Перестань тарахтеть, удрученно поморщился после очередной его тирады.
Если ему не закрыть вовремя рот, то он готов часами без умолку трепаться.
Я тут пробилно тут же заткнулся, когда я шумно и устало выпустил из себя воздух.
Туго повязал ткань на ладонях, на которой отчетливо выступили ярко-алые пятна, и неспешно поднял глаза на Трофима. На моего соседа по комнате и по совместительству друга вот уже девять с небольшим лет. Если, конечно, мне не изменяет память.
Я тут пробил насчет одного места работы, все же продолжил он, безмолвно отмахиваясь от моего предупреждающего взгляда. Это ночной клуб. Там люди требуются в обслуживающий персонал.
Я, не выдержав его речей, громогласно заржал, запрокидывая голову назад.
Че ты скалишься, придурок? Или лучше вот так, грузчиком вагоны разгружать, тягать на себе мешки с щебнем, с цементом и со стройматериалами за сущие копейки? Сколько ты вчера заработал? Пятьсот рубасов?
Вдруг в его голосе прорезалась явственная сталь, что заставило меня вернуться в реальность и замолкнуть. Он вообще редко выходил из себя, даже не взирая на наши обстоятельства. Казалось, этого пацана хрен что может сломать, хоть с виду он и выглядел тем еще ботаном. А таким людям в стенах нашего учреждения не было не то, что места, не было воздуха. Мне откровенно было плевать на все и на всех, а вот помимо меня тут находилось еще, как минимум, человек сто, и у каждого на это и на многое другое имелась своя точка зрения.
Не лезь, куда тебя не просят, беззлобно посоветовал ему и резко встал с небольшой деревянной лежанки.
Наша комната небольшая, но в ней стоял один допотопный деревянный вещевой шкаф высотой под потолок. Таких же, как шкаф, пять деревянных кроватей, и около каждой из них по одной маленькой тумбочке возле изголовья. Помимо нас с Трофимом здесь жили еще трое парней нашего возраста. Атмосфера помещения чем-то напоминала мини-лагерь, но увы это не лагерь, это детдом.
Дрозд, да погоди ты. Послушай хотя бы!
Нет, это бессмысленно, криво усмехнулся и потянулся к шкафу за своей дутой черной курткой. Во-первых, меня такая хуета не привлекает, чтобы перед кем-то прыгать на цырлах, а во-вторых, ты не забыл, что мне нет еще восемнадцати? кинул на него полный ехидства взгляд через плечо.
Я ведь прошу, дослушай! упорно и монотонно твердил он одно и то же, сидя на своей койке и упираясь локтями в колени. Там, говорят, чувак нормальный всем заправляет. Говорят, что можно с ним договориться. Он мало берет во внимание, что можно, а что нельзя, или как правильно. Пойди к нему, поговори по-человечески. Ты ведь можешь!
Трофим? я накинул на себя потертую и в каких-то местах порванную куртку, но пока не стал застегивать замок. К чему этот бессмысленный базар?
Вложил руки в карманы, нащупывая одной пачку сигарет. Во рту мгновенно все стянуло от желания незамедлительно сделать пару затяжек.
Дрозд, понимаешь
Суть, Трофим! Ближе к сути! перебил его.
Шальные бабки! Какой еще может быть тут смысл?! Сходи! Все лучше, чем ишачить за копейки. Там ты срубишь бабла. Договорись с этим хозяином. Если, что о нем говорят, хоть наполовину правда, то у тебя есть шанс. Его Тимуром звать. Брат у него еще есть, но тот по тачкам. Недавно сюда переехал. Пока что только вертится, раскручивается. У него, думаю, ты прогоришь. Так что не суйся к нему. К тому же, Дрозд, ты и вагоны не имеешь права разгружать, так как тебе только полных шестнадцать. Но ведь разгружаешь?!
Какой адрес? задумчиво осведомился, на что незамедлительно получил лучезарную улыбку и поспешный ответ.
Держи, с шумом схватил со своей тумбочки небольшой листок и протянул мне.
У кого пробивал? потерял к нему всякий интерес и уже всматривался в корявый почерк друга.
У Трубицкого. Сам понимаешь, он херню не скажет.
Еле уловимо кивнул и, не заморачиваясь больше ни секунды, пошел на выход. Прежде чем выйти за пределы этого учреждения, нужно было отметиться у нашей заведующей Раисы Николаевны. Она баба нормальная, поэтому проблем никаких не будет. Да тут в принципе ни с кем проблем не возникнет по поводу, чтобы выйти за пределы этого здания. Нашей верховной главе откровенно насрать на всех нас. А после пятнадцати так и вовсе уже готовы напнуть во взрослую жизнь, но не положено. Конечно, не во всех детдомах так, но в этом плане нам повезло. На свободу возможно выйти в любое время суток.
Раиса Николаевна, я отчаливаю, не успел затарабанить по двери, как тут же ее дернул на себя, и на одном дыхании протараторил сидящей за столом женщине с высокой прической на голове.
Дуй, Дроздов, без какой либо эмоции выдала мне, не поднимая на меня глаза.
Есть!
Посмеиваясь, хлопнул дверью, на что тут же услышал гневный окрик:
Дроздов, мать твою!
Мерзко скалясь, направился к выходу и от нетерпения на ходу вытащил пачку сигарет из кармана, выбивая из нее одну и закладывая за ухо. Уж наглеть-таки не буду.
Мельком боковым зрением сбоку от себя заметил движение, но не придал этому должного внимания, продолжая путь. И уже через незначительные секунды понял, что сделал правильно, и даже пожалел, что не включил максимальную скорость.
Слышь, Дрозд, ты че, опять на заработки отправился? Че ты пуп надрываешь? Нихуя уже из тебя не выйдет. Ничего ты не добьешься! Ты не забыл, что мы отбросы общества? Гены, знаешь ли Вот ты, к примеру, в папашку своего бухарика пойдешь. Дело времени, Дрозд!
Я и бровью не повел на его иронические выкрики мне в спину. До определенного момента Все-таки пришлось тормознуть и устало опустить вниз голову.
Он ведь прекрасно знал, как и я, во что может вылиться любой наш разговор. Да какой нахер разговор?! Во что только одна брошенная фраза может нас обоих превратить!
Медленно развернулся, попутно разминая затекшие мышцы шеи, пытаясь хоть как-то успокоить себя и сдержать мгновенно рвущуюся из меня агрессию. Уставился в прищуренные цвета мокрого асфальта глаза Грека. Он не европеец, и уж точно его кликуха не связана с одним из видов спорта. Просто его фамилия Греков. Наша местная блатота. Конечно же, по его мнению и мнению еще кучки неудачников, не имеющих своей точки зрения.
Внимание Грека меня сопровождает вот уже девять лет, с тех самых пор, как я сюда попал в семилетнем возрасте. Казалось, если он меня хоть раз за день не заденет, то жизнь ему станет совсем не мила.
Слышь, морда охуевшая? Ты бы за базаром своим последил, ответил с каменным выражением лица.
Ты обиделся, что ли? Брось! Все мы тут с дерьмецом внутри и пропащими генами, неприятно оскаблился, глядя мне в глаза, замечая, что я начинаю терять остатки терпения.
Грек, ты выебнуться решил перед своими шестерками? кивнул на рядом стоящих его псов. Щемись отсюда, пока еще есть время. Пока я окончательно не вышел из себя.
Чего вы опять не поделили? вдруг неожиданно перед нами вырос Трофим и задал наитупейший вопрос.
Ооо, а вот и девочка твоя!
Я резко ломанулся к нему, но меня на полпути схватил Трофим.
Угомонись. Сколько можно? Столько лет прошло, а ты все ведешься! резонно заметил друг.
Грек? весело выкрикнул его удаляющейся от нас фигуре. А ты вывезешь базар-то свой? Или как всегда в последний момент в кусты? Сколько тебя учить, ты бы пиздел поменьше!
Все! гневно прошипел мне перед рожей Трофим и начал выталкивать на выход. Вали, куда собрался. Как обычно он старался подавить мою агрессию и заткнуть меня, так как это мне всегда удавалось с большой натяжкой, и то потому, что поблизости всегда был Трофим.
Стоило выйти на улицу, недолго думая запрокинул голову к хмурому затянутому предгрозовому небу, с удовольствием вдыхая влажный холодный воздух. В этом году весна наступила рано. Только начало марта, а уже снег везде растаял, и на смену ему пришли дожди и холодные порывы ветра, который гонял мусор по серым невзрачным грязным улицам.
Поежился от пробирающегося под одежду ветра, чувствуя, как все тело стягивает противными мурашками. В последний раз кинул взгляд на небо и опустил башку, плотнее запахиваясь и застегивая на куртке замок. Смачно сплюнул в сторону вязкую горечь, прежде чем закурить сигарету и до конца усмирить поднявшийся шторм внутри себя.
Ну что ж, Трофим, рискнем