Я улыбнулась так нежно, как могла:
Отчего бы и вам, сэр, не попытать удачу на ристалище?
Разумеется, миледи. Я только ожидаю, когда останутся наиболее достойные из противников.
Вы столь уверены в себе? Что ж, в таком случае я ничем не рискую, отдавая вам свой шарф.
В какой-то миг я опасалась, что прекрасный тамплиер откажется. Но он лишь молча преклонил колено и коснулся губами моей руки в знак признательности. И что мне было за дело до того, какими взглядами обменивались окружающие? Я выбрала его своим рыцареми точка!
Но как же возмутились Бигод и Теофиль!
Гуго тут же вызвал Эдгара на бой. И какой бой! Дважды они ломали копья, и судьи, признав их равными, велели взяться за мечи. Но в конце концов Бигод был побеждён. Мне даже стало его жаль, таким обескураженным он покидал арену. Но всё же мне показалось, что Эдгар его пощадил. Он ведь мог сбросить его через барьер, но он лишь прижал его лошадью к ограде, ограничившись тем, что лишил меча.
А Теофиль! Он так и вылетел из седла при ударе. Кто бы мог подумать, что такой боец, как Тео... Но Эдгар, видя мощь Теофиля, бил его прямо в голову. Очень сложный удар, особенно когда лошадь несётся на полном скаку. И выдержать его просто невозможно.
Когда же точно таким ударом Эдгар выбил Роберта Глочестера, я даже испугалась. Видела, как нахмурился отец. Сакс Эдгар осмелился победить на турнире его признанного любимца!
Я не мог поступить иначе, миледи,говорил вечером на пиру мой храмовник.У меня ведь был ваш шарф, и я должен был сражаться в вашу честь.
Ах, тресни моя шнуровка, если это не был день моего триумфа. Эдгар вошёл в пятёрку лучших рыцарей, и, когда герольды возвестили имя его дамы, я простила ему даже победу над Глочестером. И конечно же, постаралась примирить его с отцом. Я была дамой этого крестоносца, имела полное право не отпускать его от себя весь вечер. Мы даже танцевали в паре. И когда я спрашивала, откуда он знает модные па, он куртуазно ответил, что должен был выучить их, раз его дамой оказалась сама Бэртрада Нормандская. Каков льстец! Уж я-то знаю, что рыцарь, побывавший при дворах Иерусалима, Венеции и Парижа, должен разбираться в тонкостях этикета и мод. Но всё равно мне было приятно. А вечером я жадно расспрашивала фрейлин, какие слухи ходят о нас с Эдгаром при дворе. Самый смелыйчто мы уже стали любовниками. Я даже онемела в первый миг. И вдруг с удивлением поняла, что не испытываю отвращения. Силы небесные! Мне не было противно! А значит, я и в самом деле готова стать его любовницей. Нет, нет. Это не то, что мне нужно. Я решительно хотела стать его женой.
* * *
Впервые в жизни мы с Робертом только сухо раскланивались. Но мне было всё равно. Помыслами моими владел лишь Эдгар. И я лезла из кожи, добиваясь расположения к нему отца. По крайней мере, я не упустила случая заметить ему, что в Норфолкском графстве был бы желателен шериф-сакс.
С Эдгаром мы виделись часто, но не настолько часто, как мне хотелось. Я с досадой вновь и вновь замечала, что тамплиер пользуется успехом у женщин. А так как среди них было немало таких, кто по положению был ближе к нему, чем дочь короля, то я опасалась, что он более серьёзно отнесётся к вниманию какой-либо из этих вертихвосток. Разумеется, я его дама, но на дамах сердца не часто женятся. И как же я злилась, когда видела его в окружении других леди. Чёртов полумонах! Умеет же он быть милым с ними. Я стала его ревновать. Но с ревностью только сильнее окрепло моё желание получить его для себя.
Чтобы быть ближе к Эдгару, я проводила много времени со Стефаном и Мод. Эта пара наверняка догадывалась о причине моего неожиданного расположения, но мне было плевать на их мысли. Зато мой брат Роберт превратно истолковал моё неожиданное сближение с Блуаской четой. И не мудрено, что он стал так сух со мною. Его же отношения со Стефаном сделались едва ли не враждебными. Я подозревала, что это как-то связано с тем их разговором в лесу, но сколько ни пыталась, так и не смогла проникнуть в их тайну.
Генрих Боклерк не вмешивался в такие размолвки при дворе. Он был уже не в том возрасте, чтобы утруждать себя мелкими интригами, даже если они касались его ближайших родственников. К тому же с приближением Великого поста гостившие при дворе вельможи начали постепенно разъезжаться. Что за радость оставаться при короле в нестерпимо скучные дни поста, когда одно богослужение сменяется другим, и им конца не видно!
Покинул двор в Руане и Вермандуа, предварительно обручившись с Элионорой Блуаской, о чём я нисколько не жалела. Единственное, чего я опасалась,что если и Эдгар уедет до того, как я все устрою? Понимал ли он, что на самом деле означает моё внимание к нему? Ведь порой, когда я была особенно мила и приветлива с ним, он глядел на меня с неким недоумением. Держался любезно, но неизменно почтительно. Чёрт бы побрал эту его почтительность! Если бы он был более дерзким, мне не пришлось бы, как сопливой девчонке, бегать за моим рыцарем. Да, порой он окидывал меня с ног до головы вызывающим мужским взглядом, но дальше этого не шёл, словно обуздывал себя, сознавая наше неравенство. Но если Эдгар Армстронг уедет...
Я возлагала надежду на большую охоту, назначенную королём на начало февраля. На охоте нет той строгой церемонности, там я смогу быть свободнее и, пожалуй, выложу своему избраннику всё начистоту.
Охотапоследнее перед Великим постом большое увеселение дворадолжна была пройти в лесах близ замка Фалез. Накануне весь двор в суматохе перебрался в этот замок, знаменитый тем, что в нём увидел свет мой великий дед Вильгельм Завоеватель.
Гон начался, как и положено, на рассвете. Егеря подняли для короля большого оленя-одинца, а прочим участникам гона оставалось либо следовать за королём, либо довольствоваться той добычей, какую спугнут ловчие во время облавы.
В тот день я особо принарядилась. На мне было удобное для верховой езды широкое одеяние бордового цвета и в тон ему плащ. Волосы я подобрала с боков золотыми заколками, а всю ниспадающую сзади основную массу спрятала в расшитую бисером сетку. И Эдгар не преминул заметить, что нам надо отъехать и переговорить с глазу на глаз, но я замешкалась, а уже в следующую минуту к нам подскакал Роберт и довольно бесцеремонно велел мне держаться как можно ближе к основной кавалькаде охотников.
С чего бы это он стал вдруг мне приказывать?
Я не успела спросить, когда он уже насмешливо заговорил с Эдгаром, любопытствуя, зачем тамплиеру понадобилось три ножа у поясаведь обычно охотники довольствуются луком и рогатиной. И тут же вмешался Стефан, заявив, что Роберту не должно быть никакого дела до того, с чем охотник отправляется на гон. Дело шло к ссоре, но Роберт сдержал себя и отъехал, при этом выразительно взглянув на меня и ещё раз напомнив, чтобы я не отдалялась.
Вот уж, стану я ему повиноваться! А тут ещё Стефан стал так любезен со мной, успокоил, говоря, что и братья порой бывают редкими грубиянами. Даже стал расхваливать моё умение держаться в седле, хвалить Молнию, расспрашивая о её достоинствах. И так уж вышло, что, когда раздались звуки гона, мы так и поехали по тропе втроёмя, Стефан и Эдгар.
Я обожала бешеную скачку по лесу, когда под ногами проносится земля и у меня столько возможностей покрасоваться моим умением наездницы. Вдобавок я ловила на себе восхищенные взгляды тамплиера и испытывала необыкновенный душевный подъём.
День выдался относительно тёплый и безветренный. Дичь была в изобилииловчие гнали её со всех сторон, а впереди уже раздавался рёв трубы короля, трубившего «по-зрячему». Мы же втроём не спешили прорываться вперёд, и я не раз и не два пускала стрелы то в тетерева, то в барсука или зайца, то просто в ворону. А потом появился вепрь. Ума не приложу, как этот огромный секач умудрился так долго скрываться, когда вокруг стоял такой гвалт.
На мгновение мне даже показалось, что в чаще, откуда он выскочил, мелькнули силуэты людей.
Так или иначе, это огромное чёрное чудовище пересекло нашу дорогу, и Стефан, крикнув Эдгару следовать за ним, понёсся за зверем в сторону от основной массы охотников.
Я запросто могла отстать от них, и тогда у меня не осталось бы и последнего шанса побыть с тамплиером наедине. Но подо мной была Молния, которая повиновалась малейшему движению шенкелей, и я, не раздумывая, пустила её следом.