Наташка слушала свою мать, которая являлась большим авторитетом в семье и пользовалась всеобщим почитанием, и уважением, как со стороны детей, так и со стороны мужа.
Арине претила сама мысль о возвращении домой в этот ужасный гадюшник, где самой главной гадюкой являлась бабушка. Но гадалка умело убеждать, и настояла на своём решении.
Прилетев из Германии в Москву, Серёжка понял, что потерял самое дорогое в жизни, что было, жену! Женщину, которую, не отдавая себе отчёта, любил. Осознание потери пришло сейчас, когда она не пожелала остаться и ушла к другому мужчине. Вернувшись, в пустую квартиру, открыл бар и, достав бутылку коньяка, стал пить, пытаясь заглушить боль. Боль одиночества, сосала где-то под ложечкой и отдавала во всём теле. Этой ночью мужчина осознал, как тяжело вынести боль потери и невозврата, когда твоя любимая женщина уходит к другому.
Как жить без неё? На чьём плече она будет засыпать?
Сергей налил полный двухсотграммовый стакан коньяка и выпил залпом. По груди разлилось тепло от спиртного напитка, комок нервов и напряжения ослаб. Выпивая стакан за стаканом, до тех пор, пока не упал на кровать, как был с дороги одетым. Провалившись в состояние какой-то дремоты, мозг продолжал работать. Раздался телефонный звонок, в надежде, что звонит супруга, обезумевший, подбежал к телефону, но услышал голос сестры.
А, это ты, разочарованным голосом произнёс брат.
Арина, пропала, произнесла сестра.
Её что похитили и требуют выкуп? голосом без эмоций поинтересовался Сергей.
Если бы, ухмыльнулась Ирка. Сбежала с больницы, где ей сделали аборт.
Аборт? Она же ребёнок?
Да, сейчас дети делают детей!
Зачем аборт? У тебя, что, нет денег, выкормить двоих?
Дурак, пьяный, что ли?
Нет, убитый!
Вот и я расстроена, и мать тоже!
Аборт, зря сделали! Ты бы ребёночка усыновила, и росли бы вдвоём, как мы брат и сестра. Друг друга ублажали, и жизнь была весёлая!
Нет, ты просто напился в стельку! Чтобы она спала со своим сыном? Соображаешь?
А что, в нашем мире и такое случалось. Заметь, не я сказал, Софокл в Древней Греции.
Про Грецию не знаю и Софокла тоже. Пьёшь из-за жены?
Как догадалась? Или мордочка в пуху?
Сорока на хвосте принесла. Радуйся, что освободился от этого ярма на шее! Ещё придёт время, мне и матери спасибо скажешь!
В ножки поклониться не надо? Или между ножек упасть?
Слушай ты, пушистый и весь такой правильный, она ещё хотела что-то сказать, но мать вырывала трубку. Подожди, мать хочет с тобой поговорить.
Сыночка, здравствуй, мой родной, наигранным ласковым тоном произнесла мать.
Привет.
Как ты там, всё хорошо?
Благодаря вам с Иркой, замечательно!
К тебе Вероника в гости собиралась. Я сказала, что ты дома.
Не стоит всю жизнь подкладывать мне женщин в постель!
Ты мой сынуля! Тебе сейчас нужна хорошая девочка, чтобы всё забыть!
Спасибо, за бесплатный совет.
Серёжка положил трубку и снова выпил полный налитый до краёв стакан коньяка.
В дверь позвонили. Он знал, что это подосланная матерью Вероника. Но сейчас у него было отвращение ко всем бабам. К этим кобрам, которые, вползли в его спокойную и безмятежную жизнь, и сломали её до основания.
«Одно дело, когда не женат, и некого терять. И совершенно другое, когда есть семья. Правильно сказала Лилька: Семья это обязательства! Ну, что ж, если я не получил сексуального воспитания? Что теперь делать?» В дверь продолжали настойчиво звонить. А он продолжал, наливая, хмелеть.
Глава 2
Марина в Париже жила с мадмуазель Софи коренной парижанкой, утончённой и грациозной моделью. Сколько лет Софии на взгляд было определить сложно, без косметики можно было дать восемнадцать от силы, с вечерним макияжем все двадцать пять, но ясно было одно она молода, свежа, и безумно влюблена в опытную Марину. На съёмках Лилии делать было нечего, отказавшись от ужина с подругами, она пошла, бродить по улочкам Парижа. Парижанки были стройны и ухожены. Стройное тело это то, чем жительницы Франции отличаются в любой стране. Многие дамы будут и в семьдесят лет бегать кросс и изводить себя всевозможными диетами, только чтобы не стать полными. Парижанка примет морщины как неизбежность, но лишний вес будет всегда считаться дурным вкусом. Для себя Лилия отметила и другое, что в гриме они умеренны. Повседневная косметика была практически незаметной и только подчёркивала достоинства естественной красоты. Зато француженки позволяли себе яркий и запоминающийся аромат духов. Лиля тоже не преминула купить парфюм «Шанель 5». Некогда подстриженные волосы её отрастали, и она снова решилась на стрижку. На этот раз ей сделали каре.
Отправляясь на экскурсии по городу, первым делом она направилась в Нотр-Дам-де-Пари, некогда воспетый Виктором Гюго, в своём романе «Собор Парижской Богоматери». В отрочестве Лилька читала этот роман и плакала над большой любовью горбуна. По сюжету, в гробнице Монфоконской виселице были найдены останки принадлежавших Эсмеральде и Квазимодо, один скелет обнимал другой. Когда их попытались разъединить, скелет Квазимодо рассыпался в прах
Выдержанный в готическом стиле католический собор поражал одновременно своей красотой, мрачностью и стариной. Изображения горгулий и химер, свирепо смотрящих с верхней части фасада, а также сцены Страшного суда заставляли раскаяться любого грешника прибывшего сюда. Возле собора стояло большое количество туристов, и Лилия примкнула к одной из групп, как оказалось впоследствии итальянцев.
Строительство собора началось в 1163 году, при Людовике VII услышала она голос экскурсовода.
«Более восьми веков сюда приходили молиться, и просить у Господа помощи, подумала Лилия. Здесь хранится одна из священных реликвий христианства терновый венец Иисуса Христа».
Зазвонил колокол, время было 19.00, и она поспешила войти внутрь здания, чтобы не отстать от группы. Торжественно и громко звучал орган, настраивая на нужный лад и мысли. В центре зала висела люстра, выполненная из посеребрённой бронзы.
В часовнях, расположенных в правой части собора, картины и скульптуры. Мы сейчас туда пройдём, и вы увидите работы разных эпох, выполненных в различном стиле и технике, продолжила экскурсовод.
Она остановилась у картины «Поцелуй украдкой» эпохи XVII века, созданной живописцем Жаном-Оноре Фрагонаром.
Как мило и невинно, произнесла Лиля вслух по-русски.
Вы так находите? спросил на ломанном русском языке подошедший высокий шатен, с зелёными глазами, отделившись от группы. Мне больше нравится другая его работа, но тут её нет, «Девочка в постели, играющая с собачкой». У художника много картин, написанных сцен интимной жизни, пикантного, иногда откровенно эротического содержания.
Нет, я не знакома с его работами.
Адамо представился молодой человек. Хотите, вместе посетим красоты Парижа? Я тут когда-то жил.
Лилия, ответила женщина, улыбнувшись лучезарной улыбкой.
Вы в Париж надолго?
На семь дней, ответила Лилия, рассматривая смуглое лицо собеседника. А вы?
Я журналист. Мой отец полуфранцуз-полуитальянец, мать итальянка. Всё моё детство прошло во Франции, сейчас живу в Сорренто. Сюда приехал в отпуск, написать очерк. А вы? Дайте угадать, русская балерина?
Нет, рассмеялась русская.
Циркачка?
Женщина отрицательно помотала головой.
Фигуристка?
Фотомодель.
Ну, я ошибся на чуть-чуть, согласился Адамо.
Они шли по самой старинной площади Парижа Площади Вогезов, когда-то во время рыцарского турнира, тут получил смертельную рану король Генрих II Валуа. Со времён создания площадь не изменилась. По сторонам площади стояли здания из красного кирпича с высокими мансардными крышами.
Здесь когда-то жил кардинал Ришелье и Виктор Гюго. Хотите, я вас сфотографирую?
Хочу.
Адамо достал фотоаппарат и стал снимать Лилю. Туристы, гуляющие по площади, оборачивались, глядя на эту привлекательную молодую женщину и её спутника. Вечер близился к закату.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...