Собираются присоединиться к Мудрому Быку? спросил Ястреб.
Черное Перо кивнул.
У нас есть только два пути. Позволить белым согнать нас всех вместе, как скотину, или бороться за то, чтобы жить, как мы хотим. С этим не поспоришь.
Я согласен. Обязательно приду, и очень скоро.
Твой дед будет очень доволен. Черное Перо помолчал. Мы слышали о смерти твоего отца. Мое сердце скорбит вместе с твоим. Он был великим человеком.
Спасибо.
Нам всем его будет не хватать.
Да, очень.
Ястреб вскочил в седло, поднял руку, прощаясь, и пришпорил лошадь. Пока ехал, ему казалось, что душа его разрывается на части, будто все ветры разом вселились в его грудь и рвутся наружу, каждый в свою сторону. Он злился на своего отца и скорбел оттого, что потерял его, что никогда больше не сможет поговорить по душам, пытаясь выяснить, зачем он так поступил с ним. Ястреб гадал, что же так повлияло на отца, какая болезнь сломила его волю, как он мог поддаться чарам женщины и позволить ей манипулировать собой. И именно сейчас, когда Ястреб был разбит горем, судьба страны, неудержимо скатывающейся на путь насилия и жестокости, казалась ему более трагичной.
Чем ближе он подъезжал к своим владениям, тем большей решимостью наполнялось его сердце. Он готов был драться.
Скайлар часто снились сны о том, что произошло когда-то очень давно. Не сказать, чтобы они снились ей регулярно, так, от случая к случаю. И всегда эти сны начинались одинаково. Перед глазами вдруг все начинало кружиться в бешеном темпе, затягиваясь в гигантский водоворот.
Вот и теперь она снова увидела тот самый серый водоворот, как когда-то, много лет назад.
С наступлением сумерек на землю спустился тумантяжелый, густой. Прохожих, спешащих по улицам в этот час, только и можно было различить, что по торопливому звуку шагов, увидеть же человека можно было, лишь столкнувшись с ним нос к носу. Идеальный вечер для нелегальных сборищ. Ночь тайн. А тайн в Мэриленде хоть отбавляй.
Пограничный штат Мэриленд кишел всякого рода шпионами и представителями тайных организаций. Одни открыто симпатизировали конфедератам, другие не скрывали, что являются сторонниками Севера. Кто-то притворялся, что сочувствует южанам, а сам шпионил для северян. Кто-то открыто помогал северянам, но на самом деле шпионил в пользу Юга.
Но были и такие, кто не мог решить, к какому лагерю примкнуть.
Роберт Конор жил в Уильямсберге. До того как развязали войну, он был адвокатом, а потом, с началом военных действий, его призвали в армию. После сражения под Геттисбергом попал в тюрьму северян в округе Колумбия. Однако ему удалось бежать и послать брату Ричарду весточку, что ему необходима помощь.
Ричард Конор жил в Балтиморе с семьейженой Джил и двумя дочерьми, Скайлар и Сабриной, в большом добротном доме. В 1862 году он был серьезно ранен, и его отослали домой с покалеченной ногой. Надежды на то, что хромота когда-нибудь пройдет, не было. Ричард радовался возвращению. Хотя он и был убежден в правоте унионистов, убийство сторонников южных штатов не одобрил. А когда брат попросил о помощи, бросился к нему не раздумывая.
Теперь Роберт жил в их доме, скрывался на чердаке. Дни свои коротал в играх с маленькими племянницами. Скайлар успела полюбить его не меньше, чем отца. И вот пришло известие, что он должен тайно встретиться с южанами и они отправят его на Юг, где он будет в безопасности. На землю спустился туман
Скайлар отослали спать, но она знала: ночью что-то должно произойти. Отцу вместе с его лучшим другом Брэдом Дилманом предстояло проводить Роберта на встречу с южанами. Они должны были изобразить напившихся в стельку приятелей, затем Роберт незаметно исчезнет, а Ричард и Брэд возвратятся домой картинно вымаливать на коленях прощение у Джил и девочек, уверять, что больше напиваться не станут, клясться, что исправятся.
Скайлар не могла объяснить, что подстегнуло ее выбраться из кровати в ту ночь, натянуть на себя рубашку и брюки и побежать следом за мужчинами. Возможно, ей просто передалось всеобщее возбуждение.
А может, была какая-то смутная тревога, закравшееся в душу страшное предчувствие.
Осторожно, так, чтобы ее не заметили, Скайлар перебежками следовала за мужчинами. Лицо она предусмотрительно закрыла шарфом, а на глаза низко надвинула шляпу. Негромко переговариваясь, они шли по направлению к пристани, где уже поджидало небольшое судно. Туман все сгущался.
Внезапно она услышала, как кто-то вскрикнул. Скайлар увидела, что судно снялось с якоря и отчалило от пристани. Она припустилась бегом, потеряв из виду мужчин, но вдруг обо что-то споткнулась и едва не упала. Нагнулась взглянуть О Боже!
Отец! прошептала она. Отец! Скайлар пыталась привести его в чувство, приподнять и, прикоснувшись к спине, вдруг с ужасом отдернула руку. Пальцы были в чем-то теплом, липком Кровь! Кровь ее отца!
Отец! снова и снова звала Скайлар.
Ричард Конор очнулся, голос его был слабый, тихий, почти шепот. Но все же он был жив! Скорее поддержать, помочь, остановить хлещущую из спины кровь! Внезапно она почувствовала, как отец сжал ее руку окровавленными пальцами.
Люблю тебя Осторожно, детка, осторожно, будь храброй девочкой. Я предали
Я никогда не предам тебя!
Нет, меня
Тише, папа, успокойся, сейчас я найду кого-нибудь, тебе помогут. Только не умирай, слышишь? Не оставляй меня
Его пальцы выскользнули из ее руки. Ричард смотрел в небо широко раскрытыми и уже ничего не видящими глазами. Скайлар истерически зарыдала.
Ее нашел патрульный солдат и привел в участок. Там ее терзали вопросами, совсем не думая о том, что перед ними ребенок, только что переживший страшную трагедию. Скайлар не могла вымолвить ни слова, чувствуя себя так, словно нож в спину воткнули ей самой. На все расспросы о том, что произошло на пристани, Скайлар отвечала молчанием. «Будь храброй», велел ей отец. Она никогда не предаст его, никогда
Ее продержали в участке всю ночь. Утром пришла мать с посеревшим от горя лицом, но настроенная решительно. Тут же потребовала немедленно отпустить одиннадцатилетнюю дочь домой. Доказательств тому, что Ричард Конор шпионил для армии южан, не было, а Джил подняла такой шум, что офицерам не оставалось ничего иного, как выпустить Скайлар, так и не выяснив, что же произошло на самом деле.
В тот вечер, когда гроб с телом отца был выставлен в гостиной для прощания, Скайлар стояла вместе с матерью на кухне и слушала сбивчивый рассказ Брэда Дилмана, как грязные конфедераты отплатили Ричарду за поддержку, убили его. Голос Брэда дрожал, срывался. Мать тихонько всхлипывала.
И в этот вечер снова был туман. Рваными клочьями он стелился по земле, принимая причудливые формы. Скайлар хотелось убежать, вырваться из давящей духоты дома. Она вышла на порог, нырнула в туман и побежала, не разбирая дороги. А когда почувствовала, что бежать больше не в силах, повернула обратно. Но ей по-прежнему не хотелось никого видеть, единственное ее желание былопобыть одной.
По чистой случайности девочка оказалась у конюшен. Прямо из тумана перед ней возникла высокая фигура Брэда Дилмана, чьи широкие плечи столь располагали к тому, чтобы выплакать на них свое горе. Верный Брэд! А теперь он стоял и украдкой стирал засохшую кровь с длинного, в двенадцать дюймов, ножа, который достал только что из чехла, укрепленного на лодыжке.
Дилман поднял голову и увидел ее.
Скайлар! Моя сладкая, маленькая Скайларпроговорил он и потянулся к ней
Почувствовав, как чьи-то пальцы коснулись ее щеки, Скайлар немедленно проснулась, вскрикнула и, еще не разобравшись, в чем дело, принялась неистово отбиваться.
В хижине было темно, угли слабо тлели, не давая света. Она почти ничего не видела в полутьме, но не заметить фигуру мужчины, стоящего перед кроватью, было невозможно. Через мгновение он опустился и прижал ее руки к бокам, пристально глядя в глаза.
Вы что, всегда набрасываетесь на людей с тумаками, если они подходят слишком близко? Или только я удостоился такой чести, леди Даглас?
Индеец вернулся. И опять эти его издевки, но теперь в его голосе звучала горечь Или ей только показалось?
Ты Я просто была удивлена, проговорила она.