В свои без малого шестьдесят лет младший брат деда Шоны оставался высоким, широкоплечим, мощным и властным мужчиной. Его смоляные волосы, отличительную черту Мак-Гиннисов, лишь слегка тронула седина; густые и длинные пряди доходили ему до плеч. В любую погоду он одевался в килт, как и подобало горцу, и Шона без труда представляла себе Гоуэйна воином давних времен, вступающим в безжалостную схватку с любым врагом, который осмелился нарушить священные границы родины. Этот вспыльчивый человек был крепко привязан к земле, где родился и вырос. Он знал, как выращивать богатые урожаи, как выкармливать лучший скот. Не меньшие способности он проявлял и в денежных делах. Хотя Шона и значилась главой семьи, но на дворе был девятнадцатый век, и она сама, и Гоуэйн, и еще один ее двоюродный дедушка Лоуэлл, и кузены Алистер, Аларих и Айдан в равной степени занимались делами клана.
Дедушка? пробормотала Шона. Ты как раз вовремя. Марк пришел рассказать мне о новой штольне. Полагаю, нам следует устроить службу
Гоуэйн нетерпеливо отмахнулся.
Устраивай что хочешь, дорогая. Мензис, напрасно ты обеспокоил Шону. Тебе следовало обратиться с этими затруднениями ко мне.
Прошу прошения, сэрначал Марк, но Гоуэйн вновь взмахнул рукой.
Вопрос решен, верно? Так ступай себе, Мензис, возвращайся к своим делам, если хочешь, а я занятой человек и хочу уделить минутку внучатой племяннице.
В таком случае до завтра, леди Мак-Гиннис, произнес Мензис и поспешно покинул кабинет.
Ты обошелся с ним очень грубо, заметила Шона. Гоуэйн не смутился:
Меня тревожат сейчас куда более важные дела.
Какие?
Гоуэйн бросил на стол письмо. Шона взглянула на деда, приподняв бровь.
Взгляни, детка. Оно из Америки.
Шона взяла письмо и сразу заметила на нем американские марки. Она начала читать, но ладони Гоуэйна тяжело легли на стол, и Шона невольно взглянула ему в глазасиние, как и у нее. Между всеми членами клана Мак-Гиннис имелось поразительное сходство. Увидев человека со смоляными волосами с редкостным синеватым отливом и яркими синими глазами, можно смело ручаться: это один из Мак-Гиннисов. Кроме того, все члены семьи были высокими, имели густые черные брови и своеобразную манеру вопросительно приподнимать их.
Прочти! велел Гоуэйн, в раздражении сильно напирая на нее.
Разумеется, Шона с первого взгляда поняла, что письмо прислал Эндрю Даглас. Угрызения совести с новой силой накатили на нее. Когда они виделись с Эндрю в последний раз, Шона сама пребывала в плачевном состоянии, но не могла не увидеть, сколько боли причинила юноше смерть брата.
Она быстро просмотрела письмо, стараясь сдержать дрожь в руках. Эндрю всегда напоминал ей о Дэвиде. Несмотря на то что Эндрю унаследовал некоторые черты матери, по виду в нем все-таки можно узнать Дагласа, а кроме того, бросалось в глаза телосложение его отца. Оба брата были одного роста и внешне напоминали львовмощные, гибкие, подвижные. Они могли проявить и величайшее благородство, и невероятную жестокость, если на то имелись причины. Шона знала, какими безжалостными могут быть Дагласы, когда сталкиваются с предательством.
Письмо было любезным. Эндрю прибывает в Крэг-Рок, но не знает, сколько пробудет на родине, как и того, когда окажется на ней. Шону он просил ничего не менять в управлении его владениями: до сих пор в его отсутствие она прекрасно справлялась со своими обязанностями. Ей незачем освобождать хозяйские покои в Касл-Роке и перебираться обратно в замок Мак-Гиннисов. Недавно Эндрю вновь женился, и теперь мечтал побывать в доме предков вместе с молодой женой и друзьями. «Если ты следишь за сообщениями из Америки в газетах, тебе должно быть известно, что народ моей матери вступил в переговоры с американским правительством. Поскольку это по меньшей мере осложняет мои планы и я могу отбыть в Шотландию в любой момент, то, надеюсь, мое возвращение не причинит тебе неудобств. Мне, как и любому гостю из Америки, предстоит совершить множество визитов, и я прошу тебя не тревожиться заранее, ожидая моего прибытия. С нетерпением жду возможности увидеться с тобой».
Вспомнив, что первая жена Эндрю, индианка из племени сиу, скончалась от тяжелой болезни пару лет назад, Шона с довольной улыбкой взглянула на Гоуэйна.
Он снова женился. Как я рада! Терпение Гоуэйна лопнуло.
Рада? Почему, черт побери? Теперь он наплодит маленьких смуглых дикарей, и они явятся сюда, чтобы обобрать нас!
Владения Дагласов никогда не принадлежали нам, хотя именно благодаря им мы процветаем.
Владения Дагласов по праву принадлежат тебе. Эндрю Дагласа может, следует называть его лорд Ястреб? и пальцем о палец не ударил, чтобы позаботиться о них. Он американец и наполовину дикарь. Ему следовало остаться там, у родственников матери, среди стрел, луков и бизонов!
Ему полагалось бы провести там всю жизнь и погибнуть в прериях, чтобы земли Дагласов достались нам!
Дедушка, эти земли принадлежат ему.
Да, ему. Но сотни лет назад, детка, еще до Роберта Брюса, горцы не признавали владычества английских королей, и Шотландия осталась свободной только благодаря их силе и воинскому искусству. В то время Дагласы и Мак-Гиннисы действовали сообща, рука об руку, заключали между собой браки, и если бы род Дагласов угас, его собственность по закону перешла бы к самым близким родственникам Дагласовк Мак-Гиннисам.
Дедушка Гоуэйн, лорд Ястреб Даглас из Америки жив и здоров.
Гоуэйн пропустил ее слова мимо ушей.
Беспорядки в Америке! бормотал он. Да, американцы намерены разделаться с краснокожими. Газеты наперебой пишут о великих сражениях. Эндрю Дагласу следовало бы погибнуть в таком бою прежде, чем у него появится шанс обзавестись наследниками!
Удивляясь, Шона покачала головой.
Дедушка, он еще совсем молод. У него молодая жена. Я не сомневаюсь, что вскоре появится еще одно поколение Дагласов из Крэг-Рока.
Эндрю Дагласамериканец. А я отдал этой земле все свои силы и жизнь!
Когда покойный лорд Даглас понес тяжкую утрату и вернулся в Америку, я пообещала в его отсутствие заботиться о владениях Дагласов, как велит нам обычай. Но мы также согласились взять на себя этот труд, чтобы приумножить богатство рода Мак-Гиннисов, спокойно напомнила Шона. И Господь свидетель, после пожара у нас нет никакого права
Гоуэйн хватил кулаком по столу, уставившись на нее.
Ты отважилась пойти против Бога, Шона Мак-Гиннис.
Неужели это Бог заставил меня заманить Дэвида в конюшню? осведомилась она.
Минуту Шона думала, что дедушка ударит ее, он не сводил с нее налитых яростью глаз.
Пожар, детка, был деянием Божиим, возразил он. И если ты готова допустить, чтобы вся семья погрязла в долгах, то Богу не следовало выводить тебя из этого адского пламени!
Я не верю, что пожар был деянием Божиим, твердо отозвалась Шона.
Может, ты обвиняешь в поджоге меня? Уверяю тебя, детка, я этого не делал! заявил Гоуэйн, зло прищуривая глаза. Более того, здесь были представители власти из самого Эдинбурга по требованию твоего лорда Ястреба Дагласа, если ты помнишь. Поджог так и не удалось доказать, дорогая.
Тогда что же случилось?
Гоуэйн положил ладони на стол и вгляделся ей в глаза.
Господь восстановил справедливость! убежденно выпалил он.
Шона смотрела на деда, потрясенная выражением мстительного злорадства на его лице. Гоуэйн не испытывал никаких угрызений совести после смерти Дэвида, но по крайней мере поджога он не совершалэто Шона знала наверняка. Вероятно, он уже забыл о страшной ночи. Шона пыталась последовать его примеру, но не могла. Давно минувшим событиям предстоит преследовать ее до самой смерти.
Может, тебе было бы удобнее, если бы я тоже погибла во время пожара? полюбопытствовала она.
Гоуэйн вновь взорвался раздраженной бранью.
Боже милостивый, детка, как ты можешь обвинять меня в этом? Та ночь давно прошла, твои родственники живы, как и углекопы и еще двести душ на наших землях. И если ты хочешь быть хозяйкой Крэг-Рока, ты должна забыть о прошлом и жить ради будущего.
Шона взглянула на него и медленно кивнула, а затем перевела взгляд на лежащее на столе письмо.