Оставь его, Джонни. Парень не промах. Отлично умеет постоять за себя. Дону Алессандро может понравиться такой отчаянный.
Этот сучонок мне артерию задел! слышится истеричный голос того, кто пытался на меня напасть.
Не сочиняй, невозмутимо отрезает второй. Ты бы уже сдох, если бы это была артерия. Наложите ему жгут и повязку, а парня с собой в багажник.
Меня вновь хватают. На этот раз за руку. Сначала кажется, что сил совсем не осталось, но тут вижу на полу тело своей младшей сестры Беатрис. Ей всего четыре, но у нее уже огромная дыра в груди, и она застыла в неестественной позе на полу, раскинув руки и удивленно раскрыв большие темные глаза. Они теперь стеклянные, как у куклы. У меня вся кожа горит от бешенства, боли и ужаса, поэтому тут же изворачиваюсь, как уж, и впиваюсь в здоровенную волосатую мужскую кисть зубами. Вновь слышу рычание и ругань, опять на меня обрушиваются удары. Один последний приходится по голове, и я теряю сознание.
Глава 1
«Хочешь победить врагавоспитай его детей».
Восточная мудрость
Марко
Этот кошмар преследует меня с самого детства. Когда-то он снился мне каждую ночь и не раз. Теперь неизменно снится после очередного убийства. Конечно, он не такой четкий и ясный. Это обрывки сцен, ощущений, звуков, боли, которые сознание объединяет в воспоминания, когда просыпаюсь. После него подскакиваю на постели весь в холодном поту, со сбившимся дыханием, и какое-то время прихожу в себя. В голове еще долго крутится все это и не только это Приходится вставать с постели, отправляться к холодильнику за бутылкой ледяной воды, потом принимать душ и идти в спорт-зал, прежде чем улетучивается последнее нежелательное воспоминание.
Сегодня рядом со мной на кровати спит роскошная рыжеволосая девушка, которую подцепил вчера в одном из дорогих клубов. Она тамошняя звезда, и за ночь с ней любой посетитель этого заведения продал бы душу дьяволу, потому что она поет, как богиня, выглядит, как богиня, и трахается, как богиня. Однако, я имею ее безо всяких условий, потому что хозяин клубамой личный должник, а это значит, что он со всеми своими потрохами, со всем своим имуществом, со всеми своими певичками принадлежит мне, и я буду трахать эту девочку, когда и сколько пожелаю, пока не надоест. Может быть, это заставит меня смилостивиться немного и сбавить проценты по долгу, а, может быть, нет В конце концов, я могу устроить ее и в другой клуб, и тогда старикашка в конец разорится А еще могу прибить его на заднем дворе его собственного дома, а вместо него назначить управляющим кого-нибудь более талантливого и расторопного Только пока что мне лень об этом думать. Этот клубмелочь, сошка, былинка в сравнении с теми серьезными вопросами, которые я теперь решаю. Я ведь больше не мальчик на побегушках и не мелкий рэкетир. Я член почтенного семейства дона Алессандро Рензо, его подручный, его любимый приемный сын и его верный цепной пес, которому он доверяет даже больше, чем своим кровным сыновьям.
Вытираю тыльной стороной ладони пот со лба, пытаясь прогнать воспоминания, и чувствую, как девушка рядом со мной завозилась, просыпаясь. Должно быть, я разбудил ее криками во сне или борьбой. Надеюсь, все же не двинул ее нечаянно. Не люблю быть грубым с женщинами, пока они того не заслужили, а эта вчера отработала свою ночь блестяще, да и сейчас приподнялась на локте и улыбнулась так лучезарно и мило, будто мы влюбленные на медовом месяце. Ее нежные пальчики нащупали стоящий колом член и принялись дразнить и ласкать, а я лишь выдохнул и закинул голову на подушку, давая понять, что я не против продолжения. Это тоже неплохой способ временно избавиться от неприятных воспоминаний.
Место женских пальчиков заняли умелые губки и язычок, и я закрыл глаза, отдаваясь ее порочным ласкам. Через пару минут интенсивных трудов профессиональной минетчицы бурно кончаю в горячий женский ротик, даже не придерживая ее голову. Она и сама знает, что должна насадиться поглубже и поплотнее, все проглотить, высосать и вылизать до последней капли, а потом отвалить, потому что я не расположен к общению по утрам после практически бессонной ночи. Когда открываю глаза, девушки в комнате уже нет. В ванной течет вода, но недолго. Потом хлопает входная дверь, и я остаюсь один.
Воспоминания о прошлом все равно возвращаются, даже тот детский животный страх, от которого перехватило горло. Тогда я не представлял, сколько пролежал в багажнике автомобиля, пока не очнулся. Казалось, что вечность. Это теперь я знаю, что от бывшего дома моих родителей до поместья дона Рензо полтора часа езды. Даже хорошо, что меня тогда вырубили, и я не видел всего того кошмара, что там творился. Кроме трупа сестренки Сглотнул и вновь мысленно очутился в роскошном доме Алессандро, до сих пор не изменившемся ни в единой детали. Единственное, что там меняется, это великолепные букеты свежих цветов, которые регулярно составляет старший садовник, ну и изредка пополняется коллекция дорогих старинных вещей и ценных картин.
Тогда особняк сразу поразил меня своей мрачностью. Почти все стены в нем были отделаны темным деревом. В нем же были выполнены фантастические резные лестницы, двери, окна и полы. Все это загадочно скрипело иногда, но в основном молчало, храня свои зловещие тайны, а мягкие ковры, текстиль, гобелены, шкуры животных поглощали все звуки, будто дом растворял в себе все посторонние предметы, все инородное, что проникало в него извне. Теперь-то я точно знаю, что этот дом живой, потому что все его стены, все полы, все перекрытия, все чердаки и подвалы пропитала кровь, которая теперь циркулирует по этому черному дереву, протянувшему свои корни до самого ада.
Несколько мужчин в черном вели меня по этим комнатам, лестницам и коридорам, пока мы не оказались в кабинете хозяина. Худой, бледный и осунувшийся, он сидел в своем огромном кожаном кресле, будто мумия древнего царя на троне, только облаченная в современный дорогой костюм, и курил сигару. Его губы, настолько тонкие, что их и видно-то не было, сжались в искривленную линию.
Дело сделано, дон Алессандро, отчитался один из моих сопровождающих.
Кто это? сухо бросил он в мою сторону.
Мальчишка Каприано. Яростно сопротивлялся. Сильно ранил Джонни. Даже пришлось в больницу отвезти Решил, что вы захотите его увидеть и сами решить, что с ним делать.
Вот какпротянула мумия в костюме и взглянула на меня своими мертвыми глазами. Как тебя зовут?
Марко.
Марко Каприано Что ж, Марко. Я был хорошо знаком с твоим отцом. Мы даже были друзьями, поэтому я сожалею о том, что произошло. И ты тоже должен знать правду. Твой отец совершил большую ошибку, за которую поплатился. Он выбрал не ту сторону, предал своих старых друзей и людей чести. Ты ведь понимаешь, что предавать друзей плохо? Друзьям нужно доверять. Так вот в память о нем я воспитаю тебя как сына. Только ты должен всегда помнить, кто подарил тебе жизнь, и быть благодарен. Я ценю верность. Я ценю отвагу. Я ценю ум и послушание. Будь мне предан, и тебе воздастся. Ты понял, Марко?
Да.
Я был уверен, что ты умный мальчик. Уведите его. Накормите. Переоденьте. Подготовьте ему комнату на третьем этаже рядом со спальнями моих детей. Пусть он ни в чем не нуждается.
Тряхнул головой и рывком встал с постели, пытаясь выветрить из головы те события. Впрочем, это было бесполезно. Где-то глубоко внутри постоянно тлели угли этой боли и этой ненависти. Единственное место, где душа находила на некоторое время покой, было кладбище Сейнт Реймондс и шесть каменных надгробий, выстроившихся в ряд. Лоренцо Каприано. Аллесия Каприано. Джино Каприано. Франческа Каприано. Беатрис Каприано. Густаво Каприано. Имена из моего прошлого, которые теперь существовали только в виде выгравированных на холодных камнях букв. Только там время останавливалось, воспоминания, будто испугавшись этих безжизненных камней, отступали. Все сковывала пустота и холод, будто коматозный сон. Никаких мыслей, никаких чувств, никакой патетики и отчаяния. Просто минуты провала в ничто, а затемновый глоток воздуха, чтобы можно было жить дальше, зная, ради чего я живу.
Мельком глянул на настенные часыбез четверти семь. У меня еще оставалось время, чтобы провести свой обычный ритуал: тренировка, чтобы как следует размяться, душ, легкий завтрак, выбор костюма, выбор автомобиля, тридцать минут на дорогу. Дон Алессандро ждал меня сегодня в десять, чтобы услышать о результатах моей встречи в Чикаго, и он не терпел опозданий и ошибок, а я никогда не допускал ни того, ни другого.