После ледяного дождя меня клонит в сон. Пока я стою в душевой кабине, чувствуя, как горячая вода течет по спине, согревая, и намыливаю на себя гель из бутылочки без опознавательных знаков, перед глазами странно дергается комната и я осторожно сажусь на дно, схватившись за голову.
Не хватало еще мне обморока. Черт, нет, ну только не голой в душе! Я не хочу, чтобы Смоленский нашел меня в таком виде.
Но гадкие мурашки уже бегают по спине. Каждый раз перед обмороком я чувствую себя так, будто кто-то перевернул меня вверх ногами и пытается вытряхнуть мою душу и сознаниев ушах звенит, тошнит, в голове стучит набат. А дальшетемнота.
Александра?
Я открываю медленно глаза.
Прекрасно. Я сижу в позе креветки, уткнувшись в дно душевой кабинки, и утекающая водичка щекочет мне лицо. Бок ощутимо холодиткто-то открыл дверцу и лицезрит сейчас мой потерявший былую форму зад.
Пожалуйста, только не Смоленский. Пожалуйста.
В моей руке какого-то черта чужая щетка, а во рту привкус мыла. Сознание возвращается рывками, но я все равно не могу сразу вспомнить, какого черта я решила почистить зубы то ли шампунем, то ли гелем для душа. Зато прекрасно осознаю, что выругавшийся сквозь зубы человек все-таки сам Кирилл Смоленский. Мне не повезло.
Спасибо, мой голос похож на шепот и я прокашливаюсь, сев и прикрывшись руками, я уже в порядке. Выйди, пожалуйста, и дай мне одеться.
Выйди, слышу короткое распоряжение и хочу умереть от стыда. Черт, Смоленский был не один. Дверь в ванную закрывается с щелчком. Скосив глаза, я вижу, как он подходит к душевой кабинке, а потом перекрывает внезапно душ.
Сволочь, мне вообще-то и так холодно после обморока! Какого?!
На голову мне падает полотенце. Я сдираю его, молча закутываясь, хотя мне многое хочется высказать вслух. Но пока меня потряхиваетязык не поворачивается.
Как-то я уже отвыкла от такого пренебрежительного отношения. Последние пару лет именно я смотрю на мужчин сверху вниз и увидеть меня без одежды в душе они могли только в одном случаеесли я их приглашу домой.
Я попрошу охрану перетряхнуть все твои вещи. Что принимаешь, Саша? Смоленский словно отвешивает мне пощечины своим тоном, и я чувствую, как краснею со злости, Хорошо, что ты это сделала не на людях. Мне сейчас не на руку слухи в прессе о связях с наркоманкой из эскорта. Поэтому со мной ты будешь ходить абсолютно чистая.
Ты издеваешься?! поднимаю я на него взгляд. Прелестно. Черт, обычно адекватные люди первым делом стараются поинтересоваться самочувствием упавшего в обморок человека, этот же сразу начинает рассуждать о наркотиках. Я ничего не принимаю. Это был обычный обморок. Хотя, он случился очень внезапно. Вероятно, это погода.
Тогда ты будешь не против, если тебя проверят, перед тем, как мы выйдем из дома? спокойно интересуется он, и у меня возникает ощущение, будто бы расплавленная сталь его глаз пытается прожечь во мне дырку. Я сжимаю еще сильнее ноги, надеясь, что прикрылась как следует, я не привык верить на слово.
Как пожелаешь, пожимаю я плечом. Хочет параноитьпожалуйста, я потерплю это еще пару часов, лишь бы отвалил, и, пожалуйста, включи душ. Мне, вообще-то, холодно.
Он протягивает руку в душевую кабинку и поворачивает воду. Под аккомпанемент из моих воплей, на голову мне льется ледяная вода.
К ты клацаю зубами я, пытаясь плюнуть на все приличия и сказать ему, что он кретин. До тех пор, пока водичка не становится теплой.
Извини. Перепутал, издевательски произносит Смоленский, пока я задыхаюсь от шока, У тебя, кстати, осталось всего двадцать минут на сборы. Надеюсь, ты поторопишься, Саша.
«Надеюсь, ты споткнешься на лестнице и проломишь себе голову, придурок» мысленно посылаю я ему вслед лучи ненависти, когда чертов Кирилл Владимирович уходит, расстегивая рукава промокшей белой рубашки.
* * *
Когда я осторожно выхожу из ванной, завернувшись в халат, то в комнате сразу натыкаюсь взглядом на двух мужчин. Тех, которые заносили меня в самолет.
Простите, произносит один из них, увидев мое удивленное лицо, мы тут все проверили. Сами понимаете сказано так было.
Я смотрю на выпотрошенный красненький чемодан. Вообще-то, я думала, что Смоленский заставит меня сдать анализы. То, что он вытряхнет все мои вещи, я даже не подозревала. Думала, что это сказано ради запугивания. Эталонный козел.
Ага, хмыкаю я, я поняла. А шмотки-то мои где?
Мы их развесили в гардеробе. Ну, чтобы извиниться.
«Ой, ну не стоило» саркастично комментирует внутренний голос, когда я подхожу к гардеробу и отодвигаю дверь, рассматривая аккуратно развешенные вещички, «я ведь тут не планировала надолго задержаться. Особенно после такого. Если мне придетсяя лично положу эту горячую девушку к Смоленскому в постель и принесу им напоследок романтический ужин».
А нижнее белье? прикрыв глаза, интересуюсь я.
Простите. Мы все проверили. Оно в ящике ниже, мужчина запинается, когда я бросаю из-за плеча на него красноречивый и убийственный взгляд, косметику вашу мы положили на столик.
И ее проверили? фыркаю я, а огромный мужчина по-детски виновато тупит глаза в пол, дернув плечом. Я подхожу к столику с зеркалом и бегло проверяю весь арсенал. Вроде бы ничего не разбили и не раскрутили. Рядышком с тенями аккуратно лежит пара прокладок, которые я всегда ношу с собой на всякий случай. Ох, Боже.
У меня сестра визажист, подает голос тот же мужчина, я в курсе, что это все дорого стоит, так что не переживайте. Мы аккуратно посмотрели и пальцами не тыкали.
Спасибо и на этом.
Ладно, хмыкаю я, можете выйти?
Нам сказано, чтобы мы не оставляли вас одну.
Прелесть, Смоленский! Ты там крышей поехал?!
Ясно, ровно комментирую я, взяв со столика баночку с косметической сывороткой, и принимаясь наносить ее на лицо, боюсь, что ваш работодатель разорится, выплачивая мне гонорар после таких условий. В туалет-то я могу одна ходить? в ответ я получаю тихое «кхм» и мне еще сильнее хочется застрелиться. Ладно, схожу там, куда мы едем, понятно. Тогда достаньте мне черненький комплект бесшовного белья и черное платье до середины бедра, раз уж так. У меня осталось мало времени, поэтому кто-нибудь из вас потом возьмите вот это масло и нанесите мне на ноги, чтобы я побыстрее собралась.
Я смотрю на их отражения в зеркале, прочувствовав повисшее ошалелое молчание и улыбаюсь в ответ.
Не стесняйтесь, ребят. Давайте уж сделаем наше сотрудничество обоюдно приятным и удобным.
* * *
Выглядишь прилично, бросает Смоленский, когда я спускаюсь вниз вместе с моими надзирателями. Я улыбаюсь одними губами, мысленно желая этому человеку подавиться устрицами сегодня.
Я выгляжу отлично, Кирилл Владимирович, и твои телохранители мазали мне ножки и ручки маслом. От них до сих пор пахнет ванилью. Несмотря на то, что они держат каменные выражения лиц, у одного из них уши красные, словно их сварили. Мне немножко жалко ребят, но, думаю, они могли бы мне отказать, если бы мое предложение их совсем возмутило.
Сам Смоленский одет в рубашку и брюки. Если в ванной комнате после обморока я не особо обратила внимание, как он в такой одежде выглядит, то теперь я не смогу винить ни одну девушку, которая клюнет на этого тирана и убийцу. Сложно читать с лица, когда человек внешне дьявольски привлекателен.
А какого рода встреча? интересуюсь я миленько, жестом попросив одного из моих надзирателей накинуть мне на плечи черный тренч, который я всучила им перед выходом. Что мужчина послушно и делает, и Смоленский переводит на него очень пристальный взгляд с оттенком «какого хрена?».
Выкуси, Кирилл Владимирович. Интересно, отменит он свой приказ до того момента, когда я улечу домой, или мне стоит выкинуть что-нибудь покруче?
Выезжаем, коротко произносит Смоленский вместо ответа на мой вопрос. Кажется, это вообще предназначалось его телохранителям, а меня он нагло проигнорировал.
Он уходит, заставив и меня отправиться следом. Зонт или дождевик мне никто не предлагает. Потом я понимаю, почемудождь на улице, похоже, ненадолго затих, оставив после себя приятный запах прохлады и влаги.