Второй вариант, Влад, не такой приятный, отец тушит сигарету о железные перила, после чего отправляет ее в мусорный контейнер. Ты остаешься здесь. Квартира, в которой вы жили с мамой, в огромных долгах. А твоя учеба оставляет желать лучшего. Я знаю, что тебя отчисляют.
У меня все под контролем, я вывезу, произношу я без тени сомнения.
А деньги? На что ты будешь жить, Влад? отец ни на мгновение не сводит с меня свой пристальный взгляд.
Я, к твоему сведению, подрабатываю в клубе, невозмутимо говорю я, скрывая, чем на самом деле зарабатываю на жизнь. Но умалчиваю о том, что в данный момент мои доходы равны нулю.
Это похвально, мой родитель говорит это так, будто я ни на что не способен. Становится не по себе, но я ничем не выдаю своих эмоций. Но мы оба знаем, сын, что тебе не вывезти в одиночку.
Ты ведь можешь с помощью своих связей оставить меня в универе, хрипло говорю я. И квартиру можешь оставить.
Могу, но не буду.
Ублюдок, цежу сквозь зубы, но отец не слышит меня.
По одной причине, сын, он пропускает мимо ушей последнюю фразу.
Ну, давай, удиви меня, я отхожу в сторону и смотрю в сторону моря, повернувшись к моему родителю спиной.
Я обещал твоей матери, говорит он спокойно, что сделаю из тебя человека. Пришло время. Иначе ты сломаешь себе жизнь.
Так, как ты сломал маме? я со всей силы сжимаю пальцы в кулаки, едва сдерживая себя от необдуманного поступка. Ты не знаешь меня, и я справлюсь без твоей помощи.
Ну, как знаешь, отец поджимает губы и долго смотрит на меня, буду ждать тебя завтра в десять утра в аэропорту.
Не дождешься, мой голос звучит глухо. Не глядя на родителя, разворачиваюсь и захожу в подъезд потрепанной многоэтажки. Войдя в квартиру, со злости бью рукой по стене, четко осознавая, что выбора у меня нет.
Я опаздываю на десять минут. Не намеренно, разумеется. Подходя к стойке регистрации, вижу отца, который постоянно поглядывает на наручные часы, стоимостью, наверное, как наша с матерью квартира. Не спеша направляюсь к нему, замечая, что отец не сердится, скорее, наоборот. В его глазах играют искорки радости, а вот я чувствую совершенно противоположное.
С одной стороны, я и рад вернуться в столицу. Школу я заканчивал там, и у меня остались товарищи, с которыми мы по-прежнему поддерживаем отношения. Есть одна небольшая проблема. Жить с отцом я не намерен. Как только более или менее освоюсь, обязательно подыщу себе жилье и работу. В столице с этим проблем нет. Или же, если удастся, вернусь к тому, чем зарабатывал на жизнь здесь.
Мы поднимаемся по трапу и, разумеется, проходим в бизнес класс. Я невесело усмехаюсь про себя, потому как раньше отец летал только в экономе, а за последний год, по-видимости, неплохо поднялся.
Летаешь бизнесом? кривлю рот в злой усмешке. Отец обреченно вздыхает и молча кивает головой.
Больше не произношу ни слова. Нам не о чем говорить. Что я могу сказать человеку, который уничтожил все то, что мне было дорого. Он виноват, правда, косвенно, но от этого легче не становится.
Прошло уже десять дней, как матери не стало, но в груди так больно до сих пор. Хочется кричать громко о своей душераздирающей тоске по маме. По единственному человеку, который так искренне любил меня и заботился. Я вырос, но эта безусловная любовь никуда не делась.
Пилот воздушного судна сообщает, что мы прибываем в столицу. Самолет идет на снижение, и я открываю шторку иллюминатора. Сквозь облака начинают виднеться здания, которые пока еще сложно назвать сооружениями. Точки.
Влад, у меня к тебе серьезный разговор, отец хмурится, барабаня пальцами по выдвижному столику.
У меня есть выбор? ухмыляюсь я, намеренно выводя своего родителя из себя. Говорить с тобой или нет?
Перестань паясничать, Влад. Это, в самом деле, важно. В первую очередь для тебя, угрюмо выдает отец, делая из своего стакана глоток воды.
Валяй, безразличным тоном произношу я.
Я живу не один, начинает он, но я тут же понимаю, к чему он клонит.
Не волнуйся, твой персонал я обижать не стану, быстро говорю я и поворачиваю голову в сторону иллюминатора.
Похвально, с некоторой задержкой произносит отец. Но речь не об этом.
Я вновь разворачиваюсь и внимательно вглядываюсь в его лицо. Он нервничает, будто боится произнести следующие слова. Мне становится смешно. Что же такого этот человек хочет сказать, что ходит вокруг да около.
Отец, если ты хочешь что-то сказать, говори. Ты хотел обсудить что-то, не я, говорю я.
Сын, я живу не один. И в скором времени женюсь, роняет он. Мои пальцы невольно сжимаются в кулаки.
То есть пока мама умирала, ты преспокойненько готовился к свадьбе? я едва могу контролировать свой негативный порыв. Конечно, это очевидно, что отец живёт с какой-то бабёнкой в столице. А я, честно говоря, даже подумать не мог об этом, потому как в последние дни было совсем не до того.
Она очень хороший человек, Влад, мой отец суровым взглядом рассматривает меня. И я прошу тебя, не переноси свою злость, адресованную в мою сторону, на эту женщину.
Какие вопросы?! громко восклицаю я, усмехаясь. Все будет сделано в лучшем виде.
***
Первое, что я вижу, когда мы выезжаем на дорогу, ведущую к особняку отца, это высокий железобетонный забор, выполненный в современном стиле. Через несколько секунд отмечаю про себя и двухэтажный особняк невозможной красоты. Пожалуй, любой человек будет счастлив жить в таком доме. Кроме меня.
Приехали, глухо произносит отец, когда мы подъезжаем к воротам.
Территория коттеджа выглядит не просто ухоженной. Здесь страшно бросить даже крошку, потому как ее будет видно на идеально стриженном газоне. И выхожу из автомобиля и, схватив свою сумку, плетусь по вымощенной из дорогого камня дорожке. На полпути отец останавливает меня и ведет за дом к большой беседке.
Влад, пожалуйста, прояви уважение. Ирина хорошая женщина, со вздохом произносит отец.
Не сомневаюсь, я поджимаю губы, сдерживая те слова, которые рвутся наружу.
Я понимаю, что ты злишься на меня, но как только ты придешь в себя, мы обязательно все обсудим. Сейчас из-за своих отрицательных эмоций ты не можешь объективно воспринимать все, что я буду тебе говорить, отец говорит это совершенно серьезно, глядя мне в глаза, после чего понимает взгляд на второй этаж особняка.
Я могу идти? фильтрую его слова и иду в сторону входа в дом.
Идем, он догоняет меня и пытается приобнять за плечо, но я резко дергаю им, сбрасывая руку отца. Он обреченно вздыхает, но ничего не говорит.
Едва я вхожу в особняк, который стоит как целое состояние, меня ослепляет красота и чистота этого места. Таких условий я не знал никогда. Мотаю головой в надежде прогнать выдуманную иллюзию, но видение не уходит. Черт подери, а папаша отлично устроился.
Отлично устроился, папаша! раздраженно произношу я, поправляя свою сумку, болтающуюся на плече. А где твоя баба? Что-то не встречает?
Влад, я же просил тебя быть осторожнее в выражениях, отец говорит громко, а я усмехаюсь в ответ, понимая, что взбесил его. Но мне плевать. На все. Даю себе установку, что надолго не задержусь в этом доме.
Да мне плевать о чем ты просил. Поверь, я сделаю все, чтобы твоя жизнь не казалась медом, я снова поправляю сумку, которая так и норовит упасть с плеча, и резко разворачиваюсь.
Слышу звон стекла и смотрю в сторону упавшего предмета. Похоже, это ваза и, судя по всему, не самая дешевая. Я развожу руки в стороны и быстро пожимаю плечами. Молчу, понимая, что должен извиниться потому как выражение лица той самой бабы, которая мгновенно прибегает на шум, оставляет желать лучшего. Переминаясь с ноги на ногу, просто жду, когда она закатит истерику или вышвырнет меня вон. Но ничего не происходит.
Она красива и ухожена. Женщина утончена, напоминает прекрасную нимфу, сошедшую на берег. Неудивительно, что отец ею увлекся. Я почти улыбаюсь, но вдруг в моем в сознании возникает лицо мамы, которая в последние полгода выглядела далеко не так, как эта ничем не обреченная женщина. Но все же осознаю, что в этом доме я гость, и пока мне некуда идти, поэтому открываю рот, чтобы извиниться, как слышу писклявый голос за своей спиной.