Жаль, что точно так же музыка не может заглушить мои собственные угрызения совести.
Зачем я вообще о нем думаю, если на этом человеке пробу негде ставить?
Никогда не любила скорых на выводы людей, но тут, по-моему, все очевидно до безобразия. Так вызывающе и нагло может вести себя лишь не привыкший к отказам мужчина. В чем я убедилась парой минут позже, когда пыталась сделать вид, что на самом деле просто так выглядываю из-за занавески, а не пытаюсь проследить за Ван дер Мейером-старшим. Он быстро снял более сговорчивую девицу и укатил в известном направлении.
Вот тебе и вся «любовь».
Конечно, это просто моя ирония. Я прекрасно знаю, что слишком наивна и простодушна в очень многих вещах - так бывает, если растешь под опекой двух слишком авторитарных родителей, у которых ты единственный, поздний и такой долгожданный ребенок. Но не до такой же степени, чтобы хоть на секунду предположить, что Денис мог всерьез мной заинтересоваться.
По дороге до финальной точки нашего короткого путешествия я успеваю задремать, убаюканная музыкой и надеждами на хорошие выходные в компании Саши.
Мне снова снится Денис; На этот раз не происходит вообще ничего неприличного. Я вообще сначала не понимаю, откуда он берется в темноте моего сна, лишь спустя пару минут соображаю, что мы сталкиваемся в узком коридоре, и чтобы разминуться, нужно прижаться друг к другу. Я делаю глубокий вдох, втягиваю живот и делаю шаг. Ничего страшного, что мы снова будем слишком близко. Это все равно просто сон. Здесь моя территория.
- Эй, спящая красавица, - почему-то странно мягким голосом говорит Денис, когда в моем сне мы прилипаем друг к другу и он, как тогда на вечере, прижимает меня к стене.
Непонятно, почему у этого бессовестного наглого мачо вдруг стал такой до невозможного странный голос. Я пытаюсь прислушаться, уловить хрипотцу и низкий рык, от которого становилось и страшно, и волнительно одновременно.
- Соня, открывай глаза, - смеется Денис.
И я понимаю, что не так, когда резко открываю глаза и шарахаюсь в сторону от протянутой над моей головой руки.
- Эй, спокойно, - посмеивается Саша, сидящий на корточках перед открытой дверцей машины. - У тебя божья коровка на носу, я хотел убрать до того, как она оставит на тебе пару желтых «неприятностей».
Мне нужно несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит, и оценить обстановку, и только потом я спускаю ноги наружу и позволяю Саше потянуться ко мне навстречу. Мы, как два партизана, быстро осматриваемся в поисках ненужных свидетелей, но хотя бы сейчас Судьба на нашей стороне, потому что справа мы под надежным прикрытием дверцы автомобиля, а слева ворота, где вообще никого нет, потому что весь шум вперемешку с музыкой раздается откуда-то из-за дома. Я быстро, еще немного неуклюже после сна, но с энтузиазмом тянусь Саше навстречу, обнимаю его и подставляю губы.
Господи, ну что тебе стоит сделать маленькое чудо и дать нам поцеловаться хотя бы сейчас?
- Твой отец точно мне голову открутит, - бормочет Саша, сжимая мои колени до приятной боли.
- Но это будет когда-нибудь потом, - уговариваю я, уже почти ощущая его дыхание на своих губах. - И только через мой труп.
- Вообще-то такие вещи должен говорит я, - резко севшим и сбившимся голосом бросает мой Прекрасный принц - и наши губы, наконец, соединяются.
Небеса случаются.
Прямо сейчас я где-то там, намного выше облаков.
Глава восьмая: Денис
Я знал, что что-то обязательно пойдет не так.
Что, когда я что-то очень сильно и тщательно планирую, судьба имеет свойство ржать мне в лицо и класть на мои планы большую кучу известно чего. Поэтому, чтобы свести риск к минимуму, я всю неделю пахал как проклятый: разрывался между стройками, офисом, новыми договорами и деловыми встречами. Я приезжал домой только чтобы привезти грязные рубашки, взять порцию свежих и свалить, как только Инна открывала рот. Правда, один раз все же не сдержался, когда она вывалила мне, какая это неимоверно тяжелая работа - стирать за мной. И что я отношусь к ней, как к прачке.
Вот тогда я реально слетел с катушек.
Сказал, что мне на хуй не нужны ее услуги, если за каждое нажатие кнопки стиральной машины я буду расплачиваться убитыми в хлам нервами. И что если ей так надоело жить со мной под одной крышей и выполнять то немногое, что я прошу, она может уебывать к маме хоть сейчас.
Обычно после таких слов Инна выкатывает свой коронный номер под названием «Кобелина ты такая!». Но в этот раз, видимо, я в самом деле разошелся, потому что вместо попытки меня переорать, жена вдруг спокойно уселась на диван и сказала, что была не права.
И затихла.
Затаилась, словно охотник в кустах.
И до сих пор ведет себя как примерная жена: молчит, улыбается, готовит мне рубашки и даже начала изучать кулинарную книгу, хоть всегда готовила, мягко говоря, так себе, и за последние годы мы почти полностью перешли на еду в ресторанах.
Само собой, когда пришла суббота, у меня просто не было повода не брать Инну с собой, тем более, что Сашка успел проболтаться, что мы едем к самому Ларину, и от этих выходных зависят не только его планы на дочку «мандата», но и наш семейный бизнес в целом. И Инна вбила себе в голову, что обязана быть там, чтобы поддержать мой образ семейного человека.
Если бы я любил брата чуть меньше, я бы точно его убил.
Свернул шею без сожаления и слез, потому что с женой под боком на планах полакомиться Одуваном можно поставить большой и жирный крест.
- Хорошо, что взял меня с собой, - говорит Инна, выходя из дома и змеей обвиваясь вокруг моего локтя, пока я, пользуясь одиночеством, потихоньку курю, размышляя о своей хреновой жизни. - У Ларина очень... странная жена. Грубиянка.
- Надеюсь, ты не стала затыкать ей рот? - не глядя на жену, бросаю я. С Инны станется начать учить жизни жену депутата.
- Нет, - огрызается Инна, но быстро гаснет, видимо вспомнив, что она вроде как в роли идеальной жены.
Может, ну его на хрен - и самому подать на развод?
- Принесу тебе кофту, - говорю я, стряхивая ее руку со своего локтя.
- Спасибо, родной.
Надо же, в последнее время «родным» меня называют только после ощутимого финансового вливания в чашу ее терпения. А тут целая акция - бесплатно и сколько хочешь.
Я иду к машине, размышляя над тем, в какой именно момент моя семейная жизнь превратилась в кошмар и куда делась моя Инка.
А вообще - куда, на хрен, делся я сам?
Мое внимание привлекает черный «Мерседес». На таком катается жена Ларина: я на всякий случай навел справки обо всем семействе. Никогда не знаешь, где и что может пригодиться, так что лучше быть во всеоружии.
Из-под дверцы выглядывают Сашкины кроссовки.
Что это он там затихарился?
- Забери меня отсюда, - слышу расстроенный голос Одувана, как будто она говорит, надув губы. - Это же должны были быть наши выходные.
Останавливаюсь и на всякий случай напоминаю себе, что Сашке только двадцать пять, он еще жизни не видел и детей не сделал. И что мы с ним - родная кровь. И еще, что я не бил его, никогда. Огрел парой подзатыльников, когда он конкретно влетал, но за такие промашки родители обычно три шкуры дерут.
- Я все придумал, малышка, - довольно хмыкает Младший. - Украду свою принцессу из башни, пока Дэн будет отвлекать огнедышащего дракона.
Что, блядь?!
- Самое ему занятие, - хихикает заметно повеселевшая Одуван и шепотом, от которого у меня долбаный экстаз по коже, просит: - Поцелуй меня еще раз, мой Красивый рыцарь.
Если бы она сказала это, глядя мне в глаза, я бы порвал ее в самом неприличном смысле этого слова.
А сейчас просто порву Младшего. С особой, сука, жестокостью.
Хоть я вообще не заморачиваюсь попытками не выдать своего присутствия - вообще-то просто пру напролом - сладкая парочка все равно не обращает на меня внимания. А когда я уже почти рядом, из-за дверцы раздаются слишком очевидные звуки, чтобы понять, чем эти двое так увлечены, что на хрен оба потеряли бдительность.
Я запрещаю себе смотреть на то, как Сашка целуется с Одуваном. Просто поворачиваюсь, глядя туда, где должна быть его спина, и молча сгребаю Младшего за шиворот. Он здоровый лоб, с меня ростом - и веса мы в зале поднимаем почти одинаковые, так что сейчас я чувствую совсем не то же самое, как в старшей школе, когда Сашка отличился, и мне пришлось разыгрывать перед его классной строго старшего брата.