Все это время Аврора стоит в стороне, прикрывает ладонью лицо и выглядит так, будто мыслями где-то очень далеко. Отрешенная и прекрасная в своей обреченной красоте, как те бабочки из моей коллекции: красавицы со всех уголков мира, навеки пришпиленные бриллиантовыми шпильками к бархату, заточенные, как спящие красавицы, в стеклянных гробах-коробках.
На эту красоту можно любоваться вечность. Но чем больше я сканирую взглядом идеальный профиль, тем сильнее мое желание растоптать гадину, стать Силачом из сказки Андерсена «Самое невероятное»: разрушить, поглумится над тем идеальным, что создал небесный творец.
Я перестаю позировать на камеры, иду к ней, цепляя на лицо поддельное участие.
Дай я посмотрю, предлагаю помощь, сам себя нахваливая за мастерски разыгранную роль.
Привычным жестом тянусь чтобы убрать ее ладонь, но она отшатывается и второй рукой легко отводить в сторону мою ладонь. Вот и все: перепуганная Аврора Шереметьева исчезла, а ее место заняла холодная и неприступная Черная королева.
Сжимаю челюсти и быстро отворачиваюсь: взгляд наверняка выдает меня с головой. Нужно взять паузу, справиться с чувствами. Но как это делать, не упуская Аврору? Я должен держать заразу на коротком поводке, раз уж судьба сама вложила его мне в руки.
Твое лицо кажется знакомым притворяюсь заинтересованным. Щурю глаза, словно взаправду копаюсь в памяти. И те придурки Они не зря хотели твои снимки.
Аврора даже не поворачивает головы. Не уверен, что вообще слышала хоть слово.
ТыЧерная королева, да? говорю приглушенным шепотом.
Она все-таки удостаивает меня взгляда, смотрит долгие мгновения, как будто прикидывает, стоит ли тратить время на разговор. И снова отворачивается. На разговор не настроена от слова «совсем».
Проходит несколько минути вместе с полицией и скорой на место происшествия приезжает Сусанна. Со взглядом хищницы, защищающей свое дитяточнее утку, которая несет золотые яйцабросается к стражам порядка. Даже не вникаю, что она им говорит: кто хоть раз видел Су в действии, никогда не усомниться, что она обыграет и обхитрит кого угодно, а там, где не поможет обман, пустит в ход все свои юридические знания.
Так больно? слышу голос молодого парамедика, который осматривает Аврору.
Если я хоть немного знаю мужиков, то сопляк явно с ней заигрывает. Заискивающе смотрит в глаза, дольше необходимого щупает сперва левую, потом правую ключицы. От каждого прикосновения Аврора вскидывается, пытается отодвинуться, но пацан усаживает ее обратно.
«Ну все, пацан, ты меня достал»мысленно процеживаю сквозь зубы, отмахиваясь от опеки престарелой медсестры, и в два шага оказываюсь рядом с Авророй.
Слушай, по-моему, ты исчерпал свой лимит попыток отхватить у нее номер телефона, говорю с нарочито дружелюбной улыбкой и сжимаю пальцы на его плече, заставляя парня скривиться от боли, присесть и чуть ли не на полусогнутых отвалить. Смотрю на Аврору с видом спасителяи офигеваю, когда она выскальзывает и пытается спрятаться в салоне своей старой развалюхи. Проглатываю ругательства и в последний момент успеваю всунуть ногу между дверцей и кузовом. Черный взгляд хлещет меня негодованием. Может, познакомимся поближе? иду на абордаж. По-другому эту каравеллу не взятьэто и ежу понятно.
Я не знакомлюсь в общественных местах, отвечает она.
Почти готов рассмеяться, но в последний момент замечаю, что эту хрень Аврора сказала на полном серьезе.
Можно завалиться ко мне в гости, не робею я. Поверь, моя берлогасамое необщественное из всех необщественных мест в мире.
Я не хожу к мужчинам в гости на первом свидании, с каменным лицом «отзеркаливает» она. Не может, блядь, быть, чтобы была настолько непрошибаемой, чтобы не понимать мой флирт. Или ей после аварии все чувство юмора отшибло?
Но в глубине души понимаю, что действую слишком грубо. Совсем разучился завоевывать женщин, расслабился, привык, что обычно хватает пары сальных шуток и штампованных комплиментов, чтобы девчонки радостно выпрыгивали из стрингов.
Хорошо, прости, вскидываю руки в жесте добровольной капитуляции. Признаю, что веду себя, как наглый придурок. Просто ты Ох, прикладываю ладонь к груди и изображаю бьющееся под пальцами сердце. Ты у меня сразу вот здесь, Черная королева.
А ты у меня нигде, Ману, отбривает она.
И пока я, словно врезавшийся в фонарный столб бык, пытаюсь переварить, как так получилось, что я со всех сторон в пролете, выталкивает мою ногу из салона, закрывает дверцу, заводит мотори тупо сваливает. Дурахоть бы эвакуатор вызвала. Повреждения ее ржавого ведра не кажутся такими уж фатальными, но кто знает, что может случиться в дороге.
Это правда Аврора Шереметьева? спрашивает Су несколько минут спустя, пока я, засунув руки в задние карманы джинсов, все еще пытаюсь сообразить, что к чему.
Правда, бормочу я.
Внешне спокоен, но злость разъедает изнутри, превращает нервы в серную кислоту. Не дай бог меня сейчас хоть пальцем тронутьвырву руку с мясом прямо из локтя.
Мне нужны все ее данные, говорю, глядя вслед машине суки Шереметьевой.
Не лез бы ты к ней пытается предостеречь Сусанна, но одного выразительного взгляда достаточно, чтобы она прикрыла рот, и сама же озвучила самый очевидный вариант получения всей необходимой информации:В полицейском протоколе должно быть. Попробую выбить копию.
Я судорожно втягиваю ноздрями воздух, еще наполненный ароматами духов беглянки. Закрываю глаза, позволяя мыслям дорисовать все детали ее красивого лица, темных с фиолетовыми искрами глаз, похожих на мистический обсидиан. Жадно глотаю ртом воздух, позволяя парфюму пощекотать язык нотами какао, миндаля и лайма.
Хорошо, сучка, сыграем по твоим правилам обещаю рожденному моим воображением призраку.
Глава третья: Аврора
Я прячусь в своей квартирке уже третьи сутки. Не отвечаю на звонки, не выхожу в магазин и единственные живые существа, с которыми контактируюребята из службы доставки ресторана, в котором заказываю еду. Да и то вряд ли можно назвать «контактом» молчаливую передачу денег.
В новостях, слава Богам, ни слова. Самыми тяжелыми были первые сутки: я проторчала в интернете до самого утра, мониторя все социальные сети и интернет-издания, но об аварии ничего не всплыло. Все, что удалось найти: найденное на странице какой-то малолетки селфи рядом с тем парнем на желтом «Ламборджини».
Наверное, его помощницаили кем там была та пигалицапозаботилась о молчании.
В дверь звонят: час назад я заказала салат и две порции персикового смузье. Беру с тумбочки у двери заранее приготовленную сумму, открываюи замираю, обездвиженная взглядом серебристых глаз.
Привет, арсани[1], - произносит бархатный голос из моего прошлого и, не дожидаясь приглашения, переступает порог. Закрывает дверь и наваливается на нее спиной.
Боги, он все такой же, как и в тот день. Все такой же невообразимо притягательный в своем безупречном костюме, галстуке в тон к голубой рубашке. Его так много в моей квартире, что, кажется, он просто активировал тайный, сдвигающий стены механизм.
Шэар бормочу я одеревеневшими губами.
Его пальцы скользят по контуру моего подбородка, поднимают лицо выше, и я чувствую себя ведьмой, к ногам которой привязывают свинцовую гирю. Еще немногои упаду в озеро, из которого никогда не выплыть. Почти чувствую приступ удушья но вместе с ним приходит и боль. Колючие спазмы внизу живота, напоминающие о другой стороне нашего прошлого.
Я соскучился, Аврора, говорит Шэар тягучим терпким голосом.
И я разрушаю очарование момента громкой пощечиной.
Ненавижу его! Ненавижу за то, что сделал, и за то, что не сделал, но больше всего ненавижу за то, что сделать не захотел. Ненавижу за то, что даже после всего не могу смотреть на него с безразличием. Что, вопреки голосу разума, замечаю, что седины в его роскошных темных волосах прибавилось, а морщинки вокруг глаз стали глубже.
Шэар потирает щеку, хмурится, но настойчиво игнорирует мой взгляд в сторону двери.
Не помню, чтобы звала тебя в гости, говорю сухо, почти официально.