Лифт, казалось, двигался бесконечно долго. Даша снова открыла глаза и стала напряженно следить, как мигают цифры. Два три. Пять Семь Наконец-то, с тихим шорохом двери лифта распахнулись, и она выбежала на площадку.
Лена ждала у распахнутой двери квартиры:
Бог ты мой, Пресвятая Дева Мария и Аллах Всемогущий, вы только посмотрите на неё! тотчас воскликнула она. Ты видела себя? Что этот мерзавец с тобой сделал? А, ну, заходи, заходи, сейчас мы во всем разберемся!
Даша, чувствуя, что снова начинает дрожать, шмыгнула носом и прошла в уютную квартиру Лены, которую та приобрела с полгода назад и которой ужасно гордилась. А как же, трехкомнатная квартира в новостройке, да ещё купленная на собственные деньги! Даша о таком и мечтать не смела. Что возьмешь с неё? Даша привыкла считать себя сибариткой, которая получает всё даром.
Дорого же ей обошлась эта привычка.
Что с тобой случилось? Лена не желала ждать и сразу перешла к делу.
Почти ничего. Или сразу всё. Я. Я не знаю, Лена.
Как это не знаешь? Ты себя, черт побери, видела!
Не кричи, Ленка, и не ругайся, пожалуйся.
У Дарьи был очень жалкий и потерянный вид, поэтому подруга сбавила тон.
И долго ты торчала под окнами?
Только что подъехала, она попыталась улыбнуться, неуклюже скидывая почему-то успевшие промокнуть туфли.
Ага, ври больше! Нет, как будто я тебя не знаю! Ты кого пытаешься обмануть? Меня или себя?
Наверное, себя.
То-то же.
Лена ещё что-то говорила, пока Даша разувалась и располагалась в огромной прихожей подруги.
Чайник я уже поставила, сейчас попьем чайку, и ты мне всё расскажешь. На этот раз я так дело не оставлю, можешь, меня не уговаривать.
Внезапно Даша отчетливо представила, как они пройдут на кухню, где провели столько счастливых часов, болтая обо всем на свете, и отчаянно замотала головой, слова застряли где-то в горле, а на глаза навернулись слёзы, которые, как выяснилось, далеко и не исчезали. От бессилия, тоски, отчаяния, что поселились в её душе, Даша прислонилась к стенке и почувствовала, что медленно съезжает на пол.
Ленка бросилась к ней.
Дашка, ты что! Что с тобой? Дашка, да не молчи ты, черт побери! Это Димка, да, он! Кто же ещё! Он снова избил тебя, да?! Конечно, избил, о чем я, дура, спрашиваю?! Да что ты, глупая, мотаешь головой!
Лена подхватила подругу за плечи, не позволила упасть. Но говорить Дарья была не в состоянии, из горла вырывались одни жалкие стоны.
А в сумочке продолжал надрываться телефон.
Тем временем Лена успела проводить Дашу в большой светлый зал и усадить в глубокое кресло. Сама она ринулась к мини-бару и плеснула приличную порцию мартини себе и подруге.
Держи, и чтобы выпила у меня всё!
Даша попыталась было сопротивляться, но Лена быстро отмела все попытки.
Пей! Вот я выпила, и мне сразу легче стало!
Даша послушно обхватила стакан обеими руками, опасаясь, что он выскользнет из неокрепших рук, и, зажмурившись, принялась большими глотками пить обжигающую жидкость. Она находилась в таком состоянии, что готова была пойти на что угодно, лишь бы успокоиться.
Телефон по-прежнему продолжал надрываться, и Лена, быстро схватив сумочку, нашарила там мобильный, и рявкнула:
Да, я слушаю, кому неймется?
Первые пять секунд молчали, а потом спокойный голос спросил:
Она у тебя?
Ах, Димочка, здравствуй, мой родной, мой хороший. Кто тебе понадобился? голос Лены не предвещал ничего хорошего, но мужчину, говорившего с ней, это заботило мало.
Значит, у тебя, сухая констатация факта. Трубку не берет. Что ж. Передай ей, что я всё равно достану и её и её ублюдка.
Щелчок. А дальше тишина.
Сначала Лена молча уставилась на мобильный телефон, точно он позабыл ей объяснить что-то очень важное и срочное, потом она медленно подняла красивое лицо, на котором глаза неправдоподобно расширились.
Дарья?
А Даша сидела в кресле, поджав ноги, и зажав рот руками. По бледным щекам привычно скользили капельки слез.
Это Димка, он сказал, - Лена не закончила, по-глупому заморгала ресницами, а потом тряхнула головой, прогоняя наваждение. Черт побери, он сказал, что достанет и тебя и некого ублюдка! Что происходит? Я так понимаю, вы поругались? И не просто поругались, раз он снова тебя ударил. Дашка, я. У меня просто нет слов. Но на этот раз всё серьезно, да? Он что, выгнал тебя из дома? Неужели ты, наконец, поняла, что твой Димочка самый настоящий подонок и нашла себе нормального мужика? Ни один уважающий себя мужик не поднимет на любимую жену руку, а он тебя бьет и уже не в первый раз! Даша, ты меня слышишь?!..
Слышу.
Тогда почему молчишь? Ты пришла ко мне в слезах и синяках, а теперь сидишь, и молчишь? Да что происходит?! В чем дело?
Даша сказала всего два слова:
Я беременна.
Лену необходимо было знать, чтобы предугадать её реакцию. Она, в прямом смысле этого выражения, рухнула в кресло, благо оно находилось прямо за ней. Траекторию падения подруга рассчитала верно, знала, что делает.
Как беременна? Ты беременна? сегодня она чрезмерно много задавала вопросов. Дарья, прошу, нет, умоляю, скажи, что ты пошутила, что ты не ждешь ребенка!
Та беспомощно пожала плечами.
Жду. Десять недель. Сегодня была у врача и делала УЗИ. Всё верно. Через семь месяцев я стану мамой.
Нет, постой, постой, такие новости нельзя сообщать в три часа ночи, человек не проснётся ещё никак! А я-то, глупая, подумала, что вы в очередной раз поругались. Так Димка ребенка что ли назвал ублюдком? Так получается?!
Сглотнув подступивший к горлу ком, Даша медленно кивнула. Ей было не просто плохо. Ей было очень хреново. У неё болело не только избитое тело, но и душа.
Реакцию Елены долго ждать не пришлось. Она разразилась нелицеприятной тирадой в отношении мужчин, всего мужского скотского рода и одного субъекта в частности. В основном, это были не печатного рода выражения. Лена пару лет проработала в строительной фирме, общалась не только с высшим руководством, так что отсутствием лексикона не страдала.
Даша её не перебивала, молча выслушивала всё, что та в сердцах говорила. Она была даже рада вспышке гнева у подруги. Хоть кто-то из них был в состоянии выплеснуть негативные эмоции. Уже лучше. Она у неё вообще была умницей. Таких, как Ленаединицы, и Даша была безумно рада, что она есть в её жизни.
Лена вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате, а Даша в свою очередь принялась провожать её жалобным взглядом. У самой не было сил ни на что. Она чувствовала себя опустошенной. Душу вывернули наизнанку, и хорошенько поваляли в грязи. Предали всё, во что она верила, чем она жила. Её иллюзии, её мечты, её любовь.
И её ребенка.
Наконец, Лена утихомирилась. Она снова вернулась в кресло, снова плюхнулась в него и потребовала:
Рассказывай. Всё. И по порядку. Видимо, я что-то упустила.
Конечно, упустила. Но об этом Даша вслух говорить не стала. Они дружили целую вечность, и первые воспоминания Даши о себе были неизменно связаны и с Леной. Школа, университет, всё вместе, а теперь. Теперь в жизни одной из них появились ситуации, о которых та неизменно, раз за разом умалчивала. И вот результат: ночь, две подруги, два пустых бокала, слезы, недоуменный взгляд и телефон, как вестник чего-то рокового.
А можно мне кофе, только крепкого и с сахаром?
Ты же пьешь без сахара.
А сейчас хочу с сахаром.
Пока Лена громыхала посудой на кухне, а делала это она сознательно громко, выражая протест сложившейся ситуации, Дарья собиралась с мыслями.
Она находилась в доме, где её любят и никогда не обидят, где не нагрубят и не скажут: «Пошла отсюда». Сейчас вернётся родной человечек, который сделает всё, что бы ей помочь. Но было нечто, что мешало. В чем дело? Почему она по-прежнему чувствует себя одинокой, по-прежнему сомневается?
Даша устало прикрыла глаза и снова повторила, что всё будет хорошо. Синяки и ссадины, нанесенные Димой, уже не так сильно болели.
Никто подобного не ожидал. Муж точно обезумел. Какой дьявол в него вселился? Или она просто долгие годы не замечала этого дьявола, живущего рядом? Хотя стоило только вспомнить, каков он иногда бывал во время секса.
Лена вернулась с бокалом дымящегося напитка.