Богдан! выкрикнула я мужу и дёрнула его на себя, чтобы он обратил на меня своё внимание и рассказал, что тут происходит.
Мужчина на секунду остановился, осмотрелся и дёрнул на себя дверь, которая находилась около него. Он шагнул в комнату, затаскивая меня вместе с собой. В комнате было тесно, горел тусклый свет. Лампочка постоянно мигала. Глаза быстро привыкли к полумраку, я осмотрелась. Это была подсобка для швабр. Мужчина прижал меня спиной к стене и приблизился так, что между нами оставалось всего пару сантиметров.
Слушай меня сюда, жена, все его слова были сказаны с презрением. Я всмотрелась в глаза того, кого называла любимым, но передо мной стоял уже другой мужчина. Он был чужой, на лице играла злобная гримаса, а глаза метали молнии ярости. Сейчас ты сделаешь всё, как я скажу. Ты меня поняла?
Нет, замотала я головой из стороны в сторону. И тогда в ту же секунду перед моим лицом сверкнула на фоне мигающей лампочки сталь, которая приблизилась к моему лицу. Богдан, аккуратно нажимая на нож, провёл им от моего виска вниз до скулы и спустился к шее, надавливая на сонную артерию.
Что ты творишь? всё пространство, в котором мы находились, заполнил звук моего бьющегося сердца. Оно уже готово было выпрыгнуть из моей груди. Дыхание участилось, а по спине в районе позвоночника стекала капля холодного пота.
Ты не представляешь, как я уже устал с тобой нянчиться, но сегодня, сейчас, это всё закончится! Твоя девственность принесёт мне миллионы и я, наконец-то, смогу расплатиться с долгами.
Это что, шутка какая-то? я не могла поверить своим ушам. Что он несёт? Какие долги? Он успешный предприниматель, как и мой отец, который нас познакомил. И если бы были какие-то долги, то он бы мне рассказал, а иначе зачем была вся эта показная и шикарная свадьба, на которую ушла немалая сумма денег.
Ты жить хочешь? я смотрела на него, не сводя своего взгляда. Эй, оглохла что ли? Богдан ещё сильнее нажал лезвием ножа на мою кожу, и я почувствовала, как стекла капля крови по шее. Она сработала для меня как ведро холодной воды, вылитое на мою голову и приводя в чувства.
Да, да, очень хочу! закивала я в ответ ему головой, а в глазах появилась пелена от слёз и мозг начал осознавать, что всё это правда, а не дурацкий розыгрыш.
Тогда слушай внимательно. Сейчас тебя выведут на сцену, ты должна стоять смирно и не шевелиться. Если вдруг ты хоть шевельнёшься или пустишь слезу, будешь просить помощи, то считайты труп. Ясно тебе?! он выкрикнул мне в лицо свой вопрос, а я только вздрогнула и ещё сильнее вжалась в бетонную стену.
Ясно! попыталась я проглотить слёзы, но парочка из них всё равно вырвалась наружу и потекла по щеке.
Ну-ну, не нужно плакать, Богдан вытер ладонью мои слёзы с щеки и мазнул по мне своим взглядом, который несколько секунд задержался на груди. Если тебе повезёт, попадёшь в руки какому-нибудь стареющему миллиардеру. Он трахнет тебя своим вялым членом и отпустит. Может, конечно, подержать немного в качестве наложницы, но потом можешь гулять на все четыре стороны. И забудь, что я когда-то был в твоей жизни.
Когда я ещё раз кивнула в ответ на его слова, Богдан убрал от моего горла нож и выдернул за руку из комнаты в коридор, где мы натолкнулись на ту же женщину, что встречала нас.
Ну что, вы готовы?
Хотелось заорать на неё: «Вы что, с ума здесь все посходили? Как можно быть готовой к тому, что тебя продают словно вещь, чтобы отдать все долги?» Но всем было на меня наплевать.
Да, она готова! мужчина отодвинул меня в сторону женщины, а сам развернулся и ушёл. Когда силуэт Богдана исчез, я развернулась лицом к своей сопровождающей.
Я прошу вас, помогите мне сбежать. Я не согласна. Он всё делает против моей воли. Женщина только улыбнулась мне, достала из кармана салфетку и вытерла мою шею, на которой остались следы крови от пореза.
Я не могу, прости. Всё здание просматривается камерами видеонаблюдения, и если я помогу тебе сбежать, меня накажут, а мне детей кормить нужно.
А если бы с вами такое случилось? я молила её, просила о помощи, но она только пожала плечами на мои просьбы и, взяв меня под локоть, куда-то повела.
Мы шли по длинному коридору, а в голове только и проскальзывали мысли о том, что я всё равно сбегу. Вот бы только до выхода добраться. Сбегу. Любым путём, но сбегу. Если бы только отец узнал о Богдане, то в один же миг ему голову оторвал за свою дочку, которой тот причинил вред. И как, интересно, мой муженёк будет оправдываться о том, куда пропала его молодая жена, с которой он поехал на первую брачную ночь? Муж. Жена.
Ох, как же больно. Будто в сердце воткнули сразу тысячи кинжалов! Я так любила его. Да и сейчас люблю, а он он Из глаз снова потекли слёзы, которые я пыталась прятать, но они были сильнее и напористее моей воли. Хлюпнув носом, я быстро вытерла бегущие слёзы и в глаза ударили яркие софиты. И когда мы успели подойти к сцене? Я оглянулась. Кроме меня и моей сопровождающей за небольшими кулисами никого не было. А вот на сцене стояла небольшая трибуна, за которой находился щуплый лысый мужичок и что-то, активно жестикулируя, рассказывал гостям.
Господи, как же страшно! Я ещё раз оглянулась, ища глазами какой-нибудь выход, дверь, хотя бы маленькую щёлочку, через которую я могла бы протиснуться как мышка, и сбежать из этого ада. Я бы ни за что не упустила свой шанс.
Уважаемые господа, а вот и наш долгожданный лот, который мы так долго ждали! прогремел мужской голос, а меня всю словно парализовало, и я остановилась.
Сзади в спину меня толкала женщина, что-то говоря мне на ухо, но я её не слышала. Если убегудогонят, а если что-то выкину на публику, то Богдан пообещал, что не оставит в живых. Здесь даже и выбрать-то нечего, всё равно один итог. А если мне попробовать сбежать от того, кто купит меня? Точно! Меня ведь поведут на улицу, и будет же такой момент, когда я останусь одна? Конечно, будет. Если нет сейчас шанса сбежать, то нужно немного выждать. Где-то глубоко в душе затеплилась маленькая надежда на то, что ещё не всё потеряно.
Иди дурочка, хуже ведь будет! услышала я голос своей сопровождающей и дрожащими ногами шагнула на сцену.
Меня всю трясло как в лихорадке. Через силу сделала ещё один шаг и ещё один и оказалась в центре маленькой сцены. Свет прожектора мгновенно ослепил меня и из глаз побежали слёзы. Проморгавшись, я осмотрелась. Передо мной в центре зала сидело около двадцати мужчин, которым на вид было не меньше пятидесяти. Вот и куда им девственница? Скажите мне? Господи, да у них у самих внуки моего возраста, а им молодуху подавай! Кажется, мир сошёл с ума.
В горле запершило и появился тошнотворный комок, а в глаза ударили картинки, как надо мной пыхтит один из этих отожравшихся свиней и
Лиля, успокойся, не надумывай себе лишнего! Ты сбежишь, и никто не успеет тебя тронуть. Только бы до дома добежать, к отцу.
Смотря на весь этот богатый и зажравшийся сброд пузатых мужиков, я заметила одного, который сидел в углу и пытался спрятаться за всеми этими «широкими» спинами, заплывшими жиром. И лучше бы я его не видела. Потому что у меня началась очередная истерика. Руки заходили ходуном, ноги стали ватными, а дыхание вообще остановилось. Слёзы пошли из глаз и все предостережения моего мужа и его угрозы вылетели из головы. В углу, на самом дальнем ряду, сидел мой отчим. Мой отец, который приторно улыбался, смотря на меня. Его довольное лицо светилось в полутёмном зале.
Боль. Разочарование. Страх. Ненависть. Злость. Бессилие. Кажется, я сейчас рухну прямо тут и больше никогда не встану.
Мамочка, что со мной? Как теперь жить в этом мире лжи и фальши, которые скрываются за каждым любящим и родным лицом? Как он мог?! Он же всё знал и допустил это. У кого мне теперь просить помощи? Отчим был моим единственным близким человеком, которому я доверяла. А он он Ненавижу! Опустила свои глаза в пол, куда упала одна слеза, вторая, третья. Шмыгнула носом, попыталась успокоиться. Всё тщетно.
Прошу, сделайте свет не таким ярким, а то наша девушка ослепнет от такой вспышки. И аукционист после своих слов подошёл ко мне, загораживая ото всех своей тощей фигурой.
Успокойся, проговорил мне мужчина и, достав платок, вытер мои слёзы. Можешь не улыбаться, но личико своё хотя бы подними. Он говорил это так уверенно, как будто ему приходится повторять одни и те же слова по несколько сотен раз в день. Хотя о чём это я. Я же не единственная такая, которую продают на аукционе. Вот, казалось бы, мы живём в двадцать первом веке в процветающем государстве, а у нас людей продают против их воли. Варварство какое-то.