Ну а четвертый их спутник судя по характерной мантии и боевому цепу на поясе, это антимаг. В отличие от ножевоев, с антимагами Массено дела прежде не имел, но знал о них многое.
С кем борются эти почтенные господа, ясно уже из названия. Волшебство не запрещено ни светскими властями, ни духовными, однако каждый волшебник несет в себе скрытую угрозуслишком уж велика их сила, слишком велик искус употребить ее во зло. Именно поэтому к услугам антимагов частенько прибегают и короли, и церковь, и даже, как ни удивительно, сами волшебники.
Однако что же за страсть требует разом инквизитора, ножевоя, антимага и солнцегляда? Лич-еретик?.. Кто-то вроде приснопамятного Мертвого Понтифика?..
От одной мысли об этом чудовище по коже пробегает холодок.
Массено ожидал, что ему объяснят, какое дело собрало их вместе, но пока что в купе царило молчание. Инквизитор вертел в пальцах святокубсудя по рассеянному взору, не читая Великую Молитву, а просто так, по привычке. Ножевой ощупывал взглядом Массенобагровую рясу, висящую на поясе Ктаву, повязку на глазах. Делал он это без стеснения, явно убежденный, что солнцегляд его не видит.
Антимаг же и вовсе дремал, либо просто сидел со смеженными веками. Его голоса Массено пока что не слышал.
Снедаемый любопытством, Массено однако ж не стал задавать порожних вопросов. Рано или поздно все станет ясным. Покамест же можно тоже погрузиться в сонСветлая Госпожа покинула небосвод уже слишком давно, и бренное тело охватила усталость.
Массено извлек из внутрирукавного кармана черствую горбушку и принялся жевать скупыми, медленными движениями. Запив свой аскетичный ужин водой из кожаной фляги, монах раскрыл Ктаву и ткнул пальцем в случайное место:
«Но Сакор Дзидоша, обернувшись ко демонам, возвысил глас и изрек: «Верно скажу, без утайки, что всякий, кто отойдет сейчас ото зласпасен будет».
Массено призадумался. Строки из Севигиады зачастую толкуются трудно, плохо ложась на происходящее здесь и сейчас. И в данном случае смысл также темен, лишь смутно предупреждая о чем-то недобром.
Конечно, это не всерьез, а иные отцы церкви вовсе запрещают гадать по святой книге. Но Массено пристрастился к этой привычке еще в послушничестве и с тех пор редко принимал важные решения, не раскрыв поначалу Ктаву, не прочтя ее случайный стих.
Далеко еще ехать? спросил ножевой. Почему вообще так затемно?
Время поджимает, скупо ответил инквизитор. Я слишком поздно узнал о месте их встречи. Возможно, мы уже опоздали.
Я все еще не услышал подробностей, напомнил ножевой. Оплата хороша, но я хочу знать, кто там будет. Раз здесь еще и Озаряющий Мракдело совсем трудное?
Я желал предупредить любое развитие событий, тихо сказал инквизитор. Потому и призвал лучших из тех, кто мог прибыть с довольной быстротой.
Ну спасибо на добром слове, хмыкнул ножевой. Так ты брат Массено, твое преподобие?
Совершенно верно, подтвердил монах. А с кем свела судьба сегодня меня?
Гос, взмахнул рукой ножевой. Просто Гос. А как зовут святого отца, я не знаю. Не представился.
Мое имя значения не имеет, холодно сказал инквизитор.
Да как скажешь.
Проснулся антимаг. Поморгал, спросил, который час, назвался Росенгальтом, и снова прикорнул, надвинув на лицо капюшон. Ножевой принялся хрупать яблоком.
За окном неслась степная равнина. Западный Грандпайр далеко не так богат и густонаселен, как восточный. Горожан меньше, селян больше.
Да и тех не очень-то много. Можно идти часами, так и не встретив ни единого жилья.
Конечно, железной дороги это не касается. Ее проложили по самым людным краям. А где было не очень людновскоре стало. Дороги для государствачто артерии для человека. По ним струится кровь странытовары, послания, путешественники. Вдали от дорог жизни нет.
А тут еще и такая особенная дорога. На которой можно сесть словно в малый домок, уснуть на мягкой перине, а проснуться уже в городе, до которого пешком не дойдешь и за луну.
Скучно, проворчал ножевой, обсосав яблочный черешок. Расскажите, что ли, что-нибудь, ваши преподобия.
Я могу рассказать о мудрости Светлой Госпожи и чудесах, таящихся под обложкой Ктавы, но не думаю, что ты имеешь в виду это, сэр Гос, негромко произнес Массено.
Да уж всяко не это, фыркнул ножевой. И я не сэр. Неблагородные мы, из смердов.
В ножевоях благородных и не водится, неожиданно проскрипел антимаг, не поднимая капюшона.
Ножевой ничего на это не ответил. Только рука чуть дернулась, чуть выдвинулась из-за пазухи.
Но далее дело не пошло.
Расскажите что-нибудь из своей практики, предложил он, пристально глядя на антимага. Думаю, мы все тут повидали разных случаев.
Никто из троих молчания не нарушил. О, Массено действительно мог поведать немало историй, достойных включения в «Тригинтатрию» или хотя бы в дешевые книжки о Рыцаре Парифате. Но он не считал возможным оным хвастаться. Свой долг монах исполнял не ради награды или восхвалений, но едино ради данных когда-то клятв.
Что, никто не хочет? хмыкнул ножевой, видя, что и антимаг с инквизитором помалкивают. Ну хорошо, тогда я начну. Был однажды со мной любопытный случай во время охоты на ликантропа. Ликантропы, судари мои, если вам то неведомо, есть волки-оборотни или, как сами они желают называться, «трансвидовые люди». Подстерег и выследил я его в облике человеческом, когда ликантроп более уязвим и менее чувствителен к запахам. Вы следите за моей мыслью, судари?
Массено вежливо склонил голову, антимаг пробормотал нечто нечленораздельное. Ножевой хмыкнул и продолжил:
Я подстерег его в засаде. Вызнал, где он будет проходить. И когда он появилсяспрыгнул с дерева прямо перед ним. Но было уже сумрачно, и оттого с дерева я не заметил, что ликантроп не одиних было двое! За моим искомым тень-в-тень следовал еще один, точная его копия. Не скрою, я был поражен, поскольку о близнецах в ориентировке ничего не говорилось. Оттого я даже промедлил с ударом и изумленно воскликнул, что никогда-де не охотился на близнецов.
Любопытно, покивал Массено. Что же было дальше?
Ликантроп, конечно, тоже изумился моему появлению, но мои слова изумили его еще сильнее. Он вскинул брови и переспросил: близнецов?.. каких еще близнецов?.. А увидев, что я смотрю через его плечо, обернулся, увидал свою копию и завопил от ужаса. Естественно, на секунду я оторопел. Тогда я был значительно моложе и еще не так опытен. Однако я тут же взял себя в руки, вознес крис и услышал шорох за спиной. Оборачиваясь, я уже знал, что там увижу и не ошибся. Я увидел самого себя. Свою точную копию.
Антимаг чуть приподнял капюшон. Ножевой же не спешил продолжатьвыдерживал паузу, умело нагнетал напряжение.
Так что же это было-то? наконец спросил антимаг.
О, я задался тем же вопросом. И оказалось
Ножевоя прервал громкий скрежет. Мерно пыхтящий поезд стал резко сбавлять ход. Разогнавшись, он не мог остановиться сразу, но вскоре все равно замер.
Мы куда-то приехали? прижал лицо к стеклу ножевой. Здесь разве станция?
Здесь лес, промолвил инквизитор.
Ножевой отомкнул крючок и распахнул купейные окна. Снаружи и в самом деле не было ни станции, ни полустанка, ни вообще признаков цивилизации. Перед железнодорожным полотном лежала узкая насыпь, а дальшетолько бесконечная зеленоватая полутьма. Ночь стояла холодная, но безветренная, не дрожал ни единый листок.
Ни зги не видно, прищурился ножевой.
Он снял с потолка фонарь и вытянул руку за окно. Тусклый масляный светильник чуточку раздвинул тени, но помогло это мало. Большая часть окон поезда были темнычас поздний, спят почти все.
Брат Массено, темно дюже, не подсобишь? обернулся ножевой.
Дар Лучезарнойне игрушка, чтобы использовать его вместо светильника, строго ответил Массено.
Вот и вечно у вас так, святых отцов, хмыкнул ножевой. Если не во славу богов, то и слава богам.
Оставь его в покое, проворчал антимаг. Ты же своим ножиком колбасу не режешь.
Да отчего ж? Если вдруг случитсяпорезать не побрезгую. Только это не нож, а крис. Им колбасу резать неудобно.