— Это что, шутка? И, на ваш взгляд, смешная?
— Это не шутка. Третий этаж — технический.
— Так где же я, по-вашему?
— Об этом я и спрашиваю.
— Черт, я... не знаю. — Я совсем растерялся. — Любезный, вы не могли бы позвонить, я вам сейчас продиктую номер...
— Позвоните сами.
— Да не могу я, тут ни один аппарат не работает! — сказал я с досадой и сразу сообразил, как глупо это звучит. — В смысле, нет выхода в город.
— Послушайте меня, — медленно, словно раздумывая, сказал он. — Где бы вы ни находились — уходите оттуда. А лучше всего вообще покиньте здание, потому что...
В трубке щелкнуло, и воцарилась тишина — именно такая, какая была, когда я проверял этот телефон несколько минут назад. Я еще немного бестолково «поалекал» в трубку и опустил ее на рычаг.
Может мне хоть кто-нибудь объяснить, что за дьявольщина происходит? Я — герой триллера? Конечно, я люблю Кинга и Клайва Баркера, с удовольствием читаю... Но всему есть предел!
На ум совершенно некстати пришли строчки из Ростана, пьесу которого, «Шантеклер», мы с женой смотрели зимой в Москве, в «Сатириконе»:
И больше никого!
Я прямо обессилел!
Теперь бы заморить недурно червячка
Хотя бы с помощью холодного сверчка!..
Я улыбнулся этому воспоминанию. Холодный червячок мне бы не подошел, но жрать действительно охота, несмотря на нарастающую экстремальность ситуации.
Что он там говорил про этаж? В нашем городе даже дети знают, сколько этажей в супермаркете «Центральный»! Или он сумасшедший, этот мужик, который звонил на неработающий телефон? Опасный псих, сбежавший из дурдома! И между прочим, если ситуация не улучшится, я вполне могу стать следующим их пациентом...
Я некоторое время постоял над телефоном — вдруг зазвонит снова? Потом вышел из офиса и закрыл за собой дверь. Услышал, как защелкнулась «собачка» замка.
Я пошел по коридору в сторону лифтового холла и вступил в административное крыло супермаркета, Тут рядом — приемная Николая Николаевича. Наконец-то все выяснится...
Точно ли ты уверен, спросил я себя, что не стал жертвой жестокого розыгрыша?..
С убийством Михалыча?!
А убежден ли ты, что он мертв? Убедился как-то не тщательно. Не поднимется ли он сейчас, как тот судья в фильме «Десять негритят» — его ведь тоже все считали покойником!
Убежден. Мертвее не бывает...
Я подошел к тому месту, откуда выбежал сегодня после известия о том, что Михалычу стало плохо.
А теперь, похоже, плохо будет мне, поскольку...
Огромных, дорогих и красивых дверей в приемную Николая Николаевича на их прежнем месте не было. Совсем.
Я прошёл вдоль стены и даже поводил по ней руками, надеясь (на что? что двери замаскированы и открываются взгляду после заклинания и колдовских пассов руками?!)... Но их не было. Здесь вообще не было ничего! Пустые стены! Исчезла приемная и пост охранника со столом и стулом. Пустое пространство, и только в глубине — темный выход в лифтовой холл.
Может быть, я что-то не помню?.. И приемная не здесь, а, скажем, этажом ниже?..
Не было никаких спусков и подъемов. Когда запыхавшийся охранник сообщил, что Михалычу плохо, я выбежал и рванулпрямо по коридору!Я отчетливо помню двери офисов, в которые заходил только что! Офисы остались, а приемная заместителя директора супермаркета исчезла!
Нет, ну кто так шутит?!
Я вернулся немного назад, надеясь, что не очень четко запомнил месторасположение приемной; снова дошел до конца административного крыла. Здесь коридор сужался и превращался в обыкновенный офисный.
Приемной не было. Испарилась.