Но Дульси вообразила, что где-то существуют и другие их собратья. Кроме того, её очень интересовало, какие ещё таланты они могли бы в себе обнаружить. Сам Джо об этом предпочитал не размышлять.
Сейчас, забравшись на кухонный стол, он уселся на утреннюю газету и быстро прочитал. Вся первая полоса была посвящена процессу над Робом Лэйком. Что бы ни творилось в мире – голод, наводнение, война, стихийные и социальные бедствия с миллионами жертв, местную газету это не будет интересовать, пока присяжные не вынесут решение по делу Роба Лэйка.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ЭЙМС ТРЕБУЕТ ОТСРОЧКИ, ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ВЫЗЫВАЮТ СОМНЕНИЯ.
Сомнения, говорите? Ну-ну, Неужто местным репортёрам больше писать не о чем?
«А если Дульси права? – подумал Джо обеспокоено. – Что если Лэйк не убивал Джанет? Если она не перестанет лезть в это дело и решит найти настоящего преступника, то может пострадать и сама».
Несмотря на человеческое сознание, Дульси все-таки была кошкой. Маленькой и хрупкой кошкой. И вопиюще уязвимой. Если она будет суетиться слишком открыто, если не станет тщательно скрывать свои необыкновенные таланты, она нарвётся на серьезные неприятности. Один человек в Молена-Пойнт совсем недавно уже пытался убить их, узнав, что они не обычные кошки. Возможно, об этом знают и другие.
Тревожась за Дульси, надеясь, что она все же прислушается к голосу разума, Джо вздохнул и растянулся на газете.
«Но кто может её урезонить? Она будет гнуть свою линию, пока не пострадает сама – или пока не раскроет это проклятое Убийства».
Глава 2
Городская тюрьма Молена-Пойнт находилась в узком переулке напротив зданий полиции и суда. Старое кирпичное здание давно пережило свои лучшие времена, однако по-прежнему оставалось мощным и надёжным. Капитану Харперу до сих пор удавалось пресечь все попытки отобрать и снести это здание. Расположение в непосредственной близости от участка и суда создавало дополнительные удобства: заключенных не приходилось перевозить на дальние расстояния. Однако недвижимость в центре города – весьма лакомый кусок для коммерсантов, и каждый год вопрос о тюрьме вызывал настоящие баталии. До сих пор Харперу удавалось стоять на своём. Позади здания полиции располагалась парковка, на которую выходила и задняя стена тюрьмы. Рядом высились раскидистые дубы, чьи узловатые ветви дотягивались до зарешеченных окошек арестантских камер.
На высоте третьего этажа на искривленной шишковатой ветке сидела Дульси и пристально вглядывалась в расположенное чуть поодаль окошко камеры, где томился Роб Лэйк. Две дюжины голубей, пачкая прутья, важно прогуливались по кирпичному карнизу. Они посматривали в сторону Дульси и безмозгло ворковали, твердо веря, что ни одной кошке не достать их на таком расстоянии. «Бестолковые существа, мозги с горошину. Неужто они не заметили, что я каждый день в течение недели перепрыгиваю эту пропасть?» – подумала она.
Подобравшись, она сосредоточила всё своё внимание на узком оконном уступе, припала к ветке, напружинилась, взмахнула хвостом и перелетела на окно. Голуби рванули вверх, так оглушительно захлопав крыльями, словно загромыхала приближающаяся гроза.
Дульси прошла по карнизу, петляя между пятнами голубиного помета, и приблизилась вплотную к окошку, которое было снабжено помимо толстой решётки ещё и проволочной сеткой. Столь надежная защита позабавила её. Макс Харпер не оставлял своим заключенным ни единого шанса. Внизу в полутёмной камере на незаправленной койке, ссутулившись и обхватив голову руками, сидел Роб; он не заметил появления гостьи.