– Нет, – ответил Стелло, и его собственный голос прозвучал хрипло и тускло. Он резко обернулся.
На него смотрела маска из золота, ничем не украшенная, гладкая и блестящая, подобная какому-то сказочному камню, познавшему долгие ласки воды и ветра.
Плащ затрепетал, казалось, он сейчас взлетит. До Стелло донесся странный звук – словно маска подавила рыдание.
– О, не танцуйте, чужестранец, не надо. Не теперь. Еще не время. Одумайтесь. Ваша маска…
– Нет у меня никакой маски! – вырвалось у Стелло, но он вовремя прикусил губу, чтобы не выдать голосом поднимавшийся в нем гнев.
«Они что, сговорились тут все? – мелькнуло у него. – Насмехаясь, сбивают меня с толку? И почему, в конце концов, тот, что танцевал, не встает? Почему лежит так неподвижно? И отчего это вдруг стало так тихо?» Он не решался взглянуть вниз, на свою руку, по-прежнему ощущая легкое прикосновение: пола плаща легла на его запястье.
Стелло отвел наконец глаза от золотой маски и увидел, как брызнул луч из луны, бледный луч из матово-белой перламутровой луны – или это ему только почудилось? – но нет, луч пошарил по песку, тишина и неподвижность стали уже невыносимыми, словно в немыслимой глубины морской бездне, и… что это?.. не может быть! – алая накидка и белая маска высыхали, съеживались, уходили в песок, как вода… Стелло на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, увидел лишь голую песчаную площадку.
Ему стало страшно. Правая рука привычным жестом скользнула к бедру – он забыл, что пришел в город без оружия. Да и будь у него пистолет – что бы это изменило? Он пытался постичь смысл увиденного. Был ли это какой-то обряд? Жертвоприношение? Неужели существо в алой накидке погибло у него на глазах?..
– Вы не могли бы проводить меня? – обернулся он к золотой маске. Голос снова стал глухим, пересохшие губы плохо повиновались ему. – Я нездешний, не знаю ваших обычаев. Я прибыл издалека. Мне хочется есть и пить. Я здесь один. Но народ мой силен, и повсюду, куда ни направите взгляд, во всех мирах с радостью принимают землян. Моя планета молода, но могущественна, и мы умеем помнить добро!..
…Истертые, как разменные монеты, слова Древнего Языка, принятые в подобных случаях, вдруг наполнились для него новым смыслом. Он повторял их сотни раз, в других обстоятельствах, на других планетах, но сейчас они показались ему незнакомыми, будто впервые слетели с его губ и никто никогда не произносил их до него.
Он ожидал любого ответа, но не того, что услышал. Золотая маска склонилась к нему, и словно легкий ветерок донес до него слова:
– Разве вы не видите, какого цвета на мне маска?
Стелло вздрогнул. Голос был такой нежный и так походил на голос женщины…
– Зачем вам куда-то идти, чужестранец? Наши луны здесь, и маски тоже. Сбросьте же вашу маску, пока не поздно!
Стелло вдруг нестерпимо захотелось расхохотаться.
– Не знаю, что значат для вас ваши маски, – сказал он, – но это – мое лицо. В этой маске я родился, в ней и умру. И весь мой народ…
– Вы не шутите, чужестранец? – в голосе зазвучало недоверие и почти неуловимая нотка грусти – или ему показалось?
– Уйдем отсюда, – попросил Стелло. – Пожалуйста. Не знаю почему, но это место мне неприятно.
– Что ж, идемте.
Они пошли вдвоем по тихим пустынным улочкам, и свет становился то золотистым, то молочно-белым – словно две луны спорили за право светить им.
– Простите меня, если я вас чем-то обидел, – неуверенно начал Стелло, – но я действительно ничего не знаю о вашей планете. Не умею читать по маскам. Я даже не знаю, что это – признак касты, просто маскарадный костюм, или ваши настоящие лица?
– Вы не шутите, чужестранец? – повторил голос. – Вы, должно быть, и вправду издалека.