Спокойной ночи, любовь моя, и положил трубку.
Челси тоже опустила трубку на рычаг и уткнулась лицом в подушку. Она не его «любовь» и никогда ею не будет. Но как ей этого хотелось!
Непонятно почему, но на следующий день глаза у нее были на мокром месте, чего раньше за ней не водилось. Она снова опоздала на работу и, хотя проснулась как обычно, двигалась словно в полудреме, вспоминая его слова, улыбку, как он по-особому смотрел на нее.
Вернувшись в кабинет из студии, где она немного поспорила по поводу световых эффектов для первых дублей рекламы шампуня, она нехотя взглянула на стопку бумаг у себя на столе. Никогда прежде не считала она работу тяжким бременем, никогда прежде не теряла к ней интереса. А вдруг, с надеждой подумала Челси, она заболела, это и объясняет ее небывалую пассивность. Что ж, значит, будет у нее веская причина не идти на бал.
Открыв присланный из отдела ксерокопирования сценарий, она попыталась сосредоточиться, но думала о том, почему Куин не проявил настойчивости и не заставил ее лечь с ним в постель. Ведь он шантажировал ее, вынуждая делать то, что ему нужно: этот обед после приема в «Райдер-Джем», затем ленч, поездка в Монкс Нортон и наконец вчерашний вечер.
Но верила ли она тому, что он на самом деле осуществит свои угрозы? Покраснев, она отодвинула в сторону бумаги и уронила голову на руки. Нет, конечно, не верила. Не станет он идти напролом и губить чью-либо карьеру только из мести.
Интуитивно она догадывалась об этом все время, но только теперь заставила себя честно признаться. А что это значило? Он играл с ней, и, несмотря на все свои протесты, она подыгрывала ему, притворяясь жертвой, но зная, что это не так. Выходит, она трусиха: и в чувствах своих, и в морали. Глупая старая дева двадцати шести лет, она настолько боится удовлетворить собственные желания, что притворяется, будто ее принуждают к этому!
А он ни разу ни к чему ее не принуждал. Возможно, подталкивал, но не заставлял. Скрупулезная честность вынуждала ее признать, что влечет ее к нему с тех пор, как они впервые встретились в бассейне спортивного комплекса в их доме. А когда она увидела его на приеме, то именно это чувство побудило ее попросить его притвориться женихом. Получилась ситуация в духе Фрейда!
Сердце подсказывало ей, что, если бы она решительно отказалась подчиниться его требованиям, он улыбнулся бы небрежно и попробовал другой ход. Он ни за что не погубил бы ее карьеру, но она, не желая прислушаться к внутреннему голосу, трусливо предпочитала притворяться, что он якобы вынуждает ее делать то, чего ей самой хотелось!
Вся во власти своих мучительных мыслей, она застонала и не услышала, как открылась дверь.
Вам плохо? спросила Молли. Челси с трудом улыбнулась.
Спасибо, все в порядке. Хотя совсем не в порядке, а она лишь изнуряет себя этими неприглядными откровениями!
Бедняжка, вы нервничаете из-за этого интервью! посочувствовала Молли и положила перед ней стопку писем на подпись. Не стоит. Не станут же они искать кого-нибудь со стороны на эту должность! Вы подолгу руководили отделом без посторонней помощи и справлялись с огромным объемом работывсе это знают. Даже сэр Леонард в конце концов высунет нос из викторианской эпохи и увидит, что к чему! Так что встряхнитесь. Принести вам чашку крепкого чая?
Конечно. Челси глубоко вздохнула. Ей необходимо собратьсяона совершенно забыла о сегодняшней неофициальной встрече с сэром Леонардом и другими директорами! Если бы Молли не напомнила, она так и сидела бы, погруженная в отчаяние, пока не придут ночные уборщицы!
Челси придвинула к себе документы и немедленно принялась за работу, но почему-то все эти дела вдруг утратили для нее свое былое значение.
Челси? Это я, Джоанни.
Челси в изнеможении опустилась на диван, едва удерживая в руке телефонную трубку. Она подумала, что это звонит Куин сказать, что сегодня не сможет вернуться вовремя и пойти с ней на бал. Неужели это ее так испугало?
Ты про маму ничего не знаешь? спросила сестра.
С ней что-нибудь случилось? отозвалась Челси.
Нет. Она позвонила мне две недели назад. Они с Вито женятся. Я так рада за нее.
Джоанни была совершенно спокойна, а ведь в последний раз, когда Челси разговаривала с ней, она сквозь рыдания едва могла вымолвить слово. Тогда она собиралась провести пару недель во Франции у дальней родственницы, чтобы прийти в себя после развода. Что ж, значит, ей это удалось, отметила про себя Челси, а Джоанни продолжала:
Она так натерпелась с отцом и столько для нас сделала, что заслуживает хоть немножко счастья. Она всегда мечтала устроиться получше.
Она и была устроена, когда жила с нами в Степни, не удержалась Челси. Конечно, она была рада за мать, но все еще с болью вспоминала о том, как та их оставила.
Но это совсем другое, не согласилась Джоанни. Я точно знаю, что, если бы не мы, она могла бы и раньше выйти замуж. Не многие мужчины согласятся взвалить на себя заботы о двух подростках! Мы их отпугивали! А она ушла только тогда, когда мы стали взрослыми. Я работала, ты заканчивала колледж, готовилась делать карьеру. И она не взяла ни пенни от продажи дома.
Ты совершенно права, согласилась Челси. Задним числом она признала разумность сестринских доводов и со слезами на глазах добавила:
Надеюсь, она даст мне знать. Я пожелаю ей большого счастья.
Джоанни засмеялась:
Конечно, она позвонит тебе, дурочка! Она уже пыталась, но не дозвонилась. Ты, должно быть, уезжала или у тебя за неуплату отключали телефон. А вообщеона перевела дух, у меня еще одна новость, и хорошая. Мы с Томом снова сходимся.
Джоанни! Разве это разумно? Челси даже вздрогнула, уловив визгливые нотки в собственном голосе. Но возвращаться к Тому после всех страданий
Здравый смысл ни при чем, когда дело касается любви! ответила Джоанни. После развода я была совершенно разбита. Казалось, для нас обоих жизнь кончена, и это кое о чем говорит. Он приехал ко мне во Францию, и мы решили снова попробовать. Когда веришь, несмотря ни на что, все решит сила любви.
Поговорив с сестрой, Челси долго сидела, уставившись в пространство. Джоанни говорила о силе любви и доверии, когда отдаешь свое счастье в руки одному-единственному человеку. Это ее пугало, словно дверь в будущее распахнулась и вошел он, этот человек. И теперь он будет с ней всегда; даже если разлюбит ее, он останется у нее в сердце и мыслях, непостижимый и загадочный, впрочем, может, лишь для нее.
Ее беспорядочные мысли вновь вернулись к прошлому. Почему она сдалась без борьбы? Он ведь шутил, угрожая сказать правду Робартесу, но ни за что не сделал бы этого. Неужели ее сопротивление, так легко сломленное, было только игрой? Да, разумеется. Хотела ли она уже тогда отдаться в его полную власть? И не влюбилась ли в него уже тогда?
Челси всталапора принять ванну, прихорошиться для него, надеть его кольцо.
Все утро она выбирала самое лучшее платье, и теперь оно лежало на кроватиярко-лиловое, узкое, на тоненьких лямках, с глубоким вырезом, оно стоило намного больше, чем она могла себе позволить. Но она наденет его для Куина и будет красивой для него, потому что случилось немыслимоеона была влюблена.
Кольцо доставили, как он и сказал, с посыльным. Такого большого, потрясающего бриллианта она никогда не видела. Она наденет кольцо для него, и не потому, что оно, сверкая у нее на пальце, прекратит сплетни, а потому, что на несколько незабываемых часов она сможет притвориться, что действительно помолвлена с ним.
Она любит его всем своим существом, а это значит, что она пойдет с ним хоть на край света и будет его возлюбленной столько времени, сколько он захочет. Но хватит ли у нее мужества перенести боль потери и одиночество, когда все кончится? Он обещал ей оставаться верным, только пока они будут вместе. Достаточно ли этого? Сможет ли она снова стать прежней после того, как узнала и полюбила его? На все эти вопросы у Челси ответа не было.
Играла медленная, страстная музыка, и было что-то магическое в том, как они двигались в такт ей. Его глаза светились добротой и любовью, чего она не замечала раньше, а может, просто не видела этого или предпочитала не видеть. Но сейчас это было ясно, и в глубине души она знала: о чем бы он ее ни попросил, она на все согласится, больше сопротивляться она не может. И сегодня вечером скажет ему об этом.
Как вы думаете, когда мы сможем улизнуть отсюда? спросил Куин, прижавшись щекой к шелковистой пряди темных волос, ниспадавших ей на плечи.
Он коснулся губами мочки ее уха, от этого у нее перехватило дыхание, и она едва смогла произнести:
А мы не зайдем в буфет? Так вкусно пахнет, а я проголодалась.
И я тоже, любовь моя. Глубокие, волнующие интонации его голоса говорили о том, что еда, даже самая изысканная, совсем не занимает его мысли.
Он обнял ее еще крепче, прижавшись к ней всем телом, и так, пылая от этого прикосновения, они, медленно покачиваясь, двигались по залу.
Челси едва держалась на ногах и бессильно опустила голову на его широкое плечо. Улыбаясь, он тяжело вздохнул.
Все, что прикажете, моя маленькая обжора. Я всегда к вашим услугам.
Если бы это было правдой, подумала с легким вздохом Челси, когда он неспешно развернул ее в сторону изысканно обставленного буфета.
Только перекусим чуть-чуть, позже у нас с вами будет интимный ужин. Она напряглась, а он положил ее руку на свою и с видом собственника добавил:
Присутствующие достаточно насладились подтверждением моих прав, блистающим на вашем пальце, так что я выполнил свой долг и оставляю вас только для себя.
Она быстро взглянула на него, не в силах утаить свои чувства, а он встретил открытый взгляд ее голубых глаз мрачными словами:
Я не буду ни на чем настаивать, даю слово. Я могу подождать, любовь моя.
Его золотистые глаза смотрели прямо и спокойно, теплые кончики пальцев ободряюще сжимали ее руку, и напряжение прошло, так как на минуту у нее появилось сомнение, а совсем не боязнь очередного натиска с его стороны.
Челси едва смогла произнести:
Простите, мне ненадолго надо в туалетную комнату.
Он поднес ее руку к губам и, внимательно глядя на нее, приказал:
Только ненадолго.
С бьющимся сердцем она отошла в сторону. Несколько минут ей необходимо было побыть одной. До сих пор все шло превосходно. В воображении она уже связала себя с ним, они будут вместе столько, сколько будет угодно судьбе. Их отношения она уже представляла как реальную и прочную основу для чего-то более крепкого и длительного. Но его замечание о том, что уже достаточное количество людей увидело у нее на пальце кольцо, подтверждающее их помолвку, причинило ей боль, и гораздо большую, чем она могла вообразить. А значит, все совсем не так, как ей представлялось.
Сегодня вечером перед высокопоставленными устроителями одного из самых популярных благотворительных сборищ, где присутствовали деловые тузы, министры, сливки лондонского общества, пэры и даже два члена королевской семьи, они заявили о себе как о паре, и, оказывается, лишь для того, чтобы нанести удар по липучей Сэнди и отделаться от нее навсегда.
Вовремя вспомнила она о его умении быть жестоким, подумала Челси, медленно возвращаясь в переполненный зал. Она полностью справилась со своими чувствами. Если б не эта жестокость, Куин был бы просто совершенством, но она наконец посмотрела правде в глаза и смогла примириться с тем, что образцовых людей нет и быть не может. И произошло это благодаря Куину. У каждого есть пороки, их надо принимать и мириться с ними. Она уже достаточно взрослая и справится с этим. Пока она с ним, он будет принадлежать только ей. И это будет продолжаться, пока они любят друг друга, хотя любовь может оказаться недолгой. Но может, даст Бог, длиться вечно. Впервые с тех пор, как ее предал Роджер, она осмелилась довериться любви, любви к Куину.
Однако жизнь непредсказуема, и ей следует набраться мужества, потому что однажды он может попытаться избавиться от нее. И если этот день когда-нибудь настанет, она уйдет с достоинством, сохранив дорогие воспоминания на все последующие годы, которые лишатся для нее всякого смысла. Никогда, подобно несчастной Сэнди, она не заставит его прибегать к хитростям и уловкам, чтобы отделаться от надоевшей любовницы.
Отбросив грустные мысли, Челси остановилась в открытых дверях сверкающего зала и улыбнулась, вспомнив, что Куин почему-то решил, будто она боится его нового натиска. Сегодня вечером, когда они останутся вдвоем за ужином, она будет откровенна и скажет ему, что любит его и хочет стать его любовницейи никаких условий, кроме обещанной им верности.
В буфет пришлось пробираться сквозь нарядную публику, которая медленно двигалась в танце. Куин ждет ее, и на его красивом лице наверняка написано едва скрываемое нетерпение. В руках у него, вероятно, тарелка с едой для нее: одно перепелиное яйцо и крошечный тост с черной икрой. Он ведь ясно дал понять, что не собирается ждать, пока она перепробует все вкусные кушанья!
Широко улыбнувшись, Челси откинула пряди волос с пылающих щек и прикинула, как будет лучше: обойти танцующих или протиснуться между ними. Решила все же обойти и уже собралась проскользнуть за спиной внушительных размеров престарелой дамы в жемчугах и при этом не задеть позолоченные стулья на длинных тонких ножках. Она приготовила вежливое извинение, но, прежде чем успела его произнести, услышала, как зычным голосом и с пренебрежением дама сказала своим спутникам:
Пора Райдеру прекратить это. Он ведь должен знать, что этой маленькой кокетке нужно лишь одно! Такое легкомыслие! Как обычно, явилась с опозданием, привлекла внимание к себе и к нему. Беда в том, что Сэнди знает, как обвести его вокруг пальца, а он не может устоять. Только взгляните на нее!
Все повернулись в одну сторону, и Челси посмотрела туда же. При упоминании имени Сэнди она похолодела, но, побледнев, еще отчаянно надеялась, что Райдер, о котором так уничижительно отозвались, вовсе не ее Куин.
Его трудно было не заметить: даже в огромной комнате, битком набитой людьми, он наверняка возвышался бы над всеми и привлекал внимание своим невероятным мужским обаянием.
И девушку, которая полностью сейчас завладела им, тоже никак нельзя было не заметить. Медно-рыжие волосы беспорядочно ниспадали на обнаженные, слегка загорелые плечи, пышную фигуру обтягивало огненного цвета открытое платье, а маленькие ручки с ярко-красными ноготками крепко сжимали плечи Куина. Соблазнительное улыбающееся личико вызывающе смотрело на него.
А он был очень рад, что его соблазняют, просто упивался этим, подумала Челси. Острая боль ревности пронзила ее, а он заключил чаровницу в объятия, глаза его смеялись, глядя на красивое лицо, обрамленное волосами медного цвета.
Челси повернулась и усилием воли заставила себя выйти из зала в фойе. Она не представляла, как это переживет. Все ей стало безразлично.