Элис КармаТвой любимый курьер
Часть 1
Я помню тот день, когда впервые увидел тебя. В нашем городе тогда уже недели две как стояла сорокоградусная жара, будто мы не в средней полосе, а в каком-нибудь, мать его, Адлере, или вообще в Узбекистане. За это время ошалевшее солнце вытянуло из земли последние остатки влаги, и теперь она просто трескалась и крошилась под ногами, поднимаясь облаками пыли при малейшем порыве ветра. Я стоял на балконе и мучительно пытался курить несмотря на то, что даже просто дышать этим сухим горячим воздухом было тяжело. От асфальта тянуло плавленым гудроном, будто его только-только положили. Деревья желтели под лучами солнца, и к гудроновой вони примешивался пряный запах выгоревшей листвы.
Ну точно Ташкент, я вздохнул и попытался сплюнуть горькую от табачных смол слюну, только вот от вздоха во рту пересохло. Срочно захотелось выпить чего-нибудь холодного, желательно даже ледяного, чтобы зубы свело и начала болеть голова.
Затушив бычок о перила, я швырнул его вниз, стараясь попасть на тротуар, а не на плешивый выкошенный газон. Собирался зайти обратно в душную комнату, но отвлёкся.
В тот выходной день ничто не нарушало повисшей сонной тишины. Даже машин практически не было, видно, народ всем скопом двинул за город. Так что шлепанье грузных ног в китайских сланцах разносилось по всей округе. Ты бежал по тротуару, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Перед собой катил видавший виды велик со спущенной цепью, за спиной виднелась огромная квадратная сумка с логотипом службы доставки. Нелепые кудрявые волосы, совсем как у этих голозадых ангелочков с картин, взмокли от пота, пухлое лицо покраснело, в больших круглых глазах застыл страх. Ты то и дело поглядывал в свой телефон и от каждого просмотра становился на вид все более несчастным.
Вот же чудила, усмехнулся со своего балкона сосед. Слабый порыв ветра донёс аромат одеколона «Красная Москва», которым он пытался перебить свой стариковский запах. Сколько раз я собирался ему сказать, что эта схема не работает, и запах становится ещё более стариковским?
Здрасте, дядь Лёш, бросил я, не отрывая взгляда от теперь уже удаляющейся фигуры в лёгкой жёлтой ветровке. А про себя подумал, что фирменная футболка в качестве летней формы была бы куда удобнее, да и компании обошлась бы дешевле.
О, Женька?! сосед обернулся и посмотрел на меня удивленно, будто только увидел. Видимо, те его слова про курьера были брошены в космос. Демобилизовался уже?
Хотелось съязвить и сказать, что дезертировал, но я просто кивнул, наблюдая как ты поворачиваешь и скрываешься в арке между домами.
Вот сестра-то обрадуется, хмыкнул сосед, потирая бритую макушку.
Меня передернуло. Я повернулся и задержал напряженный взгляд на его морщинистом лице с маленькими раскосыми глазами. Хотелось понять, он издевается или правда не знает.
Она умерла полгода назад.
Глаза сами собой заслезились. В горле застрял комок. Я уставился себе под ноги, чтоб не разреветься как девочка.
О, как дядя Лёша навалился на перила и уставился в синее безоблачное марево. А я-то думаю, чего её не видно стало
Болела, объяснил я, хоть никто меня об этом не просил. Онкология.
Я тоже навалился на стену у балконной двери, хоть она и была на ощупь такой горячей, что можно было печь лаваши. Желание вернуться в квартиру куда-то пропало. Хотелось остаться несмотря на припекающее солнце и жажду. Хотелось поговорить. Я вернулся месяц назад, но никто со мной о ней с тех пор не разговаривал. Будто у меня и не было никакой сестры.
До того, как меня призвали, мы с ней жили вместе. Она тогда часто ссорилась со своим партнёром и в конце концов переехала ко мне. Наверное, я должен был быть внимательнее. Сестра ведь уже тогда жаловалась на головные боли. Но я-то, придурок, думал, всё дело в алкашке. А потом ещё нашёл девушку и вообще перестал что-либо замечать. Даже то, что эта самая девушка на самом деле та ещё тварь.
Я скучал по сестре. О том, что её не стало, я узнал практически случайно за два месяца до увольнения в запас. Бабушка в письме обмолвилась, что надо бы внучке памятник на могилку заказать, видно, думала, что я в курсе. Когда вернулся на гражданку, мама всячески избегала этой темы. Не знаю, но наверное, это нормально для людей избегать говорить о неприятных вещах. Вот и сейчас сосед, осознавая, что грядёт «задушевная беседа», покачал головой и ретировался обратно к себе. А я остался. Достал новую сигу и прикурил. Пот уже бежал ручьём по лицу, ощущался солью на губах. Я обтер физиономию краем растянутой футболки, а после отчего-то глянул вниз.
Ты стоял на тротуаре прямо под моим балконом и палил снизу вверх на меня, думая, что этот задрипанный кленовый куст тебя прикрывает. Вид у тебя был жутко довольный, видимо, всё-таки успел вовремя.
Э! Ты чё встал там?! крикнул я, перевалившись через перила.
Ты от неожиданности даже подпрыгнул и едва не уронил своего ржавого верного коня, а затем резко развернулся и сиганул в проулок между домами через дорогу, чуть не угодив под колеса так некстати появившейся Нексии. Мне стало как-то даже стрёмно не собирался ведь пугать, просто голос у меня такой: противный грудной бас с хрипотцой. Тогда я и подумать не мог, что скоро увижу тебя снова, и не где-нибудь, а в компании моих друзей.
***
Нужно было заново привыкать к гражданской жизни: искать работу, вспоминать, где и когда платить коммуналку, налаживать как-то быт. Но вместо этого я просто ебланил на даче у родителей лучшего друга. В будни тут было тихо, только соседка по просьбе хозяйки дачного участка заходила с проверкой. Убедившись, что грядки политы, а в доме не накурено, женщина убиралась восвояси, иногда оставляя мне какую-нибудь самодельную стряпню. В выходные же приезжал Костя и, как это всегда бывает в случае с ним, привозил с собой хаос и безудержное веселье. Так случилось и в эту субботу. На этот раз с ним приехали его одногруппники со строительного. С парой-тройкой из них мы как-то квасили уже до этого, остальных, включая двух девушек явно с другого факультета, я видел впервые.
Евген, тебе просто бабу надо, и жизнь сразу наладится, уверял меня Костя, наблюдая, как поленья и щепки разлетаются в разные стороны.
Я опустил топор, вытер лоб переброшенной через плечо майкой и глянул на него исподлобья. Он стоял, оперевшись плечом о предбанник и потягивал пиво из большого пластикового стакана. Взгляд у него при этом был какой-то насмешливо-странный. Не знай я его так давно, подумал бы, что вся эта ситуация с Настей, столь болезненная для меня, его просто забавляет.
С Настей, моей первой и единственной девушкой, я расстался сразу по возвращении на гражданку. Она обещала дождаться меня, но как выяснилось, это обещание, как и многое другое, что она мне говорила, оказалось пиздежом. Сразу после того, как я отправился защищать Россию-матушку, она загуляла с какими-то хачами. И я бы, наверное, должен был разозлиться на неё, но не мог. Даже после её такого подлого поступка я был не в состоянии заставить себя думать о ней плохо. Кем я был до встречи с ней? Румяный лох носки в сандали. Она показала мне, что значит жить, а не задротствовать. Сделала из меня мужика. Во всех смыслах. Я был влюблён в неё. Так что всё, что я мог чувствовать сейчас пустоту. В один момент я узнал, что лишился сразу двух дорогих мне людей. И это невозможно было просто принять и забыть.
Иди нахер, Костян, я снова непроизвольно взялся за чурбак. Это у тебя все проблемы всегда еблей решаются. Я не такой озабоченный.
Ну да, усмехнулся друг. Ты же у нас дельфин-однолюб, тонкая душевная организация. Но вот скажи мне, ты что, правда не знал, что она из себя представляет?
Не знал, колун с треском впился в дерево и застрял. Пришлось перевернуть чурбак и ударить обухом о другой. А ты, если знал, какого мне не сказал?
Как будто ты бы меня послушал. Послал бы в лучшем случае, а в худшем врезал бы и при следующей встрече сделал вид, что знать меня не знаешь, он поморщился, а затем подошёл и осторожно забрал у меня топор. Пошли, лесоруб, там водка стынет.
Идти к остальным не хотелось. Честно говоря, проводить время в одиночестве в обнимку с топором или мотыгой мне нравилось больше. К тому же бесила инфантильность Кости, по всей видимости полагавшего, что баня истопит себя сама. И я бы, наверное, и не пошёл, но очень хотелось жрать, а запах шашлыков уже успел расползтись по всей округе и всё равно не дал бы мне покоя.