– Черт бы побрал Макреди, – буркнул Норрис.
– Макреди? – удивленно переспросил Гэрри.
– У него была теория относительно кошмаров, когда мы нашли эту тварь.
– То есть?
– Он тогда еще предполагал, что существо вовсе не умерло, что у него просто во много раз замедлился темп жизни, что такая форма существования позволяла ему ни много ни мало осознавать течение времени, заметить наше появление. А мне тогда еще снилось, что оно способно имитировать другие формы жизни.
– Так оно и есть, – сказал Коппер.
– Мне еще кое-что снилось. Например, снилось, что оно умеет читать мысли.
Макреди мрачно кивнул.
– Мы знаем, что Конант – это Конант, потому что он не только выглядит как Конант, но и говорит как Конант, ведет себя как Конант. Но чтобы имитировать мысли и поведение, нужен действительно сверхчеловеческий мозг.
Конант, одиноко стоявший в другом конце комнаты, оглядел их неверящим взглядом. Лицо его побелело.
– Да заткнитесь вы, пророки Иеремии! – голос его дрожал. – Что я вам? Образчик, который вы под микроскопом исследуете? Червячок, о котором в его присутствии можно разговаривать в третьем лице?
Макреди встретил его взгляд.
– Конант, если тебе так тяжко нас слушать, отойди подальше, пожалуйста. У тебя перед нами преимущество: ты один знаешь ответ. Вот что я тебе скажу: теперь из всех здесь присутствующих тебя и боятся больше всего, и уважают больше всего.
– Черт побери, видел бы ты сейчас свои глаза, – выдохнул Конант. – Да не смотри ты на меня так! Что ты намерен делать?
– Что вы можете предложить, доктор Коппер? – спокойным голосом спросил Гэрри. – Ситуация складывается невыносимая.
– Да? – резко выкрикнул Конант. – Вы посмотрите только на эту толпу. Прямо как стая собак там, в коридоре. Бенинг, ты кончишь хвататься за ледоруб?
От неожиданности механик уронил топор, но тут же поднял его, обводя комнату взглядом своих карих глаз. Коппер присел на лежанку Блэра.
– Как уже говорил Блэр, микроскоп не поможет.
Прошло слишком много времени. Но пробы сыворотки будут решающими.
– Пробы сыворотки? А точнее? – спросил Гэрри.
– Если взять кролика и вводить ему регулярно человеческую кровь, которая для него яд, то кролик станет иммунным к человеку. Если потом взять немного его крови, влить в чистую сыворотку и добавить туда человеческой крови, то начнется реакция. Вполне достаточное доказательство, чтобы убедиться, кто человек, а кто нет.
– А где мы вам достанем кролика, док? – спросил Норрис. – Ближе, чем в Австралии, их нет, а ехать туда нам некогда.
– Я знаю, что в Антарктике кролики не водятся, согласился доктор. – Но для проб любое животное сойдет. Собака, например. Только времени это займет больше – несколько дней. И потребуется кровь двух людей.
– Моя подойдет? – спросил Гэрри.
– Вот нас и двое, – ответил доктор Коппер. – Я немедленно приступлю к работе.
– А с Конантом как же, пока суд да дело? – спросил повар Киннер. – Я скорее выйду за дверь и потопаю прямиком к морю Росса, чем буду ему готовить.
– Он, может быть, человек… – начал Коппер.
– Может быть! – взорвался Конант. – Может быть, будь ты проклят! Да кто же я, по-твоему, черт тебя подери?
– Монстр, – отрезал доктор Коппер. – Заткнись и слушай.
Кровь отхлынула от лица Конамта, и он тяжело сел, слушая свой приговор.
– Пока мы точно не выясним, что к чему, а ты знаешь, что у нас есть серьезные основания сомневаться, с нашей стороны было бы вполне разумным посадить тебя под замок. Если ты не человек, то ты гораздо опаснее несчастного свихнувшегося Блэра, а его я наверняка запру. Потому что следующей стадией его помешательства будет желание убить тебя, всех собак и всех нас. Он проснется убежденным в том, что мы все – монстры, и ничто в мире его не переубедит.