Красивый, умный И знаешь толк в работе.
Собственные пальцы впились в плечи Корсара чуть ли не до синяков. Тот только одобрительно хмыкнул, продолжая гладить бедра. Потом положил одну ладонь на пах и погладил сквозь белье, лаская пальцами.
Задохнувшись от ощущений, Олег невольно прикусил губу Сокольского и тут же медленно провел по ней языком, ловя дыхание. Попытался расстегнуть его ремень сам.
Какой славный мальчик, выдохнул тот в его рот.
Белье оказалось стянутым, а наглые пальцы Корсара уже вовсю ласкали член, давая только судорожно втягивая воздух и растворяться в накатывающем жаре.
Вернувшись выше, рука огладила грудь, обводя кончиками пальцев ореолы сосков и легонько их сжимая.
"Меня же сейчас прямо здесь", только и успел подумать Олег и тихо охнул, когда колено Сокольского раздвинуло его бедра.
Плевать, на все плевать. Хочу. Здесь. Сейчас.
Потянувшись к пуговицам рубашки Корсара, начал их быстро и аккуратно расстегивать. Привычка.
Но стоило управиться с последней, как Сокольский чуть прищурился, покачал головой и вдруг перехватил его руки. Поднес к губам, начал целовать, гладить нежную кожу на сгибах запястья кончиком языка а потом как-то странно и задумчиво посмотрел, будто что-то пытаясь оценить. Олег, затаив дыхание, молча смотрел на него, не понимая, что происходит.
Сокольский ловко сдернул свой галстук, потом провел плотной шелковой лентой по запястьям Олега, словно в шутку. И с вопросом.
Олег не отводил взгляда. В глубине сознания зародилась странная догадка. Ну, что ж узнаем. Он медленно провел языком по губам. Приподнял вопросительно бровь, в серых глазах вспыхнул подначивающий огонек. Мол, давай.
Сокольский не то чтобы усмехнулся, но по губам скользнула улыбка. Одобрительная. Галстук широкой петлей лег на запястья, узел получился не слишком тугой, но не вырваться.
Может, зря? Но тут же загорелось предвкушение и легкий страх.
А Олега наградили еще одним поцелуем: сначала медленно поймали ухо губами, провели языком по шее легчайшим касанием, и только потом впились в губы, властно раздвигая их. А чтобы даже не вздумал вырваться, ладони снова легли на плечи и притянули их к себе, большими пальцами поглаживая ключицы.
Очень славный, мурлыкнул в ухо. Старательный, способный Вздумаешь поменять место работывозьму тебя не глядя.
Олег невольно прикрыл глаза, стараясь не застонать, но и не успел, так как губами снова овладели. Вырываться и не собирался, ощущение плотно шелка на запястья забавляло и заводило одновременно
А поглядеть есть на что, выдохнул он в губы Сокольского. А возьмешь
Обязательно возьму Голос Корсара напоминал басовитое мурлыканье огромного хищного кота. Ты правпосмотреть стоит. Повернись.
Ладони мягко, но уверенно развернули Олега лицом к столу, тут же снова прижали к груди, не давая задумываться, лаская теперь и живот, и член, и бока с бедрами
Губы Сокольского прошлись по шее сзади, опаляя горячим дыханием, умело прихватывая в самых нежных чувствительных местах.
Олег слабо понимал, что с ним происходит, почему реакция на этого человека такая острая реакция и остается только слушаться и ждать, что будет дальше.
"А работать-то вместе будет не так интересно, подумал он. Одно дело конкурент, другоеподчиненный". И чуть не рассмеялся, понимая, что уже мысленно пример на себя работу в офисе Корсара.
Тревожный звоночек появился, когда прозвучало "повернись". Однако почему нет-то?
К тому же сейчас и впрямь хорошо. И тело плавится, и тает. И дышать тяжело, разве что откинуть голову на плечо Корсара, так лучше. Вдохнуть запах кожи и парфюма, прихватить губами мочку уха, вжаться ягодицами в пах, ощутив, что партнеру тоже крайне нравится происходящее.
Откинуть голову позволили. И придерживали уверенно, нежно, но властно. Сокольский потерся бедрами о его голый зад, и понятно, что даеще как нравится. Но не торопится. Пальцы пробежали по ложбинке позвоночника, потом ниже, потом исчезли и вернулись скользкими и немного холодными.
Как? Откуда? Так предусмотрительно-то. Надо будет потом спросить.
Между прочим, этот столмой талисман, насмешливо прошептал Корсар. И ты на нем потрясающе смотришься.
Сразу Олег вздрогнул, но потом расслабился, позволяя, впуская в себя. От желания темнело в глазах, поэтому с трудом сдерживался, чтобы не поддаться назад и попросить сделать хоть что-то
Судя, что на нем ни царапинки полируешь ты талисман часто, выдохнул ему в тон.
Ошибаешься. Только в очень-очень особых случаях. И не с кем попало. Ты даже не представляешь, как редко попадается достойный деловой партнер. Коллега
Пальцы настойчиво проникали внутрь, сначала совсем неглубоко, осторожно, бережно. Потом увереннее. Ласкали, гладили, растягивая, пока другая рука не дает почувствовать ни капли боли, нежно играя со стволом, головкой, яичками Дорожка поцелуев легла между лопатками и в основание шеи.
С губ Олега все же сорвался стон, край стола надавил на ладони.
Партнер Какой удачной слово. В первый миг все же невольно сжался, ибо давно в общем, давно никого не было. Даже прикусил мочку Корсара, но тут же прикоснулся языком к месту укуса. С губ все же сорвался стон, да и не один, ибо сдерживаться нет сил. К тому же по телу идет легкая дрожь, а связанные рукивнезапно серьезное препятствие. И внутри одновременно чувство беспомощности, непонимания и желания.
Дыхание Сокольского стало частым и рваным.
Он обхватил Олега за плечи поперек груди, помогая удержаться на связанных руках, и подался вперед, входя почти до упора. Вспышка боли, остановка дыхание. Медленно назад и снова вперед, томительно медленно, потом все быстрее и жестче.
На связанных руках держаться все же не очень, и мысленно Олег пообещал себе убить Сокольского, как только все закончится. Но сейчас так хорошо, ритм, кажется, расходится по всему телу, стук собственного сердца заглушает все звуки за окном и за дверью. Боль исчезла, уступив место пронзительному удовольствию. И, уже ничего не соображая, сам подался навстречу, прокусывая губу почти до крови и сдавленно всхлипывая.
На ухо что-то шептали: пошлое, нежное, горячее. Такое, что желание становилось только сильнее.
От удовольствия вообще было сложно соображать, хотелось только сильнее и резче.
Движения члена Сокольского заставляли разум ускользать, уступая место затуманенному сознанию.
Так и быть, уступлю по срокам. Только от процентов не открутишься.
Фиг вам, а не проценты, Владислав Алексеевич. Хотя, какие тут уже проценты. Господи, как же хорошо, да
Разрядка вспыхнула, ослепив и не дав дышать. Тело содрогнулось от спазмов удовольствия, откровенно развратный и довольный стон не оставил равнодушным Сокольского, неожиданно сжавшего его сильно, чуть ли не до боли.
Кончили почти вместе, только Олег не сразу этот осознал. Корсар не вышел сразу, нежась в горячем упругом теле и обласкивая его везде, где может дотянуться руками и губами.
Олег шумно дышал, пытаясь прийти в себя и чувствуя, что колени предательски подрагивают, а тело окутала слабость.
Сокольский не торопился его развязывать. Взял его руки в свои, по-прежнему прижимаясь грудью к его спине. Поцеловал связанные запястья, после уже, развернув Олега, притянул к себе. Обнял, продолжая одной рукой удерживать его руки и коснулся губами губ.
А потом шепнул на ухо:
Знаешь, я бы подарил тебе эти клятые проценты Но не могу же я тебя так обидеть, правда? Ты достоин большего Продолжим обсуждение завтра?
Завтра? Какое завтра? Еще и завтра?
Захотелось пьяно рассмеяться.
Большего?
Вопрос скорее для проформы, ибо говорить не хочется, а в объятиях тепло и уютно. А еще спокойно. К тому же ноги готовы подогнуться, секс и впрямь был чудесный, а оргазм выше похвал. Поэтому прижавшись виском к его плечу, Олег коснулся губами шеи и согрел кожу дыханием.
Уважения, усмехнулся Корсар, явно довольный таким поведением. А тем, кого уважают, поблажек не делают.
А потом потянул его на себя, сел в кресло, устроив Олега на коленях, продолжая обнимать.
Да уж. Оба полуголые, кабинет пропах сексом, но, судя по всему, Сокольскому явно плевать. Олегу, впрочем, тоже. Наступила странная апатия. Но такая приятная, сладкая. Но все же молчать нельзя.