А затем, когда за убийство Джанет арестовали Роба Лэйка Дульси, сгорая от любопытства, отправилась навестить его В тюрьме.
Кошка с интересом наблюдала за сидящим в одиночке Лэйком. Мало-помалу у них даже завязалась какая-то странная дружба. Дульси устраивалась у зарешеченного окна камеры а узник, словно исповедуясь, говорил с ней о произошедшем несчастье. Вскоре Дульси пришла к выводу, что Лэйк невиновен, и безоговорочно заняла его сторону.
«Странный он какой-то, этот Лэйк, – думал Джо. – Какой мужик будет изливать душу кошке, причем даже не своей собственной?»
Конечно, Дульси была обворожительна. Возможно, она смотрела на Лэйка тем же сияющим взглядом, которым легко покоряла сердца туристов; а очарованные владельцы магазинов охотно приглашали её зайти, забывая о привычных опасениях за свой товар.
«Значит, она состроила ему глазки, и он не устоял. Что ж, немудрено». Но позволить обвиняемому заморочить себе голову, купиться на уверения Лэйка в его невиновности было, по мнению Джо, глупо и опасно. Большое жюри не стало бы предъявлять Лэйку обвинение без веских на то оснований. В любом случае судебный процесс был заботой полиции, а не кошек.
Но Дульси так не считала.
«И главное, невозможно её переубедить. Она, словно отчаянный сыщик-любитель, будет продолжать всюду совать свой любопытный нос, пока не нарвется на неприятности».
Он зашипел в ночную пустоту и почесал блошиный укус. Она была всего лишь кошкой, маленькой кошкой, но полагала, что знает больше, чем все адвокаты и прокуроры вместе взятые. Считала себя проницательнее, чем двенадцать выбранных присяжных и сам судья штата. Маленькая полосатая нахалка, чью самоуверенность поднял бы на смех любой здравомыслящий сородич.
Джо не принимал во внимание то, что этим летом они уже расследовали вместе одно убийство и помогли полиции схватить преступника. Там было совсем другое дело.
Ниже по склону ветер раздувал траву, гнал по ней длинные волны, перекатывал их, подражая морю. Над головой, ловя ветер козодой внезапно и стремительно, словно потерпевший крушение самолет, спикировал вниз, прямо на кота. Джо не стал уворачиваться, хотя, будь это представитель иного, более агрессивного семейства ночных пернатых, возможно, ему пришлось бы срочно искать убежище. Но в последний момент птица свернула в сторону, проглотив на лету очередную мошку. Бедняга козодой питался исключительно насекомыми. Джо улыбнулся. Господь в своей непостижимой мудрости создал множество весьма странных существ.
Обернувшись, чтобы снова оглядеть холм, кот на мгновение застыл, а затем расплылся в улыбке. Вот и она. Действительно, стремглав пересекая лужайки, к нему приближалась быстрая тень, такая гибкая и грациозная, что его сердце учащенно забилось. Он жадно следил за каждым её движением. Вот она пролетела через улочку и исчезла в высокой траве. По траве пробежала рябь, отмечая этот скрытый от взоров стремительный бег.
Она вырвалась из зарослей уже гораздо дальше, проскочила последний цветник, ещё одну пустынную улицу, темной быстрой пулей ударила в заросли кустарника и стала взбираться всё выше и выше по крутому склону. На полпути к вершине холма она остановилась, приподнялась на задних лапах и замерла, оглядывая склон в поисках Джо. Сердце кота затрепетало.
Дульси увидела его. Несколько мгновений она стояла, приподнявшись на задних лапах и сложив передние на животе, затем снова бросилась вперед – то прыжками, то бегом. Когда она снова исчезла, верхушки травы дрогнули и закачались словно от порыва ветра.
Она вырвалась из травы буквально перед самым носом кота; мурлыча, наклонилась к нему – разгоряченная и взбудораженная пробежкой. Он чувствовал, как колотится её сердце. Взгляд изумрудных глаз ласкал его, кончик хвоста пританцовывал. Она пылко лизнула его в щёку.