Я тебя присвою - Елена Тодорова страница 2.

 Спасибо!

 Как называть тебя?

 Я  Наталья,  нервно сцепляю перед собой руки.  Но все зовут меня Тата или Барби,  последнее в этом доме как нельзя уместно.

 Ага,  утратив ко мне интерес, возвращается к шурпе. Помешивает большим половником, набирает, пробует и морщится. Я неосознанно тоже.  Ну что мне с этим пересолом теперь делать?  и снова взгляд поднимает.  Меня можешь называть тетей Светой. А эта недотепа  Аська.

 Могу я вам чем-то помочь?

 Сдурела, что ли?

 Почему же? Я к работе привычная. Все умею. Могу вот картошку почистить,  указываю на стоящую на рабочей поверхности корзинку с овощами.  Правда, могу!

 Ага, можешь. Только мне потом хозяин  голову с плеч! Аська, что встала? Давай, яйца взбивай.

И вновь обо мне забывают.

 А что же мне делать?  спустя пару минут повторно рискую подать голос.

 А ты не в курсе?

 Нет,  то ли вру, то ли, и правда, не знаю.

По крайней мере, прямым текстом мне мои обязанности никто не озвучивал. Я, конечно, не дура Понимаю все. И до последнего противлюсь. Два дня, которые мне удалось выторговать на сборы, ничуть не облегчили принятие сложившейся ситуации.

 Присядь,  кажется, только сейчас тетя Света проявляет ко мне хоть какое-то участие.  Выпей ромашкового чаю, дитя. Это всегда помогает собраться с мыслями и успокоиться. Присядь, присядь  когда я выполняю эту настойчивую просьбу, оглядывает меня и вроде как осуждающе качает головой.  Сколько лет тебе?

 Девятнадцать.

 Молодая совсем,  прицокивает.

А мне становится очень некомфортно. Не находя словесной реакции на это заключение, предпочитаю, как обычно, промолчать.

Чай выпиваю слишком быстро. Несмотря на прохладу в доме, меня резко бросает в жар. Я моментально потею и начинаю нервно теребить скатерть.

 Позвольте помочь  уже буквально умоляю.  Дайте какую-то работу! Хоть что-нибудь

 Что ты? И речи быть не может! Сейчас пойдешь наверх. Примешь душ. Разберешь вещи. Отдохнешь.

Подает Асе знак, и та, тут же бросая все дела, срывается с места и меня за собой увлекает. Поднимаемся на второй этаж и целенаправленно движемся в самый конец коридора.

 Тебе понравится.

 Угу.

Стараюсь не оценивать убранство дома. Меня это не касается, вот и все. Я пробуду тут лишь полгода, а потом На ровном месте спотыкаюсь и едва не прочесываю носом ковер, когда понимаю, что нахожусь не просто в гостевой комнате.

Это спальня. Мужская спальня.

 А кто здесь живет?

 Кто-кто? Домовой!  звонко смеется Ася. Я порываюсь вместе с ней засмеяться, но не могу. А уж когда она добавляет:  Хозяин, конечно,  мне становится дурно.

 Но почему я здесь?

 Он так велел,  притихая, с любопытством меня разглядывает, а я никак не справляюсь с эмоциями.  Не сказал?

 Нет Мы это не обсуждали.

Мы ничего не обсуждали. Мы вообще не разговаривали. Даже представить себе не могу, что буду делать, оставшись с ним наедине, если я и заговорить стесняюсь. А тут еще замкнутое пространство. Одна кровать.

 Ну Я пойду, а то тетя Света кричать станет, что долго А ты тут Располагайся, короче. В гардеробной, с правой стороны, шмот. Я вчера раскладывала. Для тебя, короче. Андрей Николаевич приказал Ты чё, реветь вздумала? Да не реви ты!

Легко сказать, не реви.

 Ты Иди, Ася. Спасибо.

Конечно, я реву. Еще как! Вздрагивая и всхлипывая, оплакиваю проклятую судьбу, которая меня сюда занесла. Я та еще трусиха, но у меня мелькает мысль сбежать. К несчастью, Я быстро с ней прощаюсь. Стоит лишь представить реакцию тети Люды на долг, который за этим последует Она сказала, если уйду раньше оговоренного срока, Рейнер с нас не только ту сумму, которую дал, снимет, а еще и сумасшедшие проценты. Такие люди, как он, просто так деньги в долг не дают.

Зачем же Зачем же она их взяла?

Но все когда-нибудь заканчивается. Сейчас  мои слезы. Через полгода  договор. Нужно просто потерпеть. Я смогу. Я справлюсь.

Прошлепав босыми ступнями в ванную, открываю холодную воду. Долго умываюсь, но лицо все равно остается припухшим и покрасневшим.

Да плевать!

Я для него круглосуточно красивой быть не обещала. Может, даже хорошо Пусть видит, что получил. Я слабохарактерная, плаксивая, смазливая бездарь.

Выбираюсь из укрытия, но в чужой спальне расслабиться не могу. Не то что зад где-нибудь боюсь приткнуть, мне здесь страшно взглядом за что-то уцепиться.

Ничего о нем не хочу знать! Ничего.

Время тянется беспощадно. К вечеру кажется, что с ума сойду от этого нервного напряжения. Однако и тут меня мой организм обманывает. Остаюсь при здравии.

Значит, не все так страшно.

По крайней мере, до момента, как дверь в спальню открывается, и едва ли не весь проем замещает знакомая мужская фигура.

Боже, он ведь меня переломит

Глава 2. Барби

Еще до того, как взгляд его встречаю, сердце расходится в груди молотящими ударами. А уж когда зрительный контакт устанавливаю, все внутри обрывается. Инстинктивно хочется натурально заорать, но я не могу совершить даже положенный вдох.

 Здравствуй, Барби.

Правильная воспитанная девочка пытается вытолкнуть ответное приветствие, но перепуганный звереныш не может овладеть голосом. Ни звука не издаю, беспомощно наблюдаю, как Рейнер входит в комнату. Прикрывает дверь и направляется мимо меня в гардеробную.

С запозданием начинаю наполнять легкие кислородом. И с каждым новым вдохом грудь вздымается все чаще и выше.

Кажется, у меня паническая атака.

 Освоилась?

Вопрос прилетает в спину. Я вздрагиваю всем телом и спешу обернуться, чтобы хоть как-то контролировать нахождение мужчины. Андрей снял пиджак и сейчас расстегивает манжеты. Не станет же он полностью раздеваться?

Боже мой

 Я не люблю резину. Завтра Виктор отвезет тебя в клинику. Там тебе какой-то препарат шыранут, чтоб избежать ненужных последствий,  сообщает будничным тоном, а у меня кожа огнем загорается.

Это то, что я думаю?

Среди моих личных внутренних качеств не числится смелости. В очереди трижды отпихнут, я постесняюсь возмутиться, промолчу. Но тут в меня будто другой человек вселяется.

Я собираюсь выживать.

 В этом нет необходимости,  из-за гула в голове едва слышу свой голос, но кажется, он звучит довольно твердо.  В этом нет необходимости, потому что я Ничего я тебе не дам!

Почти успеваю испытать гордость за проявленную храбрость, как Рейнер тем же бронетанковым составом растаптывает зародившуюся внутри меня уверенность:

 Ничего не дашь? Это как понимать?

 Ничего. Совсем ничего!

Что тут непонятного?

Господи

Он идет на меня. Подходит слишком-слишком близко, а мне, после череды лихорадочных шагов отступления, попросту некуда бежать. Поясницей в комод упираюсь. Да там и замираю с широко распахнутыми от страха глазами.

 Что же ты здесь делать собираешься, м, Барби?

Разница в росте у нас колоссальная. Впрочем, как и в физической силе. Тут даже думать не о чем! Рейнер перехватывает все пути отступления, выставляя с обеих сторон руки. Сжимает ладонями комод, едва ли не до треска, и чуть склоняет ко мне голову. А я Я даже до плеча ему не доросла. Все, что вижу  это натянутую на рельефной груди белизну рубашки. В глазах мгновенно начинают мельтешить черные точки. Бегая взглядом, то и дело утыкаюсь в распахнутый ворот, из которого виднеется смуглая кожа и жесткая поросль темных волос.

 Я буду работать на тебя. Дай мне работу, как остальным,  иначе как писк мой голос трудно оценить.  Все, что угодно!

Резко вдыхаю и неосторожно забиваю легкие его запахом. Содрогаюсь от череды неясных ощущений и быстро веки прикрываю, чтобы попытаться нормализовать возникший сбой.

Но где там?

Его горячие губы касаются моего виска, и тут мне уже хочется сжаться до микроскопических размеров и исчезнуть, к чертям.

 Все, что угодно?  его голос звучит приглушенно, и от этого почему-то кажется вкрадчивым и одновременно остерегающим.  Уверена, Барби?