Мама тоже спала. Я тихо оделась, оставила им на всякий случай запасные ключи и побежала на работу.
Конец февраля, бесснежные улицы, серые крыши домов. Только грязь, слякоть и лужи. Вот такая блин зима! После такого месива не отмоешь свои любимые дерматиновые сапоги. Ладно, сапоги не жалко, их подошва все равно грозиться отлететь в любую минуту. Главное доехать в них до работы. Там переобуюсь в свои удобные туфли, которые я люблю называть просто: «выжившие». Выжившие потому что я ношу их четыре сезона подряд. Весной, летом, осенью и даже зимой, в качестве сменной обуви.
В последнее время я привыкла на себе экономить. Постоянно старалась купить что-то в дом. Новое постельное белье, чтобы нам со Стасиком удобней спалось. Новую скороду со специальным антипригарным покрытием. Стас так любит по утрам блинчики.
Меня оглушает резкий порыв ветра. Пронизывает до костей и бьет по лицу колкими ледышками. Поправляю длиннющий шарф и вдыхаю сырой, слегка промозглый воздух. Мчусь со всех ног на остановку. И вот он. Маршрутный автобус моей мечты. Казалось, ждёт только меня. Стоит на остановке, дожидается, когда я подбегу, запрыгну в него. Несусь со всех ног по грязным лужам. Хочу успеть, но не судьба. Перед самым носом его двери захлопываются, и большая машина по перевозке людей «машет мне ручкой». Так, утро не задалось с самого утра.
Зябко. Жду другой, засунув руки в глубокие карманы своего коричневого пальто. Постоянно поправляю сумку, которая то и дело спадает с плеча.
Прокручиваю в голове диалог, что скажу, если увижу его. Накинуться на него с допросами? Или сделать, как сказала Светка: тупо в игнор.
Моё сердце до сих пор трепещет, когда я вспоминаю его. Его упругое тело в семейных трусах. Большие ладони, которыми он любил отпускать лёгкие шлепки по моим ягодицам.
Думаю, думаю и совершенно не замечаю, как подъезжает небольшой микроавтобус. Залетаю первой и еду в давке, пригнув голову и упершись носом в чью-то шубу.
В таком положении, в котором я оказалось в газельке-маршруткедаже сложно дышать, не то, чтобы двигаться. Набитые, как бычки в томате мы пассажиры этого уникального микроавтобуса - едем, даже не держась за поручни. Просто не зачем. Так плотно к друг другу стоим, подпирая друг друга.
Хорошо, что моя работа не так далеко от дома. Пятнадцать минут и вот я на месте. Выкатываюсь из маршрутки и совершенно не замечаю, как она зажевывает мой шарф. Бегу, кричу:
- Откройте! Отдайте шарф!маршрутка сбавляет темп, и двери открываются. Длинный кусок материи падает прямо в грязь. Расстраиваюсь, но ничего, постираем, зашьем. Будет, как новый. Ну почти, как новый.
Захожу в учительскую, сажусь за свой стол у окна и не замечаю ничего не обычного. Всё как всегда. Седоволосая Татьяна Борисовна сидит за своим столом, не поднимая глаз, заполняет журнал. Бурчит, упирается своей объемной грудью в письменный стол, заваленный тетрадями. Рассказывает, что наша техничка, работающая уже пятый год, смело может попасть тряпкой в ученика с десяти метров, который разносит грязь по свежевымытому полу. Всегда пунктуальная Виктория Викторовнаучитель биологии, словно приведение появляется на пороге. Устало облокачивается о дверной косяк, печально рассказывает, что она является главным помощником сатаны. Именно так считает один из учеников «10Б».
Прозвенел звонок. Покидаю учительскую и иду по длинному коридору в класс. И вот, сердце замирает, тетради чуть ли не падают из рук. Он стоит у окна и о чем-то беседует с директором. Двое высоких мужчин обмениваются рукопожатием, затем Стас идёт в мою сторону.
Останавливаюсь. Замираю. Крепко сжимаю тетрадки к груди и слышу, как колотиться мое сердце. А он просто проходит мимо меня. Не смотрит в мою сторону. Оборачиваюсь и смотрю ему вслед. Идет уверенной походкой в своем темно-синем спортивном костюме. Все вокруг меня резко меняется. Будто быстро перематывают пленку. Вот дети забегают в класс, а вот директор быстро-быстро открывает свой кабинет. Все бегут, спешат, одна я торможу.
Понимаю, что не могу. Чувства живы. Нельзя вот так их с корнем одноименно вырвать из сердца.
Глава 5
Сегодня увидеться со Стасом больше не удалось. Проходя мимо спортзала - останавливаюсь и задумываюсь: может зайти на огонек? Узнать. Спросить. Решилась! Подбежала к двери, рывком дернула ручки и поняла, что закрыто. Да пошло оно все к черту! Устала. Не могу когда вот так, в подвешенном состоянии.
Звоню маме, она сообщает, что Света давно убежала, просит зайти меня в магазин, купить хлеба и пельменей. Мой гражданский муж съехал, а набор продуктов все тот же. Мне тридцать два, а я живу с мамой и покупаю пельмени. Прекрасный у меня возраст. Непредсказуемый. То влюбиться хочется, то на пенсию.
Теперь понимаю, что жизнь со Стасом была совершенно обычной. Дом, работа, а по вечерамкаждый в своем телефоне. Мы никуда не ходили. Даже в кино. И все мои наряды, чулки на ажурной резинкене более, чем закуска для моли. Да, мы ругались, сорились по мелочам. Он извинялся, когда считал себя виноватым, целовал в щеку, крепко сжимал в своих объятьях. Всегда быстро его прощала, не могла долго таить обиду. Тем более это мелочи. Главное, что он рядом. Осознал, понял, простил.
Кажется, что я слишком сильно старалась для Стасика. Хотела быть его лучше женщиной. Угодить во всем. Готовила, стирала, драила полы, когда мне этого совершенно не хотелось.
Как ни крути, в нашем цивилизованном мире принято разговаривать. «Не выносить мозг», но разговаривать.
Может мама права и мой бывший Стасик«невербален». Хотя мне кажется, что так она меня просто поддерживает.
Это в нашем царстве, царстве людей мужчина может просто уйти ничего не объяснив.
Нет, это явно не про Стаса. За три года я успела его изучить. Иногда он пел, как соловей, говорил быстро, как репер «Ноггано». С ним можно поболтать обо всем на свете.
Он никогда не стеснялся обсуждать мое нижнее белье, интересовался счетами за коммуналку. С ним легко, комфортно. С ним чувствуешь себя такой, какой я есть. Без комплексов, стеснения. Свободной, желанной, нужной.
Жаловалась, как устаю, как трудно мне бывает с учениками. Он понимал, кивал и целовал меня в макушку. Говорил, что все будет хорошо. Стас
Натка предлагает новую методику, как быстро его забыть. Написать на камне «Я скучаю» и бросить ему в морду, чтобы он понял, как это больно. Скучать по нему.
Не замечаю, как на автомате захожу в магазин и подхожу к морозильным камерам.
- Ты так пельмени выбираешь, сейчас себе лицо отморозишь! - слышу за спиной женский голос.
Оборачиваюсь и вижу Ирину. Свою одноклассницу. Она почти не изменилась, немного поправилась, но все такая же. Красивая шубка, золотые часики на тонком запястье, эффектный маникюр. Массивное обручальное кольцо, на которое сложно не обратить внимание. Сколько такое стоит? Моей учительской зарплаты точно не хватит. Причем моей и Стаса. Нужно усердно копить, золото сейчас дорогое. Прячу руки в карманы и застенчиво смотрю на нее с легкой улыбкой на лице.
- Привет!
- Как тесен мир! Где бы мы еще встретились? - она улыбается, показывая свои белоснежные зубы. Там явно поработал хороший стоматолог.
Чувствую себя как-то неловко. Мы не виделись довольно давно, но она у меня в друзьях, на «Одноклассники». Иногда в ленте наблюдаю ее фото, где она всей семьей на море или загрузила в фотоальбом старые фотки со свадьбы. Я даже знаю, что у нее двое детей. Рассматриваю внимательно Ирину ее стильный перманентный макияж, нарощеные ресницы и мне кажется, что я отстала на лет сто, если не больше. Она такая гламурная, а я бабушка из далекого средниковья. Еще немного и посыплется песочек.
- Тебя не было на встрече выпускников?задает вопрос и заправляет свои идеально ровные волосы за уши.
Вспоминаю, что последняя суббота февралятрадиционная встреча нашего класса. А вот почему я не пришлаговорить не слишком хочется.
- Даже не знаю, - растерянно смотрю на свою собеседницу и пожимаю плечами.
- Пришли почти все и даже Глеб Юдин.
Об одном упоминании, о нем меня чуть не перекосило. Глеб Юдинэто отдельный эпизод в моей жизни, о котором мягко сказать: вспоминать не хочется. Тем более в такие моменты. Когда и так все хуже не куда.