Она попыталась улыбнуться, но не смогла.
- Да ладно, что с тобой? Расслабься.
- Я просто паршиво себя чувствую, вот и все.
- Паршиво отчего?
- От одиночества, - Тайлер отвела взгляд от затененного лица Норы и уставилась на стоящую перед ней свечу. Огонек казался немного размытым из-за навернувшихся на глаза слез. Она смахнула их и глотнула еще немного ликера. - Всё город проклятый, - сказала она. - Снова оказаться здесь… Я думала, все будет в порядке, но… куда бы я ни пошла, куда бы ни посмотрела, я вспоминаю, как бывала в этих местах с ним.
- С парнем.
Тайлер кивнула:
- Однажды он приводил меня даже в этот крутящийся бар. Мы пили «Маргариту». Потом спустились к Северному Пляжу и пошли в Город Света, а по дороге заскочили в тот букинистический, что я тебе вчера показывала.
- Когда все это было?
- Лет пять назад. Я тогда жила в Сан-Франциско. Дэн. Так его звали. Дэн Дженсон. Он жил в Милл-Вэлли, неподалеку от Марин. Мы познакомились на Тропе Дипси.
- Тропа Дипси? - Нора скривилась.
- Это за Милл-Вэлли, на вершине гор, окружающих Маунт-Там. Тянется до самого Стинсон-Бич. Короче, там мы впервые встретились. Я гуляла там со своей соседкой по комнате, а он тренировался, готовился к ежегодному забегу…
- И это оказалась любовь с первого взгляда?
- Он тогда врезался в меня, и я упала, - сказала Тайлер, улыбнувшись своим воспоминаниям. - Я ему за это устроила славную взбучку. Точно не любовь с первого взгляда. Любовь пришла минут пять-шесть спустя.
- Односторонняя?
- Думаю, он меня тоже любил.
- Так что же тогда… О, нет, - Нора помрачнела. - Он умер?
- Не совсем. Я поступила в аспирантуру Калифорнийского Университета, а он должен был работать в Милл-Вэлли. Я не могла отказаться от аспирантуры, а он - от своей работы. Такие дела.
- Боже, я поверить не могу. Вы вот так просто друг друга бросили?
- Нам обоим хотелось делать карьеру. Я говорила ему, что полицейским можно быть где угодно, но… он был жутко упрямый. Я тоже.
- И как у вас все закончилось?
- Я написала ему письмо. Он никогда… В общем, я сама была во всем виновата. Надо было просто бросить все и выйти за него замуж.
- О, Боже, он тебе и предложение делал?
- Да, делал.
- Ну и ну.
- И знаешь, что еще?
- Что?
- Мне двадцать шесть, есть работа, ради которой половина людей на этой конвенции друг друга поубивает, но главной ошибкой своей жизни я считаю то, что не бросила все это и не осталась с Дэном.
- Ты поняла это только что?
- Я поняла это давным-давно. Я, понимаешь, надеялась, что повстречаю кого-нибудь еще.
- И не повстречала.
- Никого, кого могла бы полюбить.
- И что ты собираешься с этим делать?
- А что я могу сделать? Я свой выбор сделала пять лет назад. Теперь просто надо с этим жить.
- Но ведь можно найти какой-то выход.
- Да. Помнишь тот мост, Золотые Ворота? Подходящее местечко, высоко и ехать недалеко.
- Не смей даже шутить так, - сказала Нора.
- Я действительно… вот черт, - пробормотала она, и снова заплакала. - Я действительно иногда… хочу… покончить с жизнью.
- Эй, эй, - Нора перегнулась через столик и взяла ее за руку. - Ведь это не конец света. Я собираюсь кое-что предложить тебе - задумайся всерьез, почему бы не дать ему еще один шанс? Мы далеко от Милл-Вэлли? Не очень, верно?
Тайлер пожала плечами и шмыгнула носом:
- Не знаю, примерно в получасе езды.
- Так давай завтра поедем туда и отыщем его.
- Я не могу.
- Почему нет?
- Прошло целых пять лет! Он, скорее всего, уже женат… А может - уже и не живет там.
- Если эта работа была ему настолько важна, что он отпустил тебя ради нее, значит он до сих пор там.
- Я не могу, Нора.
- Отчего не попробовать? Что ты теряешь?
- Нет.
От одной мысли об этом ей делалось не по себе.
- Если тебе необходима моральная поддержка, то я буду с тобой.
- Завтра нам отсюда уезжать, - сказала Тайлер.
- Зачем? У нас впереди еще целых две недели летних каникул до начала этих чертовых крысиных бегов. Неужели дома тебя ждет что-то такое уж важное? Или боишься, что цветочки повянут? Давай завтра, прямо с утречка, съездим в Марин и отыщем этого твоего Дэна. Что мы потеряем, если не найдем его? Час или около того? В любом случае, в Лос-Анджелес успеем вернуться до темноты.
- Я не знаю. Мне нужно подумать.
- Что тут думать? Поехали - и все.
- Я не знаю, - Тайлер допила свой ликер и потерла лицо. - Я чувствую себя так… я совсем запуталась. Пойду, пожалуй, к себе в номер. Ты еще останешься здесь?
Нора кивнула:
- Ночь только начинается. Я оставлю свою дверь незапертой. Разбуди меня с первыми лучами солнца, ладно?
- С первыми лучами? Как скажешь.
Тайлер вошла в свой номер на шестом этаже и плюхнулась на кровать. Потолок, казалось, медленно вращается, как бар, который она только что покинула.
Кажется, она перепила.
Сколько? Давайте посмотрим. Три порции водки с тоником до банкета. Бог знает сколько вина за ужином. Наверное, бокала три или четыре. И в довершение всего - два бокала ирландского ликера «Бейлис» в баре с Норой. Неудивительно, что потолок теперь не хочет быть на месте.
Неудивительно, что она проболталась.
Будь она трезвой - держала бы историю про Дэна при себе. Но ничто не развязывает язык лучше, чем несколько добрых порций спиртного.
Пускай Нора порезвится еще, глядишь - и забудет об этом разговоре, и никуда они не поедут.
Надейся-надейся.
Я всегда могу сказать ей «нет». Надо разуться.
Ее ноги свешивались с края кровати. Туфли отчаянно жали. Сделав над собой усилие, она согнула одну ногу в колене и сняла туфлю. Уселась, чтобы снять вторую, и замерла, дожидаясь, когда пройдет приступ головокружения.
Ладно хоть не тошнит. Ну да, чуток наклюкалась.
Забавное слово, - подумала она и откинулась на кровать, вновь вытянув ноги, и подложив согнутую в локте руку под голову.
Что же делать?
Нужно пошевелить костями, принять аспирин и запить его несколькими стаканами воды, иначе утром будет сущий ад.
Утром. Боже, утром. Что же делать?
Просто сказать Норе «нет». Нет, нет, Нора, не хочу я туда ехать.
Почему нет?
Потому что, черт возьми, слишком больно будет увидеть его снова. Даже попытаться увидеть. У него наверняка есть жена, а ведь ею могла быть я. Ты не знаешь, женат он или нет. Может быть, он холост и одинок. Может быть, он по-прежнему хочет тебя.
Ну конечно.
Почему я рассказала о нем Норе? Потому что слишком много выпила. И если я сейчас вот так засну, потом буду очень сожалеть.
Приподнявшись на спине, она стянула юбку, а затем, подняв ногу, принялась отстегивать от подвязки чулок.
Дэн ненавидел колготки. И ради него она перестала их носить. И никогда больше не будет.
А еще она никогда больше не будет курить травку.
И она до сих пор коротко стриглась, как он любил. «Так ты похожа на Питера Пена», - сказал он однажды. «Питер Пен - мальчик», - напомнила она ему, и добавила, что, раз ему это так нравится, не иначе в нем таится скрытый гомосексуалист. «Да? - сказал он. - Иди-ка сюда, посмотрим, какой из меня гомик».
Большой полицейский-мачо.
Боже, как ей его не хватало.
Она сняла пояс для чулок. Потом стянула трусики, отшвырнула ногой в сторону и сладко потянулась, наслаждаясь приятными ощущением прохладной простыни на коже ног и ягодиц. Она поняла, что легко может задремать прямо так, поэтому глубоко вздохнула и села. Безуспешно провозившись с молнией на спине, стянула платье через голову и сняла лифчик. Потом поднялась с кровати и начала собирать с пола одежду.
Она сохранила прическу, сохранила манеру одеваться, но кое-что с момента их разлуки все-таки изменилось. Тогда она была пухленькой. На первом же курсе аспирантуры она сбросила пятнадцать фунтов. Как будто вместе с Дэном потеряла и аппетит. Аппетит потом вернулся, а вот о лишнем весе она и думать забыла.
Она достала из чемодана ночную рубашку, но надевать не стала. Подошла к зеркалу. Взгляд был какой-то дикий. Это от выпивки. Она провела указательным пальцем по скуле. Тогда, когда она была с Дэном, у нее не было скул. И талии. И таких бедер.