Женщина поняла, что от своих мыслей его не увести и спросила на прямую
- Так кого туда отправишь?
- Либо Филиппа, либо твоего Иннокентия.
- Почему моего, - удивилась Маргарита.
- Ой да ладно, - отмахнулся главврач, - понимаю, что вас там не любовь, а только симпатия.
В горле женщины, опять возник комок, неужели этот сильный и здоровенный мужик, отправиться на верх и она его больше не увидит. живым, пронеслась в голове мысль и ей вдруг как девчонке захотелось расплакаться. Она молча повернулась и пошла к себе в палату, Родион Петрович ее не удерживал, он думал о своем и свою бывшую поклонницу уже не замечал.
ГЛАВА 19.
Не дойдя до здания, Маргарита резко повернулась и пошла к будке сторожа.
Незнакомый старик сидел на корточках и кормил собак.
Не удобно на корточках, подумала Марго и вдруг у нее в голове щелкнул тумблер, так сидят зеки и если человек долго был в зоне, то привычка остается на все жизнь, значит старику так удобнее .
Увидев женщину старик нехотя поднялся
- Меня Еремеем кличут, а вас барышня как изволите называть ?
- Маргарита Сергеевна Крулевская, я так понимаю вы сторож этого заведения? - Марго взглянула на его руки и поняла, что была права, пальцы были в наколках. - Сидели? - прямо в лоб спросила она - за что, когда.
- Мне говорили, что следачку к нам этапировали, да я не поверил, подумал быть такого не может, Узбек не допустит, выходит, допустил. За что сидел, то тебе сейчас без надобности, только давно это было, почитай уже годов десять как откинулся. Не брали меня с моей, трудовой биографией никуда, вот благодетель наш сюда и определил, и мне кусок хлеба на старости лет и ему пригляд лишний не помещает. Видел тебя намедни, за столом с ним да Силой, мирно так базарили, то не очень мне понятно, но не мое дело. Сейчас жизнь шибко быстро меняется, кто за кем нынче охотится мне уже и невдомек будет. Так зачем пожаловала, я не у хозяина, могу и послать подальше, здесь моя зона.
- Что вы так не ласково, - возмутилась Марго, - я к вам всего лишь знакомиться пришла, да с собачками пообщаться, интересные они у вас, умные, я раньше никогда таких не видела.
- Вообще-то мне разговаривать с тобой по закону как западло, но коль ты с законниками за одним столом якшаешься, то и на мне греха не будет.
- Еремей, я как и вы уже лет десять как из своей конторы откинулась, - улыбнулась Маргарита, - а про срок спросила так по привычке, у вас свои привычки у меня свои, не сердитесь, сами понимаете я здесь не на долго, чего ж нам собачится.
Марго посмотрела на мирно развалившихся псов, казалось, что они внимательно слушают и всё понимают.
- Так то лучше, - проворчал старик, - что мы зеки не люди, чай и мы понятия имеем, есть желание - пущу в вольер, вот того с рыжим пятном можно и погладить, остальных не советую.
- А Иннокентий Николаевич всех может погладить, - спросила женщина, - ему они доверяют?
- Ему можно, он с ними разговаривает, они только его да меня признают.
Сзади раздались шаркающие шаги, а вот и он легок на помине.
- Иннокентий Николаевич здравствуйте, - с искренней радостью в голосе, сказала Маргарита.
Еремей молча протянул ему руку.
- Как наши собачки? - спросил мельник.
- Да вот едят плохо, - ответил сторож, - видать переживают еще - не отошли.
- Да ты зайди к ним поговори, глядишь и успокоятся, - предложил Еремей. - А мы тут пока с дамочкой за жизнь покалякаем, хочешь чаю пошли ко мне в сторожку.
Чай у Еремея был какой-то особый, конечно это не улун главврача, но мята, душица или еще какие-то местные травы в нем присутствовали и делали напиток, ароматным и удивительно вкусным.
- Извини следачка, пряников к чаю у меня нету, хошь меду тебе предложу, наш горный, мои соседи в поселке пасеку имеют, ну вот и мне перепадает маленько.
- Еремей вы ведь, я так полагаю, с самого начала работаете, всех знаете или я ошибаюсь.
- Работаю я конечно давно, только ты меня извини, сидельцы тут не задерживаются, сама понимаешь, Иннокентий самым старым и будет и по возрасту и по сроку отсидки.
- А Митрича знали, села на своего коня Марго, он ведь постарше был?
- Так он сюда ко мне не хаживал, он все больше с начальством общался, думал его по блату вылечат. Да вот выходит блат на этот раз не сработал.
- А родственники у него были? - не унималась Маргарита.
- Ну с этим вопросом не ко мне , это к Гланому или к Григорию, они наверняка знают.
В сторожку заглянул мукомол.
- Сударыня нам пора иначе нас собаками разыскивать будут. - улыбнулся он. - Давайте быстренько к эскулапам. Они наверное уже и не чают заполучить наши бренные тела.
ГЛАВА 20.
- Иннокентий Николаевич, вы ничего мне сказать не хотите? - спросила Марго по дороге.
- И откуда у вас такая проницательность? - с иронией ответил мельник, - понимаю, профессия обязывает. Хочу сказать голубушка, ох как хочу, видел я ее недавно, правда мельком. У Григория видел, заглянул к нему в палату, он спит себе похрапывает, а она стоит у кровати и глаза у нее такие особые, на меня смотрят и светятся. Ей богу аж крестным знаменем себя осенить захотелось.
- Так давайте скажем об этом главврачу или Гекслеру, пусть они ее в холе повесят, для всех, чего ее скрывать.
Вместо процедурной они не сговариваясь пошли в палату певца. Однако там суетилась Наргиз.
- А где Григорий? - спросил Иннокентий Николаевич.
Наргиз молча показала пальцем сначала в направлении процедурной, а затем на верх. Помолчали. Наргиз меняла постельное белье, что-то прибирала в тумбочке.
- Скажите, - спросила Марго, - а вы икону здесь часом не видели, такую богородицы небольшую.
- Нет - ответила медсестра, - не видела, может он ее с собой забрал не знаю. У нас у мусульман вообще людей рисовать большой грех, зачем грех у постели держать не понимаю.
Вышли из палаты все втроем, Наргиз пошла к себе, а Маргарита и мельник на встречу Гавриилу Даниловичу, который стоял в холле и укоризненно покачивал головой.
ГЛАВА 21.
Марго облепили шлангами и проводами.
Точно подопытный кролик, подумала она и провалилась в полудрему. Мысли медленно проплывали у нее в голове, ей казалось, что она парит где-то под потолком, смотрит на свое тело с высока и одновременно думает за себя и за свое тело. Сильно закололо в боку, Марго поджала губы, прибор пискнул, и Гавриил Данилович, подошел к ней.
- Совсем больно или потерпите еще минут 5-ть? - спросил он.
- Конечно, потерплю, - еле разжимая губы, сказала Маргарита и опять провалилась в забытьё.
Ее отвезли в палату, после такой экзекуции, Марго совсем потеряла силы.
Окно было открыто и с моря дул приятный морской бриз, еле шевеля занавески.
Интересно здесь шторма бывают, подумала она. Наверное бывают, но только зимой, а вот увижу ли я шторма - не факт. Вот интересно, о чем я думаю, хочу увидеть бурю и боюсь не увидеть, другие увидят, а я нет и снова провалилась в какую-то дрему. Интересно, что они мне вкололи, ничего не болит, а встать не могу и главное не хочу, я ничего не хочу, я хочу такой вот легкой и приятной смерти.
А автогонщик тоже умирал сладкой смертью, ему тоже ничего не хотелось, бред, все это бред, я просто сплю, и мне все это сниться, кровать сниться, тумбочка сниться. Она повернула голову, что бы посмотреть как ей тумбочка сниться и широко открыла глаза. На тумбочке стояла маленькая икона богоматери, без подставки, сама по себе стояла, не висела в воздухе. а именно стояла, но ни на что не опиралась и глаза у богородицы были такие лучистые, от иконы исходило какое-то добро или как говорят верующие -благодать.
Маргарите, снова захотелось расплакаться, она вспомнила руки своей матери, такие теплые и заботливые и отца, который гладил ее по волосам, она хотела еще что-то вспомнить, но провалилась уже куда-то далеко и надолго.
ГЛАВА 22.
- Иннокентий Николаевич, - сказала Марго при встрече, - а я Богородицу видела, она у моей постели на тумбочке стояла, и глаза у нее были такие, как вы рассказывали.
- А я вот у Гиреева был, он хотел меня на верх отправить, да передумал пока, говорит, что некоторые анализы у меня чуть по лучше стали, интересно это от того, что я я икону у Григория в палате увидел или это вы так на меня влияете, - произнес на распев мельник и улыбнулся.
Они зашли в палату Маргариты, планшетник помигивал огоньком поступившего письма и еще другим огоньком, год назад, ей поставили программу- защиту от несанкционированного копирования, так вот впервые с момента установки, иконка этой программы ( хитрая мультяшная мордочка) говорила, что программа свое дело сделала.
Сила писал, что поход его людей к Вере Марковне практически ничего не дал, человек написавший икону, сам когда-то перенес тяжелую болезнь, еле выжил, после чего стал рисовать разные картины и портреты, потом вдруг все распродал и раздарил и уехал, то ли в Грецию на священную гору Афон, толи в Тибет, а может и на землю обетованную подался. Где и у кого его работы пока установить не удалось, но Вера Марковна утверждает, что икон он вроде бы больше не писал, да и эту нарисовал, только тогда, когда узнал, что она заболела, было еще какое-то письмо, от него, вроде бы важное, но куда оно делась, так и не вспомнила. На остальные вопросы обещал ответить позже, когда проверит поступающую информацию еще раз.
- Иннокентий Николаевич, а вы не знаете, что либо про родственников Митрича - спросила Маргарита.
- Я то, не в курсе, вот Григория надо расспросить, он ведь с ним в одной палате жил.
Ладно оставил этот разговор до вечера, за ужином с артистом пообщаемся, решила про себя Марго, совсем забыв о пальце Наргиз, указавшим после процедурного кабинета, куда-то наверх.
- Идемте Иннокентий Николаевич, немного посидим на лавочке, вы мне еще про свою супругу ничего не рассказали.
- Не могу я идти, - тихо сказал мельник, - нажмите на красную кнопку - и потерял сознание.
ГЛАВА 23.
Вечером того же дня в прибрежном ресторане сидели двое, стол был изыскано сервирован, но посетители почти не ничего ели.
- Ну рассказывай, - спросил мужчина, - узнала, то, что я просил.
- На, погляди сам - сказала его спутница и красивым движением руки достала из сумочки и протянула ему дорогой сотовый телефон.
Мужчина стал рассматривать фотографии,
- Так значит казачек наш не засланный, она действительно больна и как я понимаю серьезно.
- Ну ты же у нас большой спец в этой области медицины - съязвила женщина, - вот и определи сколько ей осталось с таким диагнозом.
Голос у нее был какой-то уж очень пронзительный и не смотря на то, что говорила она совсем не громко, за соседнем столиком на нее покосились. Заметив это мужчина прошептал ей на ухо:
Пойдем на веранду.
Они смотрели на вечернее небо и луну, висящую над тихим морем.
- Мне пора - сказал он, - ехать далеко, а ты я так понимаю, сегодня дежуришь, вот и постарайся оказать помощь страждущей, помоги побыстрее перебраться на этаж повыше, а там я уж усилия приложу, только не переусердствуй, знай меру, не сразу, не и не завтра, а то Гавриил мигом учует, что лечение не в прок. Ладно пойдем к столу, еще полчаса и я отбываю.
Женщина с укоризной посмотрела на него.
- А когда же у нас будет потехи час, - с иронией спросила она, - опять потом, смотри я так и состариться могу.
- Ты опять на комплемент напрашиваешься, никогда ты не состаришься, я же знаю, что у тебя есть средство Макропулуса. А потеха будет, обязательно будет, только сперва дело, большое дело. Деньги я оставил в меню, домой сама доберешься, пока.
- Опять на такси, - возмутилась женщина, - когда же я свой купер поведу?
- Ну уж точно не сегодня - пьяным за руль нельзя,
- А как же ты, тебе выходит можно!
- Мне можно. Я врач, сам себя разобью, сам и вылечу.
Она хотела еще съязвить на тему, какой из него врач, но передумала, кроме звонкого голоса, женщина обладала еще и тонким умом.
ГЛАВА 24.
Мельника увезли на каталке, Марго осталась одна, в душе опять поселилась тоска, а говорил, анализы хорошие, вот тебе и хорошие, что я буду делать без своего Ватсона, думала женщина и вдруг ее взгляд упал на большую коробку, которую ей подарили вместе с полевыми цветами. Вредный Гекслер не разрешил отнести цветы в палату, а велел поставить их в трапезной, в сущности наверное он все таки прав, пусть все ими любуются, а не только я одна, размышляла Маргарита, и машинально чисто автоматически стала разворачивать сверток. Там было все, о чем она когда-то мечтала, короткая норковая шубка, и красивое платье, несколько пар обуви. В былые времена Марго заходила в комиссионки и любовалась на подобные товары, как на музейные экспонаты. Своей квартиры она долгое время не имела и ее зар.платы хватало только на оплату съемной квартиры, да на еду. Часть денег обязательно отправляла своим старикам, в те годы, как в прочем и сейчас пенсия просто нищенская. И вот у нее есть все, и квартира и вот модных тряпок, но зачем это все, Силуянов молодец, свои исполняет, правда с большим опозданием. Она подошла к домофону:
- Наргиз Хошимовна не сочтите за труд, зайдите ко мне - сказала Марго.
Когда мед.сестра появилась женщина обвела рукой свою кровать и стол на которой лежали вещи.
- Приобщите все это к своему каталогу, мне это вряд ли понадобится, шубка уж точно. И еще как мне с помощью этой техники, - она указала на домофон, - связаться с другими палатами, это возможно?
- Да - сказала Наргиз и показала ей комбинацию цифр позволяющую общаться с любой палатой или кабинетом.
- Может, оставите, кое что у себя? - спросила медсестра, - эти вещи получше моих каталожных будут, чистая Италия, Милан.
- Нет, дорогая, уносите, я хочу одна побыть. Ладно?
Наргиз забрала вещи и ушла, а Марго на домофоне, код палаты Григория, никто не ответил, странно подумала она, наверное гуляет и набрала второй номер.
- Элеонора Витальевна - вы не спите? - спросила она.
- Нет. - ответил ей динамик.
Вот никак не привыкну про себя подумала Маргарита, к этому голосу, толи мой динамик его искажает, толи ее болезнь так изменила голос.
- Вы у окна сидите?
- Конечно, как всегда, вы хотите спросить кого я видела.
- Как вы догадались, Григорий не выходил на аллею?
- Нет не видела его сегодня, может он в процедурной, позвоните туда.
Звонить Маргарита не стала, она, наконец, с ужасом вспомнила жест Наргиз в палате Григория. Пойду сама, в процедурный кабинет, узнаю всё там и за одно спрошу, что за препарат мне вкололи, от которого такие странные видения бывают.