Ко мне пришли родители мсье Пуррье‑младшего и попросили отыскать их сына.
– Детектив, говорите? – На меня уставились выцветшие глаза. – Не женское это занятие. Вы хоть одно‑то дело раскрыли?
– Безусловно, – кивнула я, подавив остальные, уже совсем готовые сорваться с языка слова. – Так вы мне поможете?
– Обязанность такая, – с недовольным видом проворчал старичок, вставая с места и направляясь к веренице стеллажей с личными делами аспирантов. Подходя к каждому из них, он нажимал на кнопку и всматривался в возникающую проекцию. Просмотрев таким образом три первых стеллажа, он повернулся ко мне и взмахнул рукой.
– Такой у нас не учится. Похоже, вы что‑то напутали. Ох… не женское это занятие, говорил же.
Глубоко вздохнув, я попросила:
– А вы не могли бы посмотреть среди отчисленных?
Ворча что‑то себе под нос, дед проковылял к другим стеллажам, буквально на первом из них обнаружил требуемую папку и протянул ее в мою сторону.
– Вот, изучайте.
Наверное, он ожидал, что я подойду к нему, дабы взять папку, и в обычное время я, без всяких сомнений, так бы и поступила, но все сетования насчет неженского занятия вывели меня из состояния равновесия. Ехидно и немного мстительно усмехнувшись, я ограничилась тем, что пролевитировала к себе личное дело Ральфа и, усевшись за ближайший стол, углубилась в его изучение. Старик, еле слышно буркнув: «Ух, какая», вернулся на свое место.
Довольно быстро обнаружилось, что мне снова ничего нового выяснить не удалось, – да, мсье Пуррье‑младший без всяких сложностей поступил в Академию связей с общественностью, да, великолепно отучился там год, после чего совершенно неожиданно для руководства подал документы на отчисление по не указанной в деле причине. Никаких проступков или особых достижений во внеучебной деятельности замечено не было. С легким разочарованием я закрыла папку и вновь подошла к уткнувшемуся в свежую газету дежурному.
– Простите, вы не знаете, где я могу найти знакомых мсье Ральфа Пуррье?
Вместо ответа старик лишь покачал головой.
– Вы можете посмотреть в личном деле какого‑нибудь его бывшего сокурсника домашний адрес?
– Адреса учащихся нам давать категорически запрещено, – язвительно сообщил все же соизволивший оторваться от газеты собеседник. – А я правила соблюдаю – если каждый будет делать все, о чем его просят, такой бардак начнется.
– Но вы же позволили мне заглянуть в личное дело Ральфа, – удивилась я. – А там есть его адрес.
– Позволю себе обратить внимание частного детектива на тот факт, что Пуррье уже не является нашим учащимся, – парировал старик. – А у меня, между прочим, только что начался обеденный перерыв, на который я имею полное право. Если остались вопросы, заходите через час. – И, всем видом выражая готовность полностью меня игнорировать, он вновь уткнулся в газету.
– Но хоть подскажите, где библиотека, – жалобно попросила я.
– Второй этаж, налево, – не поднимая глаз, буркнул дежурный.
– Спасибо, – собрала я остатки вежливости и, не мешкая, покинула помещение.
Обнаружив в холле прямо напротив входной двери широкую лестницу, ведущую наверх, я, следуя полученным от неприветливого собеседника инструкциям, поднялась по ней на два пролета и практически сразу же увидела открытую дверь с надписью: «Читальный зал».
Внутри стройными рядами располагалось около двух дюжин столов, за которыми сидели, склонившись над книгами, шестеро студентов, все, как на подбор, представители сильного пола. Временно их проигнорировав, я подошла к стойке, за которой виднелось совершенно невероятное количество стеллажей, плотно заставленных различного рода литературой, и поинтересовалась у скучающей там библиотекарши, нет ли в настоящий момент в зале кого‑нибудь из учащихся третьего курса.