Вздохнув про себя, он проверил время. До окончания смены оставалась еще пара часов. Обязанность уорстрайдера по патрулированию территории базы, как он считал, была попусту растраченным временем. Наблюдение за территорией, окружающей базу, на случай вторжения извне могло быть свободно поручено полным роботам или автоматическим лазерным пушкам в телеуправляемых орудийных башнях. ДалРиссы были безвредными существами, к тому же все знали, что ксенофоб на ШраРише загнулся. Все.
– Шоса-сан? – окликнул через интерком страйдера его номер второй. – Они уверены, что ксенофоб мертв?
Вероятно, в голове лейтенанта прозвучали отголоски собственных мыслей Цуямы.
– Конечно, Санада-сан. Существа больше нет. Иначе оно еще ночью сожрало бы нас.
Все было, конечно, не так просто. За прошедшую половину столетия форма жизни, названная первоначально «ксенофобами», была обнаружена на полудюжине населенных миров Шикидзу. Их, на первый взгляд, иррациональные нападения на человеческие колонии, массовое истребление почти всего населения планет, подобных Гераклу и Лунг Ши, рассматривались как результат ксенофобного извращения их психологии. На основании этого их и окрестили. Контакт, когда он был осуществлен впервые, продемонстрировал, что ксены, переименованные людьми в «Нага», – по имени тихоокеанского змея из индуистской мифологии – Даже не подозревали о существовании человека как разумного индивидуума. На самом деле их интроспективное и индивидуально инвертированное мировоззрение удерживало каждый отдельный мир Нага от осознания существования любого другого разума, любой другой формы жизни из камня и не из камня вне самого существа.
ДалРиссы также своеобразно смотрели на вещи, хотя их мировоззрение все же не казалось Цуяме настолько чужеродным, как взгляды Нага. Они, по крайней мере, обладали своего рода технологией, городами и искусством полетов в космосе… хотя создавалось впечатление, что построены эти технологии были полностью на растительной основе: ДалРиссы выращивали свои машины, а не конструировали их из материала.
– Шоса-сан! – Санада был явно чем-то обеспокоен.
– Что такое, Санада-сан?
– Я… Мне кажется, там что-то движется.
– Где?
– Ноль-восемь-пять градусов. Сразу за ограждением.
Направление указывало почти прямо на восходящее солнце. Цуяма зажмурился от солнечного света, который ослеплял его, несмотря на фильтрующую оптику. Он переключился на радар, затем на дальнобойный радар, и, наконец, перешел к инфракрасному сенсору с сильной фильтрацией.
– Не вижу ничего, кроме города, – сказал он Санаде, проверив результаты исследований, показавших лишь наличие зданий ДалРиссов. Чужой город, если эту груду странных органических форм действительно можно было так назвать, простирался на востоке, сразу за ограждением?
– Что-то движется там! Я в этом уверен!
– Кузо! Все на этой проклятой планете движется!
Сенсоры движения были здесь практически бесполезны, специфическое течение местной растительной жизни постоянно водило их за нос. Даже здания ДалРиссов, если их вообще можно было так называть, могли иногда перемещаться. Цуяма видел однажды такой дом, медленно скользящий в сторону соседнего города, подобно громадному живому слизняку.
ДалРиссы переезжают? Возможно. Даже вполне вероятно, хотя инопланетяне, подобно большинству форм жизни на этой поджаренной солнцем сковородке, получали большую часть своей энергии непосредственно из солнечного света и редко начинали шевелиться раньше полудня. Несомненно, восстание не представляло никакой угрозы так далеко от Шикидзу. Или, по крайней мере, так им с Санадой неоднократно говорили…
Все же Цуяма теперь полностью сосредоточился на своих обязанностях.