Хочешь сказать, что единоутробные сестры настолько похожи друг на друга, что люди путают вас? я быстро закивала головой. Кажется, мои слова дошли до него! Не смеши, эта история про сестер не прокатит со мной.
Нет!
Мужчина быстрыми движениями снял с меня куртку, после свитер, который уже прилип к моему телу. Вся моя одежда, намокшая от растаявшего снега, должна была мешать раздеванию, но каким-то образом мужчине удалось снять её без проблем. И когда осталась только в нижнем белье под Марком, постаралась обнять себя за полечи. Вдруг стало так холодно, будто по комнате гуляет зимний воздух. На это он просто усмехнулся, и принялся избавлять от одежды себя. И когда он голый, наклонился ко мне, чтобы поцеловать, попыталась в последний раз воззвать его на совести.
Не стоит тратить свои силы на борьбу со мной, детка. Береги их на другое, и подмигнул.
Мои трусы он просто сорвал, оставив на коже красный след. Его возбужденный член ткнулся в мою киску.
Остановитесь, пока не поздно, взмолилась я с надеждой.
Уже поздно.
Это вам дорого обойдётся Я вам обещаю, со слезами на глазах сказала я.
Марк хмыкнул, кивнул головой, будто соглашаясь со мной. А я поняла, что мне не избежать того, что случится сегодня в этом доме. В этой комнате. В этот час. Но не уверена, останется ли это между нами. Не знаю, как он, но я хотела бы забыть все, что случится сейчас в этой комнате. Забыть, как страшный сон.
В следующую минуту мужчина вошел в меня на всю длину своего каменного члена, без труда преодолев преграду в виде девственной плевы. От боли, раздирающий меня на части, как если бы меня резали, закричала. Сжала в руках простыню и глотала слезы. Мужчина либо не понял, что я девственница, либо сделал вид. Но теперь мне было все равно. Мне было не до него. С каждым грубым толчком, он делал мне больно. Между ног больно покалывало, а живот скрутило спазмом. Не знаю, сколько продолжалась это пытка, я будто потерялась во времени. Кажется, даже успела один раз потерять сознание. Пришла в себя, когда почувствовала легкое касание к щекам и шепот у самых губ:
Что я натворил? было тяжело открыть веки, будто каждое движение дарит мне невыносимую боль. Между ног было влажно и больно. Кажется, он кончил в меня. Или это моя собственная кровь? Кто ты?
Казалось, похититель и вправду был удивлен. Будто он уже знал знал, что я была невинна до него.
Открыв глаза, встретилась обеспокоенными глазами напротив. Теперь эти глаза не окатывали меня холодом, а смотрели с нежностью и любовью. Ну и накрутила я себя. С любовью! А как же иначе! Трижды ха!
Конечно, он уже узнал, что я была ещё девочкой. А как же иначе?!
Какая же я дура!
Закрыла лицо руками, чтобы отгородиться от него. И не дай бог, разреветься у него на глазах. Хотелось еще укрыться с головой одеялом, но это было невозможно. Потому что мужчина все еще лежал на мне сверху, поглаживая волосы, будто я маленькая девочка. Так делал папа, когда я не могла уснуть или болела. Боже, как теперь мне быть? Как жить с этим позором? Как? Как теперь мне смотреть в глаза родителям?
Хочу к папе!
Уходите!
Боже, и это мой голос? Я не узнала его! Он был настолько сломленным, холодным и, кажется, даже спокойным. Спокойным, пока в душе я готова была рвать и метать! Рвать волосы на своей голове! Мужчина промолчал, и вскоре я почувствовала, как он встал с меня. Пошуршал одеждой, и через минуту захлопнулась дверь. Укрылась одеялом с головой, и наконец, позволила себе разрыдаться. Скатилась с постели на пол и, свернувшись в комочек у самого подножья кровати, плакала в голос. Плакала, пока не высохли слезы и не осталось сил это делать. Измучилась так, что не заметила, как уснула. На полу, почти голая, зареванная, укутавшись в одеяло.
Когда я проснулась, на улице уже светлело, через плотно задернутые шторы в комнату проникали лучи солнца, которое, впервые за время, что я была здесь, появилось на небе. Попыталась сесть, и с изумление поняла, что лежу в постели. Я помню, что уснула на полу, но не помню, как оказалось здесь. Возможно, это сделал кто-то из мужчин?
Проснулась?
Я метнула взгляд в сторону, откуда доносился голос говорившего. Сбоку от кровати на стуле сидел он, подонок-Марк, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. На нем сейчас была другая одежда: серый свитер и такого же цвета штаны. Рукава свитера закатаны до локтей, и при свете дня, я отчетливо увидела татуировки на левой руке мужчины. Мелкими буквами было написана слово «Мерзавец» с большой буквы и под ним цифры. Видимо, дата какого-то события.
Заметив, мой взгляд, направленный на его руку, он начал рассказывать, что означает татуировка:
Это я сделал в тюрьме, когда попал туда из-за твоей сестры-сук впрочем, не важно, когда, отмахнулся он. Видимо, хотел сказать, сестры-суки?
Сестры? я хмыкнула. Вы же не верили, что я не сестра. Так что же изменило ваше мнение, мистер-подонок-но-я-же-«мерзавец»-Марк? показала кавычки руками. Мужчина усмехнулся.
Какое длинное имя ты мне дала, девочка. Не трудно произносить его?
Неа, я цокнула языком. Если хотите, могу сократить.
А можно?
Как вам МНМ? я впервые в его компании не боялась, что он может запросто ударить меня, и тем самым отправить к праотцам. Мистер-насильник-Марк? Клево же, да?
Игривость в миг исчезла с его лица, на смену ей пришла отчужденность. Я отвернулась от него, шмыгнув носом.
Послушай, услышала, как пол скрипнул под его ногами, и поспешила повернуться к нему. И тут же оказалось нос к носу. От страха я дернулась назад, но его руки крепко обвили мою талию, не позволив свалиться с кровати на пол.
Отпустите немедленно! чуть громче, чем хотела, сказала я. Нет, кричала. Да, это был крик.
Да послушай же ты меня!
Мне нечего вам дать! в тон ему сказала я.
Да не нужно мне ничего от тебя. Да, признаю, виноват, но дай мне искупить свою вину. Знаю, сделанного не воротишь, так дай мне искупить свою вину.
Я замерла у него в руках. Подонок признает свою вину? Просит прощения?
Я не буду просить тебя, простить, тут же сказал он, будто прочел мои мысли. Потому что знаю, ты не примешь моих извинений.
Тогда отпустите меня, без энтуазма, но с надеждой сказала я, оборвав его.
Это исключено! не растерялся Марк.
Но я не Снежана! Если боишься, что я сообщу в полицию, то
Ты не посмеешь идти в полицию, ответил мужчина, ошарашив меня. И я не боюсь иметь дело с полицией. В таком случае, ты сама сделаешь себе больно. Поэтому исключено, ты никуда не пойдешь.
Но
Можешь просить у меня всё, что хочешь, но отпустить тебя я не могу, пока не выясню, правду ты говоришь или нет.
Вы же почему-то поверили, что я не лгу. Так? Даже если я была, пришлось наступить себе на горло и произнести эти слова вслух, ещё девственницей, вы поверили. Вы могли подумать, что я сделала гименопластику, но
И тут я осеклась. Он именно так и думает, поэтому не хочет отпускать меня. И мужчина будто понял, что я его раскусила.
Прими душ, я оставил тебе одежду в ванной. Потом мы с тобой поедем в больницу.
Нет! Я никуда с вами не пойду! Я не обязана доказывать вам, что я не делала того, о чем вы думаете!
Романова, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся.
В комнате я осталась одна. Мужчина ушел, заперев дверь снаружи. Пытаться ещё раз сбежать через окно теперь смысла нет. Потому что от такой прогулки будет хуже, чем если я останусь рядом с похитителем.
Живот болел не так сильно, как несколько часов назад, когда мужчина изнасиловал меня. Поэтому я без труда добралась до душевой кабинки. Испачканное моей же кровью одеяло бросила в стиральную машину, стоящую в ванной комнате. Долго стояла под горячей водой, обдумывая свои действия. Но в голову не лезли нормальные мысли. После душа накинула на голое тело халат, что висел на вешалке. Одежда, которую дал мужчина, была мне великовата. И чья же она тогда? Какой-то шалавы, что побывала у него в постели до меня?
О, боги, что за мысли лезут в голову? Какое мне дело до его шалав?
С омерзением нацепила на себе эти тряпки. Лучше так, чем никак.
В комнате никого не было, видимо, мужчина пока решил дать мне немного личного пространства. Решила ждать его в комнате. Пусть отвезет меня в больницу, а оттуда я сбегу и сообщу о нем в полицию. Я поменяла свое решение, и не буду молчать. В этой комнате находиться не было сил. Смотря на свои разбросанные вещи, чувствовала, как внутри меня что-то поднимается. Ненависть. Ненависть к самой себе. Поймала свое отражение в зеркале туалетного столика. И именно в этот миг моим разумом владела не я, а ненависть, поэтому не отдавала себе отчета в том, что делаю.