Похоже, глаза твои так и не смогли открыться навстречу Свету. Ты бредешь во тьме наугад, и нет в тебе корня. И ты не справишься с вихрем, когда оборвется цепь земной твоей жизни.
- Не надо цитировать священные тексты. Это не имеет никакого отношения к делу. К делу имеет отношение лишь судьба Алосты. И вы все-таки скажете мне то, что нужно. Я заставлю вас. Не верите?
- Не верю. Ты еще мальчик, ты только начинаешь жить - откуда тебе набраться мудрости? Или... Или ты грозишь мне бесовской силой? Но в тебе ее нет. Уж я бы почувствовал, пойми, это мое дело, моя работа. Я знаю, что ты чист. Иначе бы мы говорили по-другому.
- Чист, значит? А Алоста - ведьма? Хорошее же у вас чутье, старший инквизитор, - зло усмехнулся Хенг. - Если я чист, она тоже чиста. Если она ведьма - так и я колдун.
- Нет, ты не колдун, - помедлив, ответил Старик. - Но в тебе и в самом деле есть нечто странное. Я давно это замечал. И не интересовался я твоим прошлым не случайно - знал, что не получу правдивого ответа. А зачем мне пачкать тебя вынужденной ложью? Одно я знаю - ты не колдун. Ты кто-то другой. Поверь, я и в самом деле хотел бы тебе помочь - но не имею права.
- Тогда ответьте на мои вопросы. Больше мне от вас ничего не надо. Я все сделаю сам. Я еще не знаю, что сделаю, но все равно. Она должна жить. И быть свободной. Я все сделаю для этого.
Старик пожевал губами.
- Погоди, дай мне подумать. Ведь я еще не знаю, в самом ли деле она ведьма. А если нет... Быть может, если я увидел бы тебя впервые меньше суток назад, прикованным к стене, я бы тоже принял твою странность за колдовские чары. Так что если я и впрямь ошибаюсь... Но я не могу ее отпустить. По закону, она остается подозреваемой и до конца жизни содержится в заточении. Как я ее отпущу, какой властью? Я всего лишь старший инквизитор. Это не так уж много, мой мальчик. Выше меня - ведущий инквизитор, главный инквизитор столицы, Генеральный инквизитор Короны... Не думай, что я всесилен. Да, осудить я могу многих, но выпустить... Нет. Хотя ладно. Задавай свои вопросы.
- Где она находится?
- В подвалах Ведомства, где ж еще, - Старик усмехнулся. - Третий подземный ярус, двадцать седьмая камера. Одиночка.
- Когда должен быть следующий допрос?
- Сегодня. Но, видимо, придется отложить. Что-то я плоховато себя чувствую, сегодня, судя по всему, работать не смогу. После восхода солнца тебе придется сходить туда. В канцелярии сообщишь, что я приболел, а без меня чтобы не начинали. А дальше - как знаешь.
- Спасибо вам, - сдавленным голосом прошептал Хенг, и не в силах сдержать слезы, выбежал из комнаты.
8
Темную громаду Ведомства видно было издалека. Точно гнилой зуб в оскаленной челюсти имперской столицы, возвышалась она над городом. Ее ни с чем не спутаешь - бурые, грубо обтесанные камни стен, в которых скрыты узкие щели-бойницы, взметнувшиеся к небу остроконечные башни, глубокий ров, обычно доверху полный воды, но сейчас - жара, засуха, и ров пуст лишь на дне мутно поблескивают оловянного цвета лужицы. Когда-то здесь была настоящая крепость, ее не раз штурмовали орды кочевников, но без толку - такую махину с наскока не возьмешь, а долгими осадами кочевники не увлекались.
Но те времена давно прошли, Империя разрослась и окрепла, о кочевниках помнили только старики-летописцы, и крепость оказалась ни к чему. Да и город за три столетия незаметно сместился вниз, поближе к реке. Впрочем, для императорского дворца ей все равно не хватало пышности, а столичный гарнизон размещался в городских казармах - чтобы в случае чего всегда быть под рукой.
Зато Священному Ведомству крепость весьма приглянулась. Здесь, недалеко от города, стояла тишина, меньше было посторонних глаз и ушей, а огромные подвалы крепости как нельзя лучше годились для камер и следственных кабинетов.