Это было похоже на выстрел. В паху у Олега все взорвалось, он только успел заметить, что экран погас. Кто-то закрыл ноутбук Галины, и тот сразу перешел в спящий режим. Олег сполз на пол, машинально расстегнул ремень и дрожащими руками стянул с себя брюки вместе с плавками. Пульсирующая боль, словно ноющий зуб, то заставляла скулить, то растворялась, и тогда наступали секунды блаженства.
Он лежал и восторгался, рассматривая, как его сорванец, что вот уже третий год безвольно болтался, стоял торчком. Теперь боль в паху стала приятной, даже сладкой. Он прикоснулся к стволу и почему-то засмеялся.
Шоу «За стеклом» продолжается.
Искусство страха
Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.
М. Монтень
Ну как вам?
Я вскрикнула, так неожиданно. Думала, что осталась одна и в своих размышлениях не услышала, как Николай сюда спустился.
Вы, выЯ захлебывалась своим же воздухом, напугали меня.
Простите, Надя, не хотел, сказал он и бросил принесенную им книгу на стол. Нравится?
Я повернулась к нему, даже не знала, что и сказать, признаться или соврать, хотя какое это имело значение, это всего-то предметы прошлого. Взяла в руки отвертку и, преподнеся ее поближе к глазам, внимательно посмотрела.
И это тоже?
Что? спросил он у меня.
Орудия пытки?
Да, ответил он. Тут все пытка, даже стулпытка.
Я посмотрела на стул. Стул как стул.
Сломалась ножка, забываю подклеить, несколько раз падал, вот настоящая пытка.
Я улыбнулась.
Значит это тема вашей диссертации, и интересно?
Жутко интересно, вы даже не представляете. Что такое пытка? Ответьте. Попросил он меня.
Это когда кому-то делают больно, спокойно ответила я.
Правильно, радостно сказал он, попали в точку. Когда кто-то кому-то делают больно. Вот только как делать, и посмотрел на меня.
Вырывать ногти, предположила я.
Правильно, еще как?
Душить, пилить, рубить, ломать руки и ноги, топить и сжигать, вот тут-то я могла наговорить много. Читая свои исторические романы, я часто натыкалась на моменты, когда кого-то пытали или казнили.
Да-да, и вы, Надя, безусловно правы. Но вот в чем загвоздка. Что является, по-вашему, сильнее, физическая пытка или моральная, ведь это же тоже пытка? А?
Я даже не знала, что ответить, терпеть боль трудно. Вспомнила, как у меня в поезде заболел зуб. Это было ужасно, целых два дня мучилась, спать не могла, лекарства уже не помогали. Мне казалось, что я сойду с ума, но вот моральная боль Она, конечно же, не так сильно давит, и от нее нет обезболивающего. Я вспомнила свою первую любовь, как страдала, а Олег молча развернулся и ушел. Это было для меня настоящей пыткой, лучше бы тогда он на меня наорал, я бы проплакалась и все. Поэтому ответила:
Моральная боль.
И вы опять правы. Он захлопал в ладоши, еще немного, и он даст мне конфетку как отличному ученику. Это не важно, как и кого мы мучим. Не важно, какую цель используем, не важно, как мы это делаем, а важно то, что это делаем мы все.. И на этих словах он замолчал.
Я не совсем его поняла, как это мы все делаем. То есть мучаем, делаем больно, что он этим хотел сказать.
Я не из таких, твердо заявила ему.
Да ну? удивился он.
Да, так же уверенно ответила я.
Разрешите, милая Надежда, вас спросить, только честно, согласны?
Да.
У вас в детстве были животные, ну, тушканчик, кошечка или корова, кто-то же был?
Да, настороженно ответила я ему.
Они проказничали, так ведь, не слушались вас. Киска не хотела ложиться спать, а? и посмотрел на меня.
Да, я вспомнила, как разозлилась на соседскую кошку только за то, что она убила мышку. Та бежала по дороге, а во рту держала мышку, она еще дергалась. Я тогда не думала о том, что для кошки это всего лишь еда, подумала, что она совершила ужасное. И тогда я поймала ее и сильно ударила. После этого случая кошка еще очень долго хромала, а мышка все же умерла.
Согласна, было дело, я призналась, что сделала кошке специально больно, потому что мне так хотелось, не просто забрать мышонка, а сделать больно кошке.
А что сейчас, не спешите. У вас есть дети? Я кивнула головой. Он проказничает, бывает противным, и как иногда хочется дать ему подзатыльник, чтобы научился. Но вот проблемка, а почему бы просто с ним не поговорить, это ведь гуманней. Но нет же, мы поступаем наоборот. Мы стараемся сделать ребенку больно, чтобы он запомнил, услышал вас, то есть мы дрессируем его через боль.
Но, начала было я искать аргументы оправдания.
Что? Ваш ребенок, что хочу, то и делаю? И тут вы будете снова правы. Однако вернемся к пытке и боли. Пытка без боли не бывает. Значит, все, что вызывает боль, является пыткой, даже если эту боль вызвали вы сами, это мазохизм. Нас повсеместно окружает боль. Это заставляет нас выживать. Если мы болеем, организм говорит нам об этом, как? Боль, по-другому не получается. Человек толстеет, пьет, курит, радуется жизни Но как может его организм сказать «хватит, мне трудно, мне тяжело», как? Только через боль.
Мне стало тяжело. Я понимала, что он говорит истину, но именно потому, что он прав, мне и стало тяжело.
А взять социальную систему. Он взял газету и, развернув, положил на стол. Нас правительство заставляет делать то, что ему выгодно. Мы думаем, что есть выбор, доказываем, боремся. Но есть власть, силовая власть, та, которая может сделать вам больно. Полиция, фискальные органы, те, которые заставят вас почувствовать. Если не будете подчиняться, то вместо пряника кнут, и вы подчиняетесь. А потом вы оправдываетесь, почему поступили так, а это уже страх. Боль и страхстороны медали, а вы где-то посередине, выбираете либо то, либо другое.
А как же тогда радость, любовь и просто жизнь, не согласилась я с ним.
Ах, это, он отмахнулся. Это мимолетно, это последствие, передышка. Мы чаще помним то, как нам было больно и, увы, забываем то, как нам хорошо, да хотя бы от того, что мы здоровы, но Надь, вы не думайте, что я утверждаю, что только боль и страх правит миром, нет. Это только одно звено механизма, но это звено стоит на первом месте. И как бы вы ни пытались меня переубедить, я найду бесконечное множество аргументов. Он пожал плечами. Война, кризис, искусство, литература, история, наука и т.д. Везде присутствует боль, унижение, подавление, уничтожение одного другим, а это и есть пытки, медленные или быстрые, но пытки.
Но тогда ведь и не существовал бы наш мир.
Точно, Надя, точно. Тогда бы наш мир просто напросто не смог бы существовать. Больэто как аргумент, не сделаешь это, я сделаю больно, будет ли это в мировых масштабах та же война или эмбарго, или в частных, не куплю мороженку, поставлю в угол, понижу зарплату или выпишу штраф. Боль движет всем, это принудительный фактор и его мы не можем игнорировать.
Николай сел на свой стул и тут же упал. Я побоялась, что он ударился, подбежала к нему.
Но еще более странное, он лежал на спине и продолжал философствовать. Мы хотим испытывать эту самую боль.
Он встал, отряхнулся, поднял с пола свой несчастный стул и отодвинул в сторону.
Или вы не согласны? спросил он.
Боюсь, что соглашусь, я действительно не нашла в его словах противоречия, это так же, как науку двигает война. Я посмотрела на стол, он был завален несколькими видами наручников. Это тоже орудия пыток?
А как же, еще какие. Пожалуй, самые ужасные.
Но ведь они, я повертела в руке наручники, что обычно показывают у полицейских. Ну разве, что по голове ударить.
Николай покачал головой, мол, ничего вы не поняли, дамочка. Подошел ко мне и застегнул на одном запястье наручник, а потом на другом.
Главное, что они делают, не саму физическую боль, а то, что лишают вас возможности чувствовать себя свободным, а значит вы унижены. Он отошел от меня, взял веревку, что свисала с потолка, дернул ее. Веревка была продернута через кольцо в балке. Подошел ко мне и привязал ее посередине наручников. Свобода. Вот что мы ценим превыше всего. Почему мы сажаем преступников в тюрьмы? Мы лишаем их свободы, заставляем их мучиться. Мы не можем применить к ним физическую пытку, а вот пытка свободой, это другое дело. На что мы пойдем, чтобы вернуть себе свободу? Он развел руками.