Вам его так не хватает? второй голос с трудом сдерживал насмешку.
У нас Андрей? шепотом спросила Марго.
Да, пришел к тебе, а тебя нет, с укором ответила мама. А еще ты телефон дома забыла, и мы не могли позвонить тебе. Я его попросила подождать.
И долго ждет?
Минут сорок, по голосу мамы казалось, что она была бы лишь рада, если бы Андрей пришел раньше и отвлек на себя ее сестру. Несмотря на свою искреннюю сестринскую любовь, никто так не раздражал Елену как Ирина со своими нравоучениями.
Тетя Ира еще не собиралась уходить? с надеждой спросила Марго.
Она не успела уйти, как появился Андрей, мама наклонила голову набок и грустно улыбнулась. В такие моменты Марго никогда не могла понять, о чем она думает.
Ладно, мужественно вздохнула дочь и направилась на кухню.
Андрей не спеша потягивал чай, вальяжно откинувшись на спинку стула, и наблюдал, как тетя Ира феминистично разглагольствует о мужчинах. По камуфляжным брюкам и бандане на коленях Марго сразу поняла, с какой целью он пришел.
Привет, как можно непринужденнее улыбнулась она.
Здравствуй, снисходительно ответил Андрей. Чай?
Нет, спасибо, я перед прогулкой две чашки выпила. Я пойду пока переоденусь. Когда освободишься, проверишь заднее колесо?
Конечно, кивнул Андрей, ни на секунду не теряя своей царственной покровительственности.
Даже в обычных защитных штанах и в поношенной футболке с белым драконом Андрей казался ей венцом человеческой красоты. Над воротом футболки едва выглядывала серебряная цепочка. Марго знала, что на ней клык белого медведя. Этот клык ее отец привез из недавней экспедиции и, найдя с Андреем общий язык, подарил ему. А саму цепочку чуть позже подарила Марго. Внезапно она поймала себя на мысли, что хочет потрогать цепочку, а точнее шею, на которой она висит. Бледную мягкую кожу. Или эти иссиня-черные волосы, собранные в «хвост» на затылке
Маргарита, ты не могла бы отойти? вкрадчивый голос мамы прозвучал над самым ухом.
Да, да, конечно, Марго подвинулась, впуская маму на кухню.
Не хочешь ли перекусить перед дорогой? спросила у Андрея мама, ласково потрепав его по волосам, как сына.
Спасибо большое, Елена Дмитриевна, но вынужден отказаться, учтиво улыбнулся Андрей.
Тогда я к вашему возвращению поесть приготовлю, Елена счастливо улыбнулась, присаживаясь за стол.
Тетя Ира негодующе молчала, дуясь на всех за резкий дефицит внимания. На этой радостной ноте смущенная Марго покинула кухню.
Мастер. Андрей. Мастер. Андрей. Она уже чувствовала себя механиком рядом с мастеро-андреевской каруселью.
Я слишком много о них думаю. Особенно сегодня, призналась Марго вязаному Джеку.
Но Повелитель тыкв молчал, предлагая ей решить все самой.
Наспех переодевшись в походные брюки и рубашку, Марго заплела волосы, нацепила бандану и велосипедные перчатки. Когда она вышла в коридор, Андрей уже вытащил ее велосипед с балкона и подкачал заднее колесо.
Порядок, можно ехать, сообщил друг, складывая насос. Сама спустишь своего коня?
Да, бесцветно ответила Марго, вытаскивая с полки коробку с кедами.
С тобой все нормально? насторожился Андрей. Если ты плохо себя чувствуешь или нет настроения, то может отложить поездку.
Нет, тихо, но решительно ответила Марго, затягивая шнурки. Кажется, она мне поможет.
Надеюсь, качнул головой Андрей и, взгромоздив на себя свой велосипед, скрылся за дверью.
Марго едва справилась со шнурками и выкатила своего колесного коня на лестницу.
Хорошей прогулки, пожелала мама, закрывая дверь.
Находясь в непонятной прострации, Марго быстро преодолела четыре этажа и вышла на улицу. Андрей как раз завершал круг почета, проехав по двору.
Уверена, что хочешь поехать? еще раз спросил Андрей.
Да, выдохнула Марго.
Тогда вперед, улыбнулся парень, легко оттолкнувшись ногой от бордюра.
Марго улыбнулась, но немного поздно, Андрей уже оказался к ней спиной, и молча покатила следом.
Через час город остался позади, и природа начала раскрывать свои чудесные объятия, словно извиняясь за болезненную язву-город. Вскоре они свернули с шоссе на проселочную дорогу и поехали по желтеющему полю. Песчаные утоптанные дороги, почти тропы в сравнении с асфальтом, были гораздо удобнее, а наступившая тишина не мешала разговору. Правда, за все время пути они не сказала друг другу ни слова, и это очень тревожило Марго. Ей хотелось выговориться. Ей нужно было сказать хоть что-то, иначе бы она оказалась раздавленной собственными мыслями. Но начать было решительно не с чего, а Андрей молчал, словно незнакомец.
Временами Марго казалось, что она его не знает. Не знает его сути. На концертах и вечеринках Андрей был само очарование, милый собеседник и смазливый аристократичный мальчик. В спорах он становился самодостаточным циником, и все ломали зубы о его мраморное спокойствие. Когда они катались на велосипедах или просто гуляли, он становился немногословным, мечтающим наблюдателем, больше фотографировал, чем говорил. Марго не сомневалась, что в рюкзаке за его плечами лежат камера и объектив. И яблоки. Представить Андрея без фотокамеры и яблок Марго не смогла бы. Как и представить себя без него. Этот человек, не спеша крутивший педали впереди нее, был всеми другом, и братом, и душой, разделенной на два тела. Он мог и выслушать, и помочь, и остановить, если надо. Он мог понять. Но в мозаике его характера всегда выпадали некоторые детали, вроде не лишние, но не подходящие, не образующие цельной картины. Марго давно приняла его таким, но порой эта явная нецельность выбивала ее из колеи. Не хватало элементов.
Может, немного отдохнем? Я пока пофотографирую, предложил Андрей.
Марго вздрогнула как просыпающийся медведь и едва не упала с велосипеда.
Можно и отдохнуть, кивнула она, возвращаясь к реальности.
Андрей по-деревенски положил велосипед в травуподножка для него не существовалаи достал из рюкзака камеру.
Яблоко хочешь? спросил он, прикручивая и настраивая объектив.
Пока нет, Марго, чуть посомневавшись, положила свой велосипед рядом и пошла за другом.
Яркое солнце вовсю старалось сохранить тепло, но осень по-змеиному шуршала желтой травой и сыпала бурыми листьями. Природа изменялась. Природа была в равновесии.
Как бы я хотела быть деревом, внезапно сказала Марго.
Почему? спросил Андрей, тщетно пытаясь сфотографировать колышущуюся травинку.
У дерева все ясно: весной оно цветет, летом радуется пчелам, осенью горит багровой краской, а зимой спит под мягким снегом, а потом все по кругу.
Ты не учла лесорубов, короедов, бобров, дятлов и прочую живность, заметил Андрей.
Не учла, огорчилась Марго. Но дереву все лучше, чем человеку. У него все устойчиво.
Может и так, но дерево неподвижно, его выбор слишком ограничен, можно сказать, что дерево мало что может изменить в своей жизни. С другой стороны человекон может менять свою жизнь, он не привязан к определенному месту, по крайней мере физически, у него больше свободы.
И одновременно больше ограничений, напомнила Марго.
Ты про нормы и здравый смысл? фыркнул друг и улыбнулся, он все же смог снять эту шелестящую травинку, похожую на колос пшеницы. Им следуют люди бесхребетные и безответственные.
И безнравственные, добавила Марго.
Верно, и безнравственные, повторил Андрей, переходя к краснеющей рябине, выросшей на краю дороги. Человек с осмысленными ценностями и идеалами, а главное с мозгами, никогда не станет пользоваться общественным мнением или массовой моралью. Общественность создает лишь готовый продукт, который не требует ни осмысления, ни оспорения, ни внутреннего фильтра. Готовый продукт для нищих людей, которые способны лишь брать, даже не задумываясь о качестве потребляемого. Простые книги, бессмысленные фильмы, безморальные речи. Добавить толстых балерин и можно радоваться раю для ленивых душ. В таком раю точно не нужно мышление, ведь за тебя уже разделили добро и зло, свет и тьму, идеи просты и даже свинье понятны. Кушайтене обляпайтесь! Если рай будет таким, то я хочу в ад к докторам наук и шутам-атеистам.