Ай, ладно, подвернется что-нибудь! Шансы всегда есть, главноеклювом не щелкать.
И, к слову, ночная прогулка через Питертоже в некотором смысле шанс. Как в той смешной поговорке: время, потраченное с удовольствием, потраченным зря считаться не может. Да, ночная прогулкадалеко не самое плохое, что может случиться в жизни. Так что радуйся, молодой специалист, тому, что здесь и сейчас. Редким фонарям, то желтым, то мертвенно-голубоватым, далекому собачьему лаю в остром влажном воздухе. Небу над головойне черному, а бледно-серому. До белых ночей еще не одна неделя, но город уже словно готовился к ним. Тренировался.
* * *
Вырвавшийся из-за спины свет фар сверкнул ярче молнии, и почти сразу, как бывает, когда гроза бушует прямо над головой, оглушительнее грома ударил по нервам скрежет тормозов
Валентин отшатнулся, по глазам полыхнул хищный блеск черного лакабумер обогнул его, почти коснувшись, затормозил резко, скрежетнул недовольно.
Ты! Выскочивший из машины парень разразился длинной тирадой, цензурными в которой были только предлоги. Кожаная куртка лаково поблескивала на неправдоподобно выпуклых плечах.
Прости, задумался, миролюбиво улыбнулся Валентин. «Бык» возвышался над ним почти на голову.
Че прости, че прости! Надо было тебя по тумбе размазать! Гляди, поцарапал! Кожаный громила наступал мелкими шажками вдоль вставшей наискось машины, одновременно тыкая в сверкающее черное крыло. Ты понял, мужик, что попал? Теперь всю жизнь не расплатишься.
Черный лак переливался ровно, никакой царапины там не было, нодоказывать? По бритой башке лениво скользили бликичисто бильярдный шар. И мозгов там, видимо, примерно столько же. Валентин потихоньку прикидывал: свалить кожаного подсечкой, выигрывая время, или сразу сделать ноги? И в какую сторону
Погодь, из задней двери бумера появился еще один. Помельче, даже Валентина ниже на полголовы, но не в кожаной куртке, а в хорошо пошитом костюме. Не то бежевом, не то сером, в неверном свете фонарей и фар выглядевшем очень светлым. Замри, я сказал, негромко, почти лениво, скомандовал он бритому.
Тот осекся на полуслове, послушно застыв.
Валентин почувствовал, как по спине поползла ледяная струйка. И запах воткнулся в ноздри, невзаправдашний, но оттого еще более жуткийзапах крови. Да, тут уж не про мифическую царапину на бумере речь. Имэтимне нужен повод. Им добыча нужна. Или велят бежатьчтоб развлечься, стреляя по движущейся мишени, или, что еще вероятнее, оглушат, сунут в багажник, отвезут в загородный склад, к таким же заставят драться Он слыхал о подобных боях. Парнимолодые, с хорошей «физикой» пропадали. Некоторых потом вылавливали из Невымертвых, конечно. Не утонувшихизбитых до состояния бифштекса. Но большинство так и оставались в «пропавших без вести» Этот вот, в отличном костюме, вполне мог оказаться хозяином одного из «рингов». Или собственного бойца хотел выставить Вон как оценивающе разглядывает И лицо, исполосованное бликами и тенями, напоминает рожу индейца в боевой раскраске
Через несколько секунд «индеец» чуть нахмурился:
Гест? Ты, что ли?
* * *
Гест! Степан Анатольевич кивнул на пацана в блекло-синей ветровке. Вот тебе новичок, покажи ему раздевалку, выдай ключ от шкафчика, объясни правила, ну как всегда, сам знаешь.
Народу по дневному времени было немного: большинство «курсантов» (так именовал их тренер) учились во вторую смену. Вот к вечеру подсоберутся, а сейчас не больше десятка. Кто-то у шведской стенки тянется, кто-то отжимается, двое в углу спарринг изображают. Бездельников тренер на дух не переносил. Валентин вообще-то собирался поработать с ударным мешком. Но новичок, значит, новичок.
Погоди, остановил его Степан Анатольевич и опять повернулся к пацанчику. Вечно забываю. У тебя документ есть какой-нибудь, новичок?
Документ? Нет Я еще
Не дорос до паспорта? Это понятно. Но в журнал-то я должен что-то записать? Ну дневник есть? Или ты и в школу не ходишь?
Хожу, че не хожу-то.
Покопавшись в висевшей на худом плече сумке с облезлой надписью «AVIS», пацан протянул тренеру дневник в изрядно поцарапанной полиэтиленовой обложке.
Угу, буркнул тренер. Годится. Ага, школа номер понятно в седьмом классе? А чего мелкий такой? Ладно, не журись, курсант, подрастешь, какие твои годы. Справку-то от врача взял? Ну что ты не сердечник, не эпилептик и все такое.
Там, мотнул головой пацан.
Из-за обложки была извлечена требуемая бумажка. Тренер мазнул по ней взглядом, нахмурился.
Как-как фамилия? Он прищурился, всматриваясь то в справку, то в обложку. Якуткин?
Якушкин, угрюмо поправил пацан.
То-то я смотрю, какой из тебя якут, неловко пошутил Степан Анатольевич и кашлянул, вроде и не говорил ничего: насмешки над именами и фамилиями он сам же пресекал, и достаточно сурово. Извини. Пишешь как пьяная курица лапой. Ладно еще врачи, их каракули без криптографа не прочитаешь, а ты-то мог бы и постараться, школьный дневниккакой-никакой, а документ. Ну и фамилия обязывает. Неужели не слыхал? Декабрист такой был. Не столь известный, как Пестель или Трубецкой, но тоже заметный. На площади не был, правда, однако царя убить собирался. Когда друзей его после восстания в крепость посадили, он их освободить хотел, ну и царя заодно того. Двадцать лет каторги получил. Героическая, в общем, личность, хотя по портрету не скажешь. Вроде тебя, короче. Ладно-ладно, не бычься. Звать-то тебя как? Ослепну, твои иероглифы разбирая.
Вячеслав, буркнул новичок, недобро прищурившись, и в худом лице, обрамленном не слишком опрятными темными волосами, вдруг действительно проявилось нечто татаро-монгольское.
И вправдуякут, засмеялся кто-то из отвлекшихся от занятий ребят.
Степан Анатольевич еще сильнее нахмурился, явно собираясь одернуть шутника, но вместо того чтобы набычиться еще сильнее, новичок наоборот словно бы повеселел. Поджатые губы расслабились, на них мелькнуло что-то похожее на улыбку. Пацан хмыкнул, сплюнул сквозь неровные зубы. Ну то есть не сплюнул, вид сделалвсухую.
А вот этого чтоб я больше не видел, брезгливо поморщившись, тренер указал взглядом на «плевок». Ясно?
Ясно.
Ну пошли, что ли? махнул ему Гест.
Раздевалка была просторная, однако шкафчики выстроились не только вдоль стен, но и длинной змеей посерединенароду в секции занималось изрядно. Эти списанные шкафчики Степан Анатольевич добыл в каком-то детском саду. Мальчишки сперва изобразили недовольствовишенки-грибочки-ежики, что за слюнтяйство, мы тут серьезным мужским делом занимаемся, а в раздевалке сопливые рисунки! Но тренер только хмыкнул. Притащил откуда-то (откуда-откуда, из порта, вестимо) шаровую краску и кисти. Благоустраивайтесь, сказал. Покрашенные в сизо-стальной шкафчики стали выглядеть почти внушительно и уж точно не «малышово».
Свободных оставалось еще с десяток.
Выбирай.
Новичок выбрал крайний, у выпирающего из стены вентиляционного короба. Замер на мгновение, потом спросил:
А ты давно тут?
Второй год.
В темных глазах мелькнула искра заинтересованности. Да что искрапожар лесной полыхнул!
Покажи че-нить!
Что именно? Гест сделал вид, что не понял, хотя чего не понять, все новички одинаковые, каждый уверен, что, если над дверью написано «карате», тут кирпичи в пыль колошматят и выключатель пяткой нажимают. Кстати, включить свет ударом пятки Валентин вполне мог, иногда даже и развлекался подобным образом. Но чувствовал себя при этом донельзя глупо. Потому и изобразил на лице равнодушно-выжидательное непонимание.
Пацану, однако, не терпелось:
Ну типа
Сурово сведя брови, он подскочил, махнул ногой, видимо, пытаясь изобразить маэ тоби гэриудар ногой в прыжкеили что-то вроде. Все новички почему-то именно так представляют себе будущие «достижения»: скакать аки Брюс Ли и его подражатели. А на делелягушка, как есть лягушка. Да еще скрюченная непонятной судорогой. Какой там Брюс Ли, тут и выключатели от хохота перекосятся.
Гест перехватил «лягушку», легонько подтолкнул, сунув «поклонника боевых искусств» в щель между шкафчиком и боковой стеной. Подержал там с минуту, вытащилбережно, почти нежно, демонстративно отряхнул.