Лежит Воронович. Громко стучит сердце. Один солдат и четыре танка. Уйти? Отступить? Отползти? Укрыться?
Ещё громче забилось сердце, в висках молотком застучало. А что-то внутри: «Вот минута твоя, солдат. Вперёд, вперёд!»
Четыре танка, один солдат. Да разве тут сила к силе. Лежит Воронович: «Четыре танка! Конечно, не к силе сила».
Но снова какой-то голос: «Вперёд! Не мешкай, солдат. Не мешкай!»
Лежит Воронович: «Четыре танка! Отряд врагов!» А мысли одна за другой: «Смелее, солдат, смелее. Время не трать, солдат!»
Пополз Воронович к фашистам. Остановился. Поднялся. Швырнул гранату. Тех, кто выжил от этой гранаты, тут же гранатой второй скосил.
Поражались потом солдаты:
Одини полонил четыре фашистских танка. Орёл! Орёл! смеялись солдаты. Не Воронович ты вовсе! Нет! Есть ты у нас Орлович!
ЗНАЙ НАШИХ!
Фашисты рвутся и рвутся к Москве. Не утихают кругом бои
Было это к северу от Москвы.
Одна из советских стрелковых рот срочно меняла позиции. Поднялись бойцы на пригорок. Слева низина. В низине покрытая льдом река. Здесь собрались фашисты. Жмутся один к другому. Много ихсотни, а то и тысяча. Готовятся к новой атаке.
Смотрят бойцы на фашистских солдат. Кто-то сказал:
Э-эх, картечью бы в это месиво.
Вернокартечью, подтвердил второй.
Да, картечью бы в самый раз, согласился кто-то третий. Размечтались солдаты.
Эх, пушку бы сюда, произнёс один.
Второй добавил:
А к нейснаряды.
И смелых ребят к орудию
Мечтают солдаты. И вдруг. С той, с другой стороны оврага, на такой же высокой, как эта, круче появилась артиллерийская упряжка.
Явилась она, как птица. Словно с неба, словно из снега, словно из дивной сказки.
Протёрли глаза солдатысчитай, мерещится. Нет! Всё настоящее. Лошади. Пушка. Два солдата. Офицер.
Посмотрели артиллеристы в низину. Тоже заметили там фашистов. Остановились.
Смотрят солдаты на пушкарей. Словно с неба, словно из снега, словно из сказки они явились.
Постояли артиллеристы минуту над кручей, на полном карьере слетели вниз. Видят фашисты артиллеристов. Гадают, куда это мчит упряжка? Да и чья, сразу не разобрали. Пока разбиралисьупряжка рядом. Развернули солдаты пушку.
Ну, знай наших! прокричал офицер. Огонь!
Чихнула картечью пушка. Выстрел, за ним второй.
Знай наших! Знай наших! снова прокричал офицер. Огонь! Третий выстрел. Четвёртый. Поднял снежные вихри пятый.
Знай наших!
Знай наших!
Покрылась телами фашистов низина. Те, кто остался жив, бросились вверх по крутому склону, как раз туда, где стояла стрелковая рота. Встретили их пулемётным огнём солдаты. Довершили лихое дело.
Когда бойцы вновь посмотрели вниз, не было там упряжки. Скрылась она из виду. Как птица, как песня. Как пришла, так и ушла, словно вернулась в сказку.
Долго стояли над кручей солдаты.
Кто же герои? Кто эти дерзкие артиллеристы? Так и не узнали о том солдаты.
«Знай наших!»вот и всё, что на память об отважных бойцах осталось.
ПОДВИГ У ДУБОСЕКОВА
Был один из самых тяжёлых моментов Московской битвы.
Разъезд Дубосеково. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама
Здесь на холме, на открытом поле, герои из дивизии генерала Панфилова преградили фашистам путь.
Их было 28. Возглавлял бойцов политрук Клочков. Врылись солдаты в землю. Прильнули к краям окопов.
Рванулись в атаку фашистские танки, гудят моторами
Сосчитал солдат:
Батюшки, двадцать штук!
Усмехнулся Клочков:
Двадцать танков. Так это, выходит, меньше, чем по одному на человека.
Улыбнулись солдаты: «Орёл политрук!»
Меньше, сказал рядовой Емцов.
Конечно, меньше, сказал Петренко.
Вступили герои в бой. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама.
Ура! разнеслось над окопами. Это солдаты подбили первый танк.
Снова гремит «ура!» Это второйспоткнулся, фыркнул мотором, лязгнул бронёй и замер. И снова «ура!». И снова.
Четырнадцать танков из двадцати подбили герои. Отошли, отползли уцелевшие шесть.
Рассмеялся сержант Петренко:
Поперхнулся, видать, фашист.
Эка же, хвост поджал.
Передохнули солдаты.
Видят, снова идёт лавина. Сосчиталитридцать.
Посмотрел на солдат политрук Клочков. Замерли все. Притихли. Лишь слышен железа лязг
Ближе всё танки, ближе.
Друзья, произнёс Клочков. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва.
Понятно, товарищ политрук, ответили солдаты. Москва!
Вступили солдаты в битву.
Всё меньше и меньше в живых героев. Пали Емцов и Петренко.
Погиб Бондаренко. Погиб Трофимов.
Нарсутбай Есебулатов убит. Шопоков
Всё меньше и меньше солдат и гранат.
Вот ранен и сам Клочков. Снова поднялся навстречу танку. Бросил гранату. Взорван фашистский танк. Обрадовался Клочков. И в ту же секунду сразила героя пуля. Пал политрук Клочков.
Стойко сражались герои-панфиловцы. Доказали, что мужеству нет предела. Не пропустили они фашистов. Поклонилась им в пояс за это Россия.
Разъезд Дубосеково. Поле. Холмы. Перелески. Где-то рядом петляет Лама
Разъезд Дубосеководля каждого русского сердца дорогое, святое место.
ДОВАТОР
Враг рвался к Москве. Фашисты были уверены, что ещё удари они сломят сопротивление советских войск.
А в это время Верховное Командование нашей Армии готовило решительное контрнаступление.
И вот оно началось.
Внезапный и решительный контрудар советских войск ошеломил врага, заставил его отступать.
В боях под Москвой принимали участие и казаки: донские, кубанские, терские
Лих, искрометен в бою Доватор. Ладно сидит в седле. Шапка-кубанка на голове.
Командует генерал Доватор кавалерийским казачьим корпусом.
Смотрят станичники на генерала:
Наших кровейказацких!
Спорят бойцы, откуда он родом:
С Дона.
С Кубани!
Терский он, терский.
Уральский казак, с Урала.
Забайкальский, даурский, считай, казак.
Не сошлись в едином мнении казаки. Обратились к Доватору.
Товарищ комкор, скажите, с какой вы станицы?
Улыбнулся Доватор:
Не там, товарищи, ищите. В белорусских лесах станица.
И верно. Совсем не казак Доватор. Белорус он. В селе Хотино за городом Витебскомвот где родился комкор Доватор.
Не верят Доватору казаки.
Шутки комкор пускает.
И снова:
Терский!
Оренбургский.
Донской!
Кубанский!
Уральский.
Братцы, да он же, считай, забайкальский, даурских кровей казак.
Ещё в первые месяцы войны конная группа Доватора ходила по фашистским тылам. Громила склады, штабы, обозы. Сильно досталось тогда фашистам. Пошли слухи: 100 тысяч советских конников прорвалось в тыл. Успокаивают солдат фашистские генералы. Отдают даже специальный приказ. А в этом приказе: «Не верьте слухам! Слухи о том, что в тыл наших войск прорвалось 100000 кавалеристов противника, преувеличены. Линию фронта перешло всего 18 000». А на самом деле в конной группе Доватора было только 3000 человек.
Когда советские войска перешли в наступление, казаки Доватора снова прорвались в фашистский тыл.
Боятся фашисты советских конников. За каждым кустом им казак мерещится
Назначают фашистские генералы награду за поимку Доватора. 10 тысяч немецких марок получит ловкий.
Рыщут любители денег и славы. Ловят в мечтах Доватора. Исчезает как дым Доватор.
Повышают фашисты цену. 20 тысяч марок за поимку советского генерала. Рыщут любители денег и славы, хватают в мечтах Доватора.
Как гроза, как весенний гром, идёт по фашистским тылам Доватор.
Бросает фашистов в дрожь. Проснутся, ветра услышат свист. Кричат в испуге:Доватор! Доватор!
Услышат удар копыт бледнеют в панике:Доватор! Доватор!
Снова повышают фашисты цену. 50 тысяч марок назначают они умелому. Лежат без хозяина эти деньги. Как сон, как мифдля врагов Доватор.
Едет верхом на коне Доватор. Легенда следом за ним идёт.
ДОМ
В упорных боях отстояли Москву солдаты. По фашистам теперь сами ударили.
Танковая бригада генерал-майора Катукова стремительно продвигалась вперёд. Догоняли танкисты врага.