляю ваш ужас Вадим-Руслан округлил глазамол, вот как я шокирован.
Герой программы опять так же мотнул головой:
Я, конечно, ничего не касался, я же понимаю. Вот ничего не трогаявжик и вылетаю оттуда милицию вызвал, а сам и близко не подхожу.
Надо же, какие все нынче образованные стали, раздраженно подумала Арина. Вот, любуйтесь: мужик только что наткнулся на тело собственного сынамаленького, любимого, единственногодругой бы в обморок хлопнулся или ребенка обнимать кинулся, вдруг живой еще, а этот помнит, что обстановку на месте событий нарушать нельзя. Вообще-то, конечно, правильное поведениетем более что мальчику было уже все равно не помочьно почему-то от правильности этой протокольной становилось не по себе. Арине вспомнилась свидетельница по одному из дел: муж благоверную свою по пьяной лавочке ножом изрезал, а соседка, когда опера к ней постучались, больше всего беспокоилась, чтоб в ее чистенькую квартирку грязи на ботинках не нанесли. Бывает такое: формально вроде все как положено, а по сутикак червивое яблоко куснул.
Арина уже успела проклясть и жаркий свет прожекторов, и паточно-сладкого ведущего, и форменный китель, и главноеЕву, буквально заставившую явиться на эту, чтоб ее, съемку, когда до нее наконец-то дошел микрофон. Ну спасибочки! Вспомнили, что у них тут настоящий следователь в студии сидитнельзя же не дать прокомментировать. Да, она злилась. Очень хотелось сказать что-нибудь эдакое. Но Пахомов тогда уж точно не обрадуется.
Скажите, обратилась она к Кащееву, а почему вы и осеклась: ты чего, Вершина, не на допросе все-таки. И спросила совсем не то, что вертелось на языке. Скажите, вы с Соней первым браком женаты?
Первым, набычился герой программы.
То есть раньше у вас с женщинами отношения не складывались? Не доходили до такой стадии, чтоб жениться?
Какое это имеет значение?
Вы ведь мужчина видный и уже в возрасте, а брак первый. Значит, вы долго искали, приглядывались, выбирали, так?
Ну так я думал, она
Понятно, улыбнулась Арина.
Ведущий вдруг осознал, что приглашенный следователь рулит куда-то не туда, и моментально перекинул микрофон в сторону восседающей метрах в пяти от Арины престарелой кинозвездыта так и рвалась выразить свое восхищение благородством обманутого мужа и возмущение неблагодарной женой.
Как и прочие присутствующие, звезда излучала убежденность: герой программывообще герой, луч света в темном царстве и образец для подражания. И больше всего ее интересовало, может ли Кащеев простить свою непутевую супругу.
Арине это показалось немного странным: какой смысл задаваться вопросомпростит или не проститесли уже не прогнал.
Прощу, тяжко вздыхал герой. Я на что угодно пойду, чтоб Витеньку воскресить. Я так ждал, что вот пусть у нас опять мальчик родится, так ждал, думал, Витенькой назовеми тогда уже будет, как будто ничего не было. А родилась девочка Но мы все равно ее Викторией назвали. Витей Чтоб так же. И, может, мальчик еще будет.
Арина едва не поперхнулась от мотивировки кащеевского «милосердия». И заодноот восторженной реакции студии. Удивительное дело: ей, следователю, всякое видеть и слышать приходилось, и то не по себеа публика аплодировать готова! И впрямьблагородный герой! Не только не прогнал беспутнуюда и преступную, на его-то взгляджену, а еще и новых детей с ней заделывает. Может, еще и сына дождется. Соня эта, конечно, не ангел безгрешный, но ее почему-то делалось жаль. От хорошей жизни так не съеживаются. Хотя откуда там хорошая жизнь.
Арина еле-еле дотерпела до окончания съемки. От сладких речей лощеного ведущего ощутимо подташнивало. Когда прожекторы наконец погасли, она облегченно вздохнула и заторопилась к выходу. Только бы не любоваться больше на героя программы.
Но в студийном коридоре они на какое-то мгновение оказались рядом.
Ты чего докопалась, стерва милицейская? прошипел герой сквозь стиснутые зубы. Арине даже показалось, что он сейчас в нее плюнет. Или ударит. Но нет, только шипел страшным шепотом. Прославиться решила? Показуху устроила? Тьфу, глаза твои бесстыжие! Все вы, бабы, на один манер, лишь бы коленками сверкать
Глаза у него были очень светлые, как будто пустые. И взглядстранно несоответствующий быстрому лихорадочному шепотунемигающий, неподвижный.
Неуютный взгляд. Тяжелый. Как будто не в глаза смотрит, а гору камней на плечи кладет. Так что коленки норовят подогнуться. Арина отвернулась, выудила из сумки заботливо припасенную бутылочку минералки. После студии в горле что-то свербело. Точно песку туда насыпали. Бутылка за время съемки успела нагреться, пробочка, отворачиваясь, зашипела рассерженной кошкой, заплевалась, заливая ладони, юбку, туфли. Да что ж это такое! Выплеснулось, впрочем, немного. Арина прополоскала пересохшее горло, глотнула острые колкие пузырьки. Обернулась осторожно. Никого. То есть людей в бледном, похожем на больничный коридоре было довольно многоони ходили, стояли, разговаривалино тот, кто только что поливал ее бессмысленными оскорблениями, исчез.