Но то, с чем не справлялась природа, победила наука. После экологической катастрофы две тысячи двухсотых мир шагнул в новую эпохурукотворного рая.
Генераторы кислорода заменили собой умирающие растения. Отходы утилизировались и переутилизировалисьвся одежда, что была сейчас на Тео, состояла из частиц тканей, бывших в употреблении уже не один десяток лет, а пища, которую печатали в дешёвых забегаловках, в прямом смысле слова состояла из дерьма. В более-менее приличных заведениях, конечно, такого не допускалось, там использовались ингредиенты с ферм по клонированию. А в самых лучших местах можно было даже проследить весь путь появления блюда, начиная от ячейки по выращиванию.
Медицина также получила новые перспективные направления. Имплантология, нанотерапия, генная инженерия, клонохирургия жизнь человека стала длиннее и проще. Теперь никто не удивлялся приглашению отпраздновать вековой юбилей. Сам Тео давно перестал вести счёт прожитым годам. Когда придёт время, служба по контролю населения напомнит, сколько ему осталось.
Люди плодились и размножались. Города разрастались подобно плесени. Но всё имеет свою цену. Даже при современном уровне науки планета оставалась под угрозой. Ещё немного и «мумия» развалится, выпустив копошащихся внутри паразитов в абсолютный холод космоса.
Скорее всего, человечество не пережило бы вторую катастрофу. После десятилетия споров и обсуждений правительства всех семи государств приняли ограничительные меры: жёсткий контроль над рождаемостью и установление максимальной продолжительности жизни. Сто двадцать семь лет. Затемоцифровка
Мимо пронёсся очередной ховеркар, спеша куда-то по ночному (что вовсе не означает спящему) городу. Но Тео не торопился. Он знал, что заснуть сегодня будет трудно. Дело даже не в головной боли (болеутоляющее, выписанное доком, работало). Завтра предстоит бой, который может стать бесславным концом в славной карьере великого Тео Робертсона.
Будто этого было мало, судьба подложила очередную свинью (ещё одно из старинных высказываний, так любимых Тео, которое потеряло всякий смысл. Кому придёт в голову выращивать целую свинью, а не отдельные её частите, что лучше подходят для запекания?). Противника хуже Тео не придумал бы, даже если бы захотел. Сойтись на Арене придётся не с кем-нибудь, а с Майклом. Пожалуй, единственным человеком во всём этом грёбаном мире, на кого было не плевать. Единственным другом за многие годы. И одного друга Тео вполне хватало. По его мнению, значение дружбы сильно переоценивали.
Когда-то давно он умел проявлять мягкость и доверие. Хотя, признаться, отношения с людьми у него всегда складывались трудно, обе бывших жены с удовольствием это подтвердили бы. В любом случае то время давно прошло, и в душе Тео не осталось ни капли мягкости. Так он думал до сегодняшнего вечера, пока не позвонил Майкл.
Тео не хотел винить парня. Не мог винить. Он сам был виноват в случившемся (что, Майкл, до сих пор таскаешь чужие рапиры?). Давно стоило уделять больше внимания развитию своего ученика. Но всё же винил.
Однажды кто-то сказал, что некоторые слова ранят не хуже клинка. Помнится, тогда Тео расхохотался. Но теперь, после разговора с Майклом, казалось, что живот вспороли ножом, а кишки волокутся где-то сзади, оставляя кровавый след на тщательно вымытом тротуаре.
Услышав о том, что Майкл собирается занять место Сида Оффера в завтрашней дуэли, Тео решил, что его коммуникатор повреждён. Иначе как могла полупрозрачная картинка с лицом его единственного друга сказать такое. Но тёмные глаза упрямо смотрели вперёд, и секундант (бывший!) повторил сказанное.
Даже тогда надежда теплиласьможет, шутка?
Но нет, так всё и должно было закончиться. Не предают лишь враги. Возможно, будь Тео прозорливейраньше смекнул бы, что давно пора дать Майклу волю. Возможно, будь старина Сид чуть лучшим (или чуть худшим, тут уж как посмотреть) бойцом, парнишка ещё потерпел бы какое-то время. Возможно, не будь Хофф таким хитрожопым козлом, он не переманил бы того на свою сторону. Возможно, знай Майкл о проблемах своего наставника и работодателя (бывшего!) со здоровьем, он бы отказался. Тысячи «возможно», но вот факт: завтра Тео выйдет против лучшего друга и вряд ли что-то способно это изменить.
Потом Майкл долго говорил про признательность и сожаление. О том, что годы стажировки у Тео были честью для него. Что он надеется, вне зависимости исхода завтрашнего боя, сохранить отношения.
Тео даже пожелал ему удачи.
Пожалуй, стоило устроить парню хорошую взбучку. Припугнуть связями. Сказать, что если он не откажется от этой глупой идеи, то не сыскать ему клиентов во всём Нью-Эйдже Да что толку? Alea jacta est. Если Майкл завтра одержит верх (что очень даже возможно), ему от заказов отбоя не будет. С этим ничего не поделать. Тео уже представлял заголовки свежих новостей: «УЧЕНИК проучил УЧИТЕЛЯ», «ДЕБЮТАНТ побеждает ЛЕГЕНДУ», «НОВЫЙ король АРЕНЫ».
Он даже удивился твёрдости собственного голоса, которым прощался с Майклом. Будто говорил совсем другой человек. Совершенно незнакомый.
Но кому-то завтра нужно выиграть, а значит, кто-то должен упасть. Грусть, боль, разочарованиевсе эти чувства прятались, потому что на сцену выходил раж. После боя они вернутся, будут терзать его душу, но пока
Фермер выращивает еду. Политик обманывает людей. А Теоадвокат. Он сражается за чужую правду на Арене. Занимается этим всю свою жизнь. Стал лучшим в этом деле, чёрт возьми! И если сопляк считает, что способен доказать обратное, пусть попытается.
* * *
Тео задыхался от жары, в то же время его конечности немели, словно он решил заняться лыжным слаломом без перчаток и ботинок, выставив параметры трассы на минимальную температуру. Озноб и лихорадка сегодня также заглянули в гости. Притащился и старый приятель «тошнотворный Ра-альф».
Чёрт! Док вообще тестировал свой препарат на чём-то, кроме отдельно выращенных органов? Арена рассыпалась мириадами осколков, сверкала, кружилась и собиралась в жуткие туманные облака.
Где-то вдалеке маячила знакомая фигура Майкла. Если отбросить несколько тысяч зрителей, тучу репортажных дронов и тот факт, что биться сегодня парень будет насмерть, похоже на их обычный тренировочный поединок. Тео схватил рукоять рапиры, протянутой назначенным судом секундантом. Промахнулся. Прицелился получше. Со второго раза ему удалось. Блеск! Хорошо если получится хотя бы ткнуть оружием в верном направлении.
Тут зрение прояснилось. До идеала было по-прежнему далеко, но пол и трибуны перестали качаться, фигура Майкла, разминающего суставы, обрела более-менее чёткие очертания. Тео поработал кулаком, к которому возвращалась чувствительность. Попробовал пару пробных стоеквсё не так плохо. Что ж, если выиграть сегодня и не суждено, лёгкой победы бывшему ученику он дарить не намерен.
К барьеру, прозвучал знакомый голос девушки.
Зрители взревели, словно почуявшие кровь хищники.
Тео уверенно шагнул навстречу судьбе.
Майкл моложе и быстрее. Безупречная техника фехтования. Его мозги не превратили накануне вечером в переваренную кашу. Словом, будь Тео букмекером, вряд ли установил бы на победу парня плюсовой коэффициент. Но кое от чего фавориту боя всё же хотелось избавиться.
Сейчас, кружа с рапирой в вытянутой руке, Тео это видел.
Страх.
Он завладевал Майклом. Читался в расширенных зрачках, капельках пота на лбу и щеках, в воздухе чувствовался его запах. Одно делопредставлять, как посылаешь старика на песок, другоевидеть нацеленное на тебя острие. Никакой страховки или симуляций. Одна ошибка может открыть счёт установленным в тело имплантам, а то и отправить на истинный суд Божий. Всё так. Неверное движениеи ты больше никогда не увидишь, как встаёт солнце.
Каждый боец чувствует страх во время поединка. Но не каждый умеет находить ему применение. Кто-то поддаётся, бросает штурвал и в ужасе смотрит, что произойдёт в следующие несколько секунд. Обычно нескольких секунд достаточно, чтобы всё закончилось.
Кто-то пытается со страхом бороться. Притворяется храбрецом, старается игнорировать его проявления, а то и вовсе действует ему вопреки. Как правило, эти тоже не очень хорошо заканчивают.