После лекций выхожу во двор института. Юрка утаскивает меня в закуток за зданием, где обычно курят студенты. Ненавижу сигареты, но друг курит и мне приходиться мириться с этим.
Стою, подпирая спиной стену. Друг что-то лопочет, время от времени делая затяжки. Неожиданно к нам подходят несколько парней. Юрку грубо от меня отталкивают.
Ну что, голубой, поговорим? ехидно спрашивает один из парней, беря меня за грудки. Ещё раз на Адельберга свои бесстыжие зенки вылупишь, я в них горящие бычки вставлю.
Я узнаю старшекурсников, что сидели в столовой за одним столом со Святозаром. Вот же я попала.
А ты что, ревнуешь? пытаюсь язвить.
Да я тебе сейчас за такое рожу наглухо изуродую! рычит парень.
Ребят, отстаньте от него. Он вовсе не такой, пытается защитить меня друг.
Пошёл вон, подстилка пидарская, один из парней грубо толкает Юрку, и тот падает на землю.
Не такой, говоришь? Ты глянь на него: манеры, походка. Как вас земля носит. Таких, как ты, нужно при рождении убивать, чтобы другим жизнь не портили.
Я пыталась трепыхаться, отцепить от себя чужие руки, но противник был сильнее.
Чего ты с ним церемонишься, Славка, врежь, чтобы в следующий раз неповадно было, говорит кто-то.
Юрка встаёт и пытается помочь мне. Лезет в драку. Меня роняют на землю. Падаю и скручиваюсь в защитную форму. Их четверо, а нас двое. Даже полтора, потому что я драться не умею. Боюсь этого всего до трясучки.
Бей извращенца! Бей! Пусть запомнит! Таким не место в России! начали скандировать парни, пиная меня ногами.
Неожиданно кто-то подбежал и закрыл меня собой.
Кир, уйди! орет тот, что держал меня за грудки.
Так избейте и меня в месте с ним, или слабо?! крикнул Демидов.
Парни сплюнули на землю и ушли. Меня трясёт. «Девочек же не бьют. Девочек не бьют», звенит в голове.
Демидов помогает мне встать. Смотрит хмурым взглядом.
Как ты? Вдохни поглубже. Не больно? Значит ребра не сломаны. В машину садитесь, довезу до дома.
Они не били сильно, скорее попугать хотели, говорю я.
Оказывается, на заднем дворе припаркована машина Кирилла. Именно поэтому он очутился здесь. Но почему помог? Это совсем не в стиле Демидова.
Спасибо за помощь, Кирилл, говорю я, пытаясь унять надвигающиеся слезы.
На самом деле у меня и не болит ничего. Лицо не тронули. Успели только пару раз пнуть по рукам и ногам, и то не сильно. Возможно, если бы Кирилл не помог, то парни вошли бы в раж и начали пинать со всей дури. Сегодня мне повезло, а были дни, когда избивали сильнее.
Отблагодаришь, если на день рождения придёшь. Подарка не надо, улыбается Кир, а потом идёт к машине.
Мы с Юркой заползаем на заднее сидение. Я отворачиваюсь к окну. Разговаривать не хочется. Мне обидно до слёз. Всё так несправедливо. Если ты не такой, как все, то позор общества. Почему так? Кому какое дело, кто я и что. Я не хожу с радужными флагами, не стою с плакатами на улицах. Упаси Боже, никого не агитирую быть таким, как я. Вот остальные топают ногами, орут, что они лучше всех. Правда? Избить ногами гея или трансгендера называется лучше всех? Толпа скандирует: бей его, так ему и надо! Появится заметка об этом в ВК, в отзывах напишут, что ребята молодцы, надо убивать таких, как я.
Когда-то кто-то избил гетеросексуала, все сочувствуют и просят посадить виновных в тюрьму. Но ведь я тоже человек. Тоже человек! Душа рвётся из груди, по щекам текут слезы. Всё так паршиво. Хочу уехать из этого города в Питер. Там делают операции трансгендерам. Мать на неё денег не даст, но, может, дедушка сжалится?
Юрка живёт в городе, поэтому его высаживаем первым. Я благодарю друга за поддержку, и он уходит домой.
Коль, может пересядешь на переднее сидение? оборачивается Кирилл.
Прости, я вызову такси и поеду на нём. Спасибо за помощь.
Пытаюсь выйти, но Демидов блокирует дверь.
Сиди, отвезу. Хочется подольше покаться по городу, говорит он, заводя мотор. Я слышал, ты на права сдал?
Да, скоро получу их. Завтра поедем с мамой выбирать машину, говорю тихо.
Здорово. Какую бы хотел?
Не знаю, мне в общем-то всё равно. На месте решу, пожимаю плечами.
На самом деле не всё равно, но мама купит и не спросит меня. Она же будет деньги тратить. Я только после восемнадцати отвоевала право самой покупать себе вещи. До этого в магазин со мной таскалась мать и брала только то, что, по её мнению, будет мне к лицу. Если бабушка и дедушка говорили, что мальчику нужно привыкать к самостоятельности, она отвечала: «У него еще хрен до самостоятельности не дорос». И вот вроде не матом сказала, но я понимала, о чём она и было жутко обидно.
Наконец-то машина остановилась у моего дома. Демидов обернулся и как-то странно на меня глянул. Я попрощалась и вышла. Почему-то от такого взгляда стало неловко. Создавалось впечатление, что меня им раздели.
Покупка машины
Я стою на улице, меня, маленькую, держит за руку какой-то мужчина. Мама напротив нас с разъярённым лицом.
Ты зачем ему куклу купил?! орёт мать.
Что в этом такого, Наташа? Мальчик попросил куклу в подарок, виновато говорит мужчина.
Мальчик себя девочкой возомнил. Ты вообще знаешь, что я его к психологу водила. Пошутил я, хотел маму позлить. Он и сейчас пытается меня достать, а некоторые дебилы ему потакают!
Мама вырывает у меня из рук куклу и кидает в мусорку неподалёку. Я начинаю реветь. Мужчина пытается защитить меня. Обнимает ласково и успокаивает. Мама хватает за руку, вырывает из тёплых объятий.
Харэ ныть. Мужики не ноют. Замолкни, дебила кусок! Не ребенок, а размазня! Какой папаша, такой и сынокоба умственно отсталые! орёт мама, и мне прилетает затрещина.
Ты совсем охренела, ребёнка бить! к ней подлетает мужчина.
Мама тычет пальцем в его грудь и говорит грозным ледяным голосом:
Ну, ты, донор спермы, ещё раз к моему сыну подойдешьи я тебя посажу. Найду за что и посажу. Я воспитаю из этого хлюпика настоящего мужика и советчики, вроде тебя, мне не нужны.
Мать тянет меня за руку к машине.
Папа! Пап! ору я и просыпаюсь.
Значит, у меня был отец, просто я его почти не помню. Где он сейчас? Почему мы больше не общались?
Сворачиваюсь калачиком и реву. Всё так несправедливо! Если верить сну, папа меня по-настоящему любил. А я не могу не верить сну, потому что в памяти всплывает мой выпускной бал в детском саду. Я вижу папу, бегу к нему, но он быстро уходит. Мама возвращает меня назад и говорит, что там никого не было.
Пытаюсь уснуть и мне это удаётся, а утром я с трудом выхожу завтракать. Придётся сидеть с матерью за одним столом. Ненавижу её, ненавижу!
***
Мам, я сегодня иду на день рождения, говорю я за завтраком.
Хорошо, дам тебе пятьсот рублей, отвечает мать, не отрывая взгляда от планшета.
Мам, ты чего? спрашиваю недоумённо.
Мама поднимает голову и смотрит на меня прищуром серых глаз.
Я не намерена отваливать деньги твоему нищебродскому дружку. С него и пятьсот рублей за счастье.
Я начинаю внутренне закипать, пробую говорить, как можно спокойнее. Всё равно голос срывается на визгливый фальцет.
Мама, у Юрки день рождения уже был. Меня пригласил в клуб Кирилл Демидов. Сын владельца корпорации «Демгрупп». Как ты себе представляешь, я прихожу и говорю: вот подарокпятьсот рублей? И вообще, мне карманные нужны. Деньги закончились.
Родительница кривится недовольно и выдаёт грозно:
Не визжи, как баба, мужик ты или кто?! Переведу на карту пять тысячподарок и пятьдесяткарманные. Мне, между прочим, сегодня машину покупать.
Вот всегда она такая, жадная до денег. Слово «скупердяй» даже не про неё. Тут прямо маниакальная скупость.
Мама всегда одевала меня в брендовые шмотки. В школу подвозила. Забиралмамин водитель. Мне выдавалось минимум денег в месяц на школьные обеды, ну и тысяч пять на всякий случай. Одноклассники могли бегать по кафешкам, приглашать друзей. Надо мной всё время ржали. Матери было всё равно. Она говорила, что все деньги потом достанутся мне, а сейчас я должен научиться бить морду за оскорбления.
О да, сама она бить морду не стеснялась ни мне, ни подчинённым. Держала всех в ежовых рукавицах. Что-то не так и сразу затрещинуэто мне, а подчинённым летел отборный мат. Если подчинённый ходил в любовниках, то пощёчинаплёвое дело.