Но от уродины и ребенок родится уродливый, резонно возразил Владимир. Я выбрал самую хорошенькую
Значит, ты признаешь, что она поразила твое воображение? Боже, о чем мы говорим?! простонала Елена и упала в кресло. Как это вообще можно обсуждать? Я ненавижу тебя!
Пристроившись возле нее на полу, Владимир проговорил, понизив голос:
Мое воображение здесь вообще ни при чем. Его однажды и навсегда поразила другая женщина. Это ты. И никто, кроме тебя, никогда не войдет в мое сердце
Но другие, оказывается, могут свободно входить в твою спальню Боже, наверное, все обманутые жены слышат одно и то же! Какая мерзость! Елена передернулась всем телом, живо вообразив, как ее муж затаскивает в эту комнату полуграмотную босую девчонку, и та, глупо и похотливо хихикая, с грязными пятками забирается на их постель. От нее, наверное, луком воняло!..
Да-да. Она была ужасна, с готовностью подтвердил Владимир.
В самом деле? Почему же ты так стонал от наслаждения? Это продолжалось целую вечность!
Ну, милая, муж прижался лбом к ее колену, не стоит терзать себя этими воспоминаниями.
Думаешь, от них можно избавиться? Елену ужаснула невозможность стереть из памяти эту позорную сцену.
Обхватив ее ноги, Владимир прошептал:
Я сделаю все, чтобы помочь тебе забыть об этом
Это не в твоих силах, печально отозвалась Елена. Мы не властны над своими воспоминаниями.
Он вскинул голову, в который раз поражая жену синевой своих глаз:
Но мы в силах повлиять на наше будущее. Прошу тебя, давай будем думать о нем
* * *
Она уже не вытирала слез, от которых лицо распухло почти до неузнаваемости. Металась по постели в комнате для гостей: на ту, что в спальне, оскверненную и проклятую, лечь просто невозможно, немыслимо! Чтобы запах той девки ощутить, ради которой Владимир пожертвовал нежностью и преданностью, страстью ночей и дружбойвсем, что составляло их жизнь.
«Как он может просить меня забыть подобное?! Он, все светлое перечеркнувший Все звучавшие слова любви заглушивший одним этим стоном, вырвавшимся будто из самой глубины его существа Я не смогу прикоснуться к нему больше! Я просто растоптана им, все болити тело, и душа»
Тимошка явился с телеграммой, предупреждавшей о приезде Елены, только к вечерузапил в дороге. Но его появление уже решительно ничего не меняло. К мирному соглашению супруги Петровские в тот день так и не пришли. Елена Павловна настояла, чтобы муж вернулся в Петербург, убедив его, что им обоим нужно время. Необходимо прийти в себя и разобраться: есть ли у них вообще-то будущее, о котором с таким жаром говорил Владимир. Перед отъездом Елена выпытала у него имя той девки, что ублажала его в постели, и была поражена, когда он назвал Варю Иванинудочь конюха Василия. Елена помнила ее еще ребенком.
Да сколько же ей сейчас? вырвалось у нее.
Уже пятнадцать, невозмутимо сообщил Владимир Иванович.
Совсем девочка! Она укоризненно поглядела на мужа.
Тот виновато усмехнулся, опустив глаза, а Елене вспомнились не по годам развитые груди этой Варьки, которые муж так страстно и самозабвенно сжимал. Да и бедра у нее уже стали по-женски округлыми Может, даже Владимир был не первым мужчиной, познавшим ее. У крестьян с этим просто.
Елена до сих пор помнила, как в детстве, приехав на дачу, она, играя, случайно забрела на заброшенный сеновал, где услышала странные вздохи и стоны. Притаившись, она заглянула внутрь и увидела на охапке сена их кухарку с каким-то бородатым, страшным, как ей показалось тогда, мужиком. Кухарка стояла на коленях, упираясь локтями, и большие груди ее раскачивались во все стороны, а мужик грубо бил ее сзади низом живота. При этом оба были совершенно голые. Потом он ухватил ее полные груди и стиснул так, что женщина вскрикнула.
Закусив губу, Лена замерла от ужаса, глядя эту сцену, и вдруг почувствовала, как что-то напряглось у нее в животе и мучительно захотелось того запретного, за что ее уже наказывала мать. К тому же она помнила, что так делать нельзя, что это плохо, и глупо, и вредно для здоровья Но сейчас Лена угадывала, что эти двое занимаются чем-то очень похожим и что им не плохо, а хорошо, потому что круглое лицо кухарки то и дело озаряла довольная ухмылка. Хотя вначале девочка подумала, что бедной кухарке должно быть больно ведь этот мужик бьет ее. Вот только почему не рукой, а животом?..
А потом, когда оба уже успокоились, она увидела еще кое-что странное, что этот бородатый где-то прятал все это время. Прищурившись, Лена вглядывалась в то, что торчало у него спереди, и не могла понять, что это такое?
А мужик вдруг заметил устремленный на него испуганный взгляд и, взяв в руку, покачал этим странным предметом:
Эй, девка, хочешь? Я и тебе подсоблю. Поди, в первый раз захотела?
Кухарка, узнав господскую дочку, взвизгнула, стараясь прикрыться, а мужик громко захохотал. Лена бросилась бежать со всех ног и спряталась в дальней беседке сада. Здесь мать вряд ли стала бы ее искать, поэтому можно было немного нарушить ее запреты, и позволить себе то самое плохое и вредное
Вспоминать об этом Елена не любила. С такой же легкостью она изгоняла из памяти все неприятное или постыдное. И это внушало надежду, что рано или поздно ей удастся забыть и ту чудовищную сцену, свидетельницей которой она невольно стала.
Прошу тебя, не задерживайся здесь надолго, умолял ее Владимир перед отъездом. Осень начинается, скоро пойдут дожди, здесь будет уныло и сыро. Не приведи Господь, простудишься
До того, как начнутся дожди, будет бабье лето, напомнила Елена Павловна. Самое время для разгула плоти.
Его красивое лицо вспыхнуло:
Что ты имеешь в виду?
Она холодно взглянула на него через плечо:
Тебе пора ехать. Лошади уже заждались.
Ты беспокоишься о лошадях? Казалось, Владимир действительно оскорблен.
Но Елена уже не знала, можно ли ему верить хоть в чем-то Насколько искренни были слезы, навернувшиеся ему на глаза? Так ли уж глубоко на самом деле его раскаяние? И может ли она быть уверена, что муж не предаст ее в будущем? Она ни в чем не уверена сейчас. Елене Павловне действительно не терпелось остаться в Дубровке одной, чтобы присутствие Владимира не мешало разобраться в том, что творилось в душе. И еще графине хотелось разглядеть хорошенько дочь конюха, чтобы понять главноепочему именно она?
Чтобы челядь не болтала лишнего, Елена Павловна вышла проводить мужа, поцеловала его в щеку и благословила с улыбкой. Когда повозка выехала со двора, улыбка тотчас сошла с лица графини. Сурово оглядев слуг, она отослала всех заниматься своими делами. Елена надеялась, что никто из них не догадался, как ей страшно заметить недвусмысленную ухмылку хотя бы на одной физиономии.
Елена Павловна твердо намеревалась навести порядок в усадьбе, проверить, как ведет дела управляющий, приструнить служанок. Ей также хотелось заглянуть в кузницу, где работал выдающийся мастер, знаменитый на всю округу. Ну и, конечно, обязательно следовало наведаться в конюшню, где она рассчитывала встретить Варю, которая не показывалась хозяйке на глаза
К последнему визиту Елена Павловна подготовилась особенно тщательно. Ей хотелось выглядеть не столько строгой хозяйкой, сколько красивой женщиной, какой она и являлась на самом деле. Но уверенности в этом все произошедшее сильно поубавило, и потому ей важно было показаться во всем блеске. Смешно, конечно, стараться ради какой-то вымазанной навозом девки, но раз уж именно она стала ее соперницей
С помощью горничной Глаши, которую она возила с собой и за границу, и в деревню, Елена Павловна уложила волосы по последней петербургской моде.
Хотя кто может оценить это в такой глуши? вздохнула графиня.
Я слышала, ваш сосед Трипольский в свою усадьбу пожаловали, заговорщицким тоном сообщила Глаша.
Елена почувствовала, как порозовели ее щеки, и отругала себя за несдержанность.
Дмитрий Петрович здесь? уточнила она небрежным тоном. Надолго ли он? Нужно бы пригласить его на чай Пошлю-ка я кого-нибудь с запиской.
Непременно пошлите, Елена Павловна, подхватила Глаша. Уж какой Дмитрий Петрович блестящий офицер! Как он давеча при всем блеске заявился, я так и обомлела!
Елена передразнила ее:
Давеча! Когда этодавеча? Уже год прошел, не меньше.
Неужто год? Ой, как время-то летит!
Мне уже двадцать восемь лет, задумчиво проговорила Елена Павловна, медленно проведя рукой по открытой шее. Скоро стану старухой
Горничная ужаснулась:
Да побойтесь вы Бога, Елена Павловна! Вы ж еще в самом соку!
Глаша, не стоит так говорить! приструнила ее хозяйка.
Но ведь так оно и есть!
Думаешь? Елена не выдержала и улыбнулась. Но тут же подумала с обидой: «А вот мой муж так не считает»
Словно прочитав ее мысли, Глаша негромко заметила:
А если кто этого не видит, так всегда же другой зрячий может найтись
Ты на что это намекаешь? возмутилась графиня.
Да я что? Я ничего. Так просто Вот соседушка ваш он всегда на вас смотрит, как преданный пес.
«Она дает мне понять, что если бы я только захотела, если б могла допустить такое, то роман с Трипольским был бы возможен Жар опять прихлынул к лицу молодой женщины. Неужели это правда? Но тут же спохватилась:Да какая разницаправда это или нет? И что мне Трипольский. Я не хочу даже думать о том, чтобы отплатить Владимиру той же монетой!»
Задумавшись, она продолжала безотчетно разглядывать свое отражение в зеркале. Большие серые глаза под высокими бровями имели красивый, необычный разрез. Маленький прямой нос, подвижный рот, всегда готовый к улыбке. Ей даже приходилось напускать на себя строгий вид, чтобы не выглядеть чересчур легкомысленной. Шея у Елены была длинной и тонкой, Владимир всегда любил покрывать ее поцелуями. Тут же пришла мысль, а целовал ли он немытую шею этой Варьки? Может ли страсть подавить отвращение к немытому телу? Ведь наверняка от этой девки шел дурной запах Странно, что в пятнадцать лет у нее грудь больше, чем у Елены. Или это уже беременность сказалась? На каком же она сроке? Почему она не выяснила у мужа, когда он впервые затащил эту Варьку в постель?
Не выяснила, потому что противно было проявлять к этому даже малейший интерес, ответила Елена себе. Еще не хватало, чтобы Владимир решил, будто она готова простить ему позорный адюльтер! И принять прижитого им младенца, как родного Да никогда этого не будет! Выпороть эту мерзкую девку на конюшне, и все тут! Да еще родного отца заставить ее пороть, пускай в другой раз следит лучше за своей распутной дочкой.
Ее щеки уже пылали, только на этот раз от гнева, который Елена пыталась усмирить, но он лишь разгорался с новой силой. Когда отражение в зеркале подсказало, что она готова к встрече с соперницей, графиня не спеша спустилась во двор и для начала заглянула к управляющему, который залебезил перед хозяйкой так, что ей даже стало противно. Приказав приготовить все домовые книги и отчеты за последний год и завтра с утра явиться к ней с докладом, Елена Павловна прошлась по заднему двору, велела убрать с глаз долой старые сломанные телеги, притулившиеся в углу, и посадить вдоль забора яблони.
«Хотя цветения их я не увижу, подумалось ей. Раньше июня мы сюда не выбираемся. И стоит ли вообще приезжать на следующее лето, будить воспоминания Если вообще нам захочется куда-то ехать вместе».
Елене опять стало обидно до слез, что муж предал ее как раз в тот момент, когда она старалась вылечиться и неукоснительно выполняла все предписания врача. А он, отговорившись своей пылкой и плохо объяснимой любовью к Родине, между тем изливал свою страсть на одну-единственную босоногую ее представительницу
На пороге конюшни Елена Павловна перевела дух и ступила на дощатый пол. Знакомый запах щекотал ноздри, слух ласкало приятное лошадиное фырканье Почему-то сейчас ей вспомнилось, как Владимир любит лошадей, каким прекрасным наездником всегда являлся. Она тоже неплохо держалась в седле, но сравниться с мужем, конечно, не могла. У него с этими животными были какие-то особые отношения, казалось, они понимают язык друг друга. По крайней мере, Елена не раз замечала, как муж что-то шепчет лошади на ухо. А когда какое-либо из этих грациозных животных заболевало, Владимир Иванович каким-то чудом узнавал об этом первым. К тому же и причину болезни мог определить безошибочно. В шутку граф называл себя прирожденным коновалом, и уже всерьез говорил, что рожден был для жизни в деревне. Его начинало тянуть в Дубровку уже с первыми лучами весеннего солнца, но только сейчас Елене пришло в голову, что, возможно, причина этого беспокойства была не только в притяжении любимой им земли
До слуха Елены Павловны донесся еле уловимый шорох. И сердце мгновенно подсказало, что этот звук исходит не от лошади. Быстро обернувшись, графиня увидела метнувшуюся к дверям девушку и повелительно крикнула:
А ну, стой!
Варя замерла, не решаясь повернуться. Освещенная солнцем в дверном проеме фигурка девушки сейчас показалась Елене Павловне совсем детской. Пока Варя не поворачивалась, ее набухшая грудь не разрушала этой иллюзии.
«Как он посмел совратить ребенка?! задохнулась графиня от гнева. Как она посмела, бесстыжая Маленькое, испорченное, тупое животное!»
Тем же приказным тоном она бросила:
Подойди ко мне! Впрочем, нет. Давай лучше выйдем на свежий воздух. Здесь слишком воняет.
Пройдя мимо крестьянки, Елена Павловна зашла за угол конюшни так, чтобы их разговор остался незамеченным остальными дворовыми людьми. Опустив голову, повязанную белым платком, Варя послушно последовала за барыней. Она остановилась перед ней, уронив руки, глядя в землю, и Елена Павловна вдруг почувствовала себя грозным и неумолимым судьей, вызывающим панический страх. А когда человек так панически боится, то испытывать чувство вины он просто не в состоянии. Графине же хотелось, чтобы Варвара прочувствовала свою вину в полной мере. Чтобы ее ограниченный умишко осознал, какое преступление она совершила по глупости, или от испорченности, или Слова «любовь» Елена не произносила даже мысленно. Какая любовь, если речь идет о крепостной крестьянке?! Разве примитивные существа способны на высокие чувства? Нелепо!
Итак, ты и есть дочь конюха, проговорила Елена Павловна, выбрав тон достаточно высокомерный, но все же не уничтожающий, иначе девчонка может подумать, что графиня собирается сражаться с ней на равных.
Варя только еще ниже склонила голову, и ничего не ответила. Это Елену совсем не устраивало, ей-то как раз хотелось хорошенько рассмотреть соперницу. Хотя была в этом желании изрядная доля самоистязания, и она это понимала. Подставив под подбородок девушки изогнутую ручку кружевного зонтика, который она так и не открыла, выйдя из конюшни, графиня заставила ее поднять голову. И с болезненным любопытством впилась взглядом в малознакомые черты.