И все-таки мама не спала.
Слава богу, сказала она, как только я перешагнул порог, я так волновалась!
Мама, ответил я с тщательно выверенным мягким упреком, я уже большой. Что со мной сделается?
И тут мама меня отчитала, как маленького. Оказывается, по городу уже поползли слухи. То ли какая-то банда орудует, то ли исламисты психотропное оружие применили а только по улицам стало ходить небезопасно. Машины взрывают, людей избивают, а один маньяк из ФСБ с пулеметом ворвался в зоопарк и уничтожил там всех животных, а также часть сторожей.
Полчаса, не меньше, я объяснял маме, что оснований для тревоги никаких, не поленился даже найти оригиналы новостей, из которых городские сплетницы раздули такой психоз. Новости маму только убедили в ее правоте, и она ударилась в плач. Я напоил ее валерьянкой по брови, уложил, тяпнул из пузырька сам и свалился спать.
7
Просыпаться я начал только в кабинете у шефа. Как встал, как оделся, как оказался на работе о том мог поведать только мой автопилот.
Просыпаться начал зря шеф гундел что-то бесконечное о повышении производительности при улучшении качества на фоне сокращения себестоимости.
Чтобы не скучать, во время монолога начальства я пристально рассматривал иконки на рабочем столе его ноутбука. Иконки были все знакомые, сто раз пересчитанные во время бесконечных «пятиминутных» совещаний. Все, кроме одной. Новой. Но с известной мне картинкой. И названием.
Я, наверное, очень сильно отреагировал на иконку, потому что директор вдруг напрягся и спросил:
Ты чего?
Я только помотал головой. Сказать ничего не мог.
Белый весь Плохо, что ли?
Ага
А чего на работу приперся, если больной? Ты мне этот трудоголизм брось!
Еще пять минут назад я бы ухватился за эту идею, но сейчас ситуация изменилась.
Ничего С животом что-то Извините
И я очень натурально рванул из кабинета. Немного посидел в сортире, умылся и составил план действий.
Перво-наперво я устроил тотальную инспекцию компов. «Рефлекс» обнаружился на трех. Я тщательно удалил его, после чего построил группу (то есть крикнул: «Братья-программеры! Дело есть!») и провел небольшой инструктаж.
Орлы! сказал я. У меня к вам огромная просьба. Не гамайте, пожалуйста, «Рефлекс». Вообще. Никогда.
У орлов немедленно разгорелись глаза, как при виде Прометеевой печени.
А если замечу я выдержал паузу, обвел группу фирменным взглядом.
Есть у меня такой специальный взгляд, от которого стынет кровь в венах. И артериях. У некоторых даже в жилах, хотя там никакой крови никогда не бывало.
Испугалась только молодежь из числа студентов-тестировщиков. В глазах бывалых программеров читалось: «И че ты мне сделаешь? Выгонишь?»
не обижайтесь, закончил я. Тут же уволюсь к едрене фене.
Этого братья-программеры явно не ожидали. Получился удар под дых. Даже немного ниже.
Юрец! возмутилась одна из моих наиболее правых рук. Что за наезды!
Это не наезды. Это просто просьба. Человеческая. Но если вы ее не выполните, то конкретно меня подставите.
Теперь орлы выглядели озадаченными. У Прометея обнаружился цирроз. Но поклевать-то хочется.
Поэтому, будьте человеками, не гамайте, а? Даже дома! Спасибо за внимание, я вас очень люблю.
Программеры развернулись к компам в состоянии ошалелости. Я отчаянно надеялся, что моя проникновенная речь отсрочит неизбежное хотя бы на пару дней. А там а там мы с Ванечкой что-нибудь придумаем.
Далее предстояла вторая часть Марлезонского балета. Я повторно и по своей воле! отправился в кабинет шефа. Судя по всему, мой стук оторвал его от важного занятия. Я скосил глаза на монитор и немного расслабился: в панели задач ютилась милая безобидная косынка.
У меня плохие новости, сообщил я максимально замогильным голосом.
И понес пургу, которая сделала бы честь любой тундре: якобы появился новый вирус, который внедряется в некоторые компьютерные игрушки («В частности, в эту как ее Рефлекс, кажется»), и лечить его невозможно, и все подобные файлы надо немедленно удалить, и даже инсталляшки следует выбросить, и если вирус активизируется, то всем смерть, и бла-бла-бла, и ой-ой-ой.
Директор мой тундрой не был. Он сочувственно покивал и поклялся на коробке с Нодом, что немедленно своими руками удалит со своего компьютера все подозрительное. А потом добавил с проникновенностью исповедника:
Юра! Ты очень плохо сегодня выглядишь. Шел бы ты домой, а?
Хорошо, сказал я, я пойду. Дома поработаю.
Дома, возразил шеф, надо отдыхать!
Из директорского кабинета я отправился на кухню. Не то чтобы очень хотелось есть, но на кухне стоял телефонный аппарат и не было посторонних ушей. Я постоял немного перед телефоном, собираясь с духом. Все-таки не каждый день подкладываешь свинью родному директору. Но он сам виноват! Надо прислушиваться к предупреждениям о вирусных угрозах, а не улыбаться понимающе! И вообще, у него сыну четыре года, а дочке вообще полтора. И если директор попадет в зеркальную комнату
Я сверился с телефонной книгой мобильника и набрал номер на офисном аппарате.
Добрый день, сказал я приглушенно, хотя вряд ли жена шефа знала мой голос, это с работы вашего мужа Проблема в том, что он в последнее время активно общается в интернете с одной молодой особой
8
Домой я не пошел. Во-первых, настроение было препоганейшее. Хотя вроде как благое дело совершил теперь жена шефа будет пасти его у компа круглые сутки, но все-таки Во-вторых, если заявлюсь домой так рано, мама инфаркт получит. Или я получу, пока буду ей объяснять, что не заболел, не уволился и вообще все нормально.
Пошел я к Ванечке. Уже по его остекленевшему взору было понятно, что человек работает. И действительно, Ваня работал. Точнее, пахал. Так пахал, как может пахать только фанат, пашущий сам на себя.
Вирусняк готов, сообщил он даже без гордости, никто его не ловит.
И продолжил стучать по клавишам.
А теперь что делаешь? спросил я.
Делаю так, чтобы и дальше не ловил.
Я сел рядом и немного понаблюдал. Честно говоря, мало что понял и поэтому начал гундеть:
Да ладно, это все равно полумеры. Стоит ли на это время тратить
В ответ Ваня мотнул головой в сторону уснувшего ноутбука:
Почитай.
Я не стал спорить и почитал, что там Ванечка накопал в Нете. Стало еще хуже. Взрыв мелкого хулиганства. Несколько попыток суицида (удачных, тьфу-тьфу-тьфу, ни одной). Растерзанные бродячие собаки. Еще один случай применения табельного оружия сотрудником правопорядка.
Прочитал? спросил Ваня.
А ты уверен, что все это?..
Так что извини, я время тратить буду. А ты можешь пока решать глобальные задачи.
Крыть было нечем, кроме мата.
Поэтому я напрягся и подумал, причем вслух.
Хрень какая-то Мистика
Не мистика, а психотропное оружие! поправил Ваня, не переставая колотить по клавишам.
Что интересно, русский текст он с такой скоростью набирать не умеет. Видал я однажды, как он какую-то заяву составлял, обнять и плакать.
Один хрен, огрызнулся я. Психотропное оружие это тоже мистика. А раз мистика, то и бороться с ней нужно мистически
Мое мыслеизвержение было прервано противным визгом.
Ваня в тон ему едва не застонал Касперский, видимо, вынюхал его «вирусняк», несмотря на все усилия. Ванечка откинулся в кресле так, что спинка не выдержала и сложилась. Ванечка оказался в лежачем положении, но вставать не спешил.
Совсем плохо? спросил я.
Ваня не ответил, попытался нашарить что-нибудь возле клавиатуры и выругался. Возле клавиатуры ничего не было, зато под столом валялась свежая кучка пивных банок.
Что ты там нес, вдруг спросил он, про мистику?
Я продолжил мысль:
Раз это мистика, то и бороться с ней надо мистически.
Ваня повернулся ко мне всем телом и стал ждать продолжения.
А дальше я еще не придумал, признался я.
Тупой ты, огорчился Ваня, дальше не придумал, пива не принес
Реплику про пиво я решил проигнорировать. Не хотелось мне бегать ни за каким пивом.
Давай рассуждать логически, сказал я.