Проданная емуВалентина Кострова
1
* * *
Так ты поможешь мне? ложка неприятно звенит о чашку, морщусь от этого режущего нервы звука.
Извини, Жень, я бы с удовольствием
Понятно, обрываю подругу, не дав ей договорить. Хотя какая она мне подруга, так, пустышка, ничего из себя не представляет, цепляется за мужа, всеми способами ему угождая.
Морщусь. Ужасно болит голова. Болит, в первую очередь, от мыслей, которые разрывают мне голову, стучат молоточками в висок, причиняя физическую боль. Таблетки от мигрени не помогают. Мигрень, недосыпэто вторая причина головной боли.
Раздраженно кладу ложку на блюдце и отворачиваюсь к окну. Кусаю без того искусанные губы. Скоро живого места на них не будет.
Жень, ну, может, ты все же умеришь свою гордость и вернешься к Артему? подруга смотрит на меня, вижу ее отражение в окне. Вернуться? Это было бы идеальным решением для всех, но не для меня.
Я поняла тебя, Лен. Сама разберусь со своими проблемами, беру сумку с соседнего стула, ищу кошелек, чтобы расплатиться за кофе.
Я заплачу, тебе сейчас деньги нужнее, рука зависает, поднимаю глаза. Лена смотрит сочувственно. Может, она не так и глупа, как я думаю. Пожимаю плечами. Она права, деньги мне сейчас очень нужны, каждая копейка на счету.
Спасибо. Ладно, пока, встаю, по примеру светских львиц, нагибаюсь к подруге и чмокаю воздух возле ее щеки.
Ты звони. У меня, если что, есть немного денег, я дам тебе, слова Лены заставляют вымученно улыбнуться, кивнуть головой.
Ошиблась, не все в мире больших денег, соблазна и порока продажно и лишено сочувствия. Лена оказывается человеком, хоть и изображает из себя типичную куклу Барби возле богатого мужа.
Иду к своей машине. Моросит дождь, а зонта с собой нет. К дождю привыкла, в Питере почти всегда такая погода. Особенно весной, когда может пойти или дождь, или снег, или все вместедождь со снегом.
В машине холодно. Завожу ее и, пока мой четырехколесный конь прогревается, достаю сигарету. Курить я начала недавно. От нервов. От дум. От страха. Никотином глушила дикий, липкий страх, который пробирался под кожу, превращая в параноика, шарахающегося от любого звука в сторону. Я и не спала именно из-за постоянного страха, что ко мне могут прийти незваные гости и сделать так, что я никогда не открою глаза и не увижу серое питерское небо. И глаза дочери.
Ком встает поперек горла, давлюсь дымом, начинаю кашлять. Открыв окно, жадно вдыхаю влажный воздух. Слезы текут по щекам, поспешно вытираю их тыльной стороной ладони. Господи, у меня еще остались слезы? Я думала, что уже весь свой запас выплакала.
Не время разводить сырость в машине, нужно ехать домой. Послезавтра встреча с адвокатом, надо выспатьсяна встрече нужна ясная голова. Мне еще потребуется много сил, чтобы противостоять бывшему мужу. По документам мы еще не разведены, но полгода живем отдельно друг от друга. И дочь с ним.
Домой попадаю к вечеру уставшая, голодная. Дверь не заперта. Сердце сначала замирает от страха, потом учащается, руки становятся влажными. Я моментально покрываюсь холодным потом.
Что делать? Наверно, полицию стоит вызвать.
И долго ты будешь торчать на пороге? дверь резко распахивается, и я едва успеваю отскочить в сторону. На пороге стоит Артем, ухмыляясь во весь рот. Где шлялась? он щупает меня своими болотными глазами, вызывая во мне брезгливость и желание бежать от него куда подальше.
Здравствуй, холодно бросаю приветствие, с робкой надеждой заглядывая ему за спину. Вдруг не один. Вдруг сейчас услышу топот маленьких ножек и радостный крик: «мама».
Ее здесь нет, насмешливо разбивает мои надежды муж.
Задираю подбородок, мужественно выдерживаю злорадный взгляд и захожу в квартиру. С Артёмом нужно держаться нейтрально, не вестись на его провокации. Адвокат советовал мне попытаться с ним договориться, но я знаю, что это невозможно.
Чай? Кофе? изображаю из себя гостеприимную хозяйку, но вижу, что Артем в мое отсутствие не стеснялся тут хозяйничать. На столе стоит пустая чашка с выпитым кофе.
Я приехал поговорить.
Я тебя внимательно слушаю, голос ровный, а руки дрожат. Включаю чайник, чтобы заварить себе чай, все это время стою к мужу спиной.
Я на секунду отвлекаюсь и не улавливаю момента, когда Артем подходит ко мне. Он обнимает меня за талию, прижимает к себе и целует в шею. Цепенею. В животе вместо восторженных бабочек давно отвращение к его прикосновениям, к его мокрым поцелуям. Передергиваюсь, надеюсь, что примет за озноб, якобы мне холодно.
Вот есть в тебе что-то такое, что притягивает, не отпускает, он шепчет мне жарко в ухо, поднимая свои ладони вверх, к грудям и сильно сжимает их, а его член сквозь брюки упирается мне в задницу. С первого взгляда влюбился, как пацан, трется об меня, думает, что мне это нравится, а я еле сдерживаюсь, чтобы не вывернуться из объятий.
Сколько девок трахал до тебя, ни одна не цепляла, а ты вот подчинила своими голубыми глазами, поставила меня на колени, превратив в своего раба, ставит засос на шее. Жмурюсь, впиваясь ногтями в ладонь. Ведь любил же тебя, сука, неожиданно хватает меня за волосы и тянет на себя.
Мне больно, но сдерживаю себя, не умоляю, не прошу отпустить. Его возбуждает сопротивление. Если не рыпаться, вспышка агрессии может потухнуть.
Женька задирает юбку, оглаживает ягодицы, шлепает по ним. Неприятно, но потерпеть можно, главное, чтобы ремнем не бил, как было раньше.
Ты же хочешь меня? вздрагиваю от его пальцев между ног.
Стараюсь заблокировать свой ужас, который вот-вот может меня накрыть с головой. Я начинаю задыхаться: судорожно делаю вдох, а выдохнуть не получается. Картинки прошлого вспыхивают перед глазами, как молнии в темноте.
Тём, нахожу в себе силы подать голос, понимая, что секс возле мойки на кухне ничего не решит. Давай поговорим, как нормальные люди.
Поговорим? шипит мне в затылок. Я сейчас тебя трахну, а потом поговорим.
Артем тянет меня за волосы и оттаскивает в сторону стола. Развернув к себе, обхватывает мое лицо и впивается животным поцелуем, терзая мои губы. Он вгрызается в меня, как голодный хищник в кость.
Пытаюсь оттолкнуть его от себя, испуганная натиском, его звериным напором, бью ладонью по лицу. В ответ я получаю смачный удар наотмашь. В голове сразу появляется звон, перед глазами все плывет, а во рту слюна смешивается с кровью.
Сука, совсем свое место забыла? Я тебе быстро напомню, из какого села ты сюда приехала! Падла! еще раз бьет по лицу, но в этот раз обидной пощечиной. Трогаю языком разбитую губу, потом зубы. Хорошо, что не выбил.
Злой отходит от меня, смотрит с ненавистью и одновременно с похотью. Гремучая смесь чувств. Взрывоопасная.
Верни мне мою дочь, хриплю, вытирая рукой слюни с уголков губ. Она же тебе не нужна.
Она и моя дочь, Женя, поэтому хрен ты ее получишь, от его спокойствия я покрываюсь мурашками. Лучше бы орал, крошил посуду, выплескивал свои эмоции, чем разглядывал меня, как мелкую букашку, холодными глазами.
Я там документы принес, подпиши их.
Какие документы?
На отказ от родительских прав.
Ты пошутил? я жадно смотрю в лицо некогда любимого человека, ищу хоть намек на злую шутку, но Артем даже не ухмыляется.
Пять лямов сразу на счет, как подпишешь. В конце недели заеду за бумагами, но можешь отослать с курьером в офис, если невтерпеж получить денежки.
Да пошел ты! в сердцах бросаю Артему в лицо ругательство. Были бы под рукой бумаги, и их бы швырнула.
Отказаться от ребенка? Да никакие деньги не заставят меня отказаться от собственной дочери! От ребенка, которого я носила под сердцем девять месяцев, которого целый год держала на руках, прижимая маленькое тельце к груди.
Артем на секунду задерживает на мне тяжелый взгляд, сдергивает со стула свой пиджак и уходит. Как только за ним закрывается входная дверь, я обессиленно оседаю на пол, закрывая лицо руками.
Что делать? Что делать? Можно без конца повторять этот вопрос. Я, действительно, букашка. Артем и его родители растопчут меня, даже не моргнут глазом. Кто я, а кто Градовские? У меня за спиной ничего нет: ни влиятельных друзей, ни состоятельных родителей, ни баснословного состояния, чтобы нанимать дорогих адвокатов. У них все это есть.