Вулф бормотал:
- Целых две недели. Ну, по крайней мере, двенадцать дней. Если все дело в стимуляции... Что тебе, Арчи?
Я протянул Хорстману карточки.
- Вот данные по милтониям и лелиям. Даты прорастания у вас уже есть.
Между прочим, внизу сидит одна чужестранка, желающая позаимствовать у вас книгу. Ей примерно двадцать два года, и у нее чудесные ножки.
Лицо, правда, угрюмое, но миленькое, и темные глаза очень красивые, хоть и встревоженные.
Да, еще у нее прекрасный голос, но говорит она точно, как Лини Фонтэнн в "Восторженном идиоте". Ее зовут Карла Лофхен.
Вулф взял у Хорстмана карточки, собираясь их просмотреть, но вдруг встрепенулся и бросил на меня острый взгляд.
- Как ты сказал? - резко спросил он - Карла?..
- Лофхен. - Я произнес фамилию по буквам и ухмыльнулся. - Понимаю, меня она тоже поразила. Может, вы помните, что я читал "Возвращение
аборигена".
Похоже, ее назвали в честь горы. Черная гора. Маунт Лофхен. Черногория.
Монтенегро, венецианский вариант Монтенеро, Горы Нерона, а ведь ваше имя в переводе как раз означает - Нерон. Возможно, это просто
совпадение, но для опытного сыщика, естественно...
- Чего она хочет?
- Говорит, что пришла поговорить с вами, но, по-моему, она просто хочет позаимствовать у вас книгу. Она достала с полки "Объединенную
Югославию"
Хендерсона и спросила, читали ли вы ее, и не выучиваете ли, и не читаю ли ее я, и так далее. А сейчас она сидит там внизу, уткнувшись и
книгу своим хорошеньким носиком. Но, как и уже сказал, глаза у нее беспокойные. Я сказал ей, что, по моему мнению, сейчас, когда ваш счет в
банке в полном порядке...
Я запнулся - Вулф не слушал меня, углубившись в принесенные мной карточки. По-моему, подобная выходка была неслыханно ребяческой даже для
него - до одиннадцати оставалось всего три минуты, а в этот час Вулф неукоснительно спускался из оранжереи в рабочий кабинет. Поэтому я
отчетливо фыркнул в знак презрения, отвернулся и зашагал вниз.
Чужестранка по-прежнему читала, сидя в кресле, но уже не книгу, а журнал. Я посмотрел по сторонам, желая водворить книгу на полку на
прежнее место, но, оказывается. Карла Лофхен сделала это сама; книга стояла, где и раньше, и я мысленно поставил посетительнице пятерку: я
заметил, что многие девушки на редкость небрежны в домашнем обиходе. Я сказал гостье, что Вулф вот-вот подойдет, и только расчистил свой
письменный стол и водрузил на него пишущую машинку, как услышал клацанье двери личного лифта моего шефа, а мгновение спустя он сам вошел в
кабинет и затопал прямо к своему рабочему столу. Не дойдя до него какого-нибудь шага, Вулф сдержал свой аллюр и соизволил заметить
посетительницу, поприветствовав ее еле заметным кивком - голова его нагнулась при этом от силы на один градус. После этого Вулф добрался наконец
до своего кресла, взгромоздился на него, бросил взгляд на вазу с каттлеями, а затем на утреннюю почту, лежащую под пресс-папье у него на столе,
надавил большим пальцем на звонок, чтобы Фриц принес пива, и, откинувшись в кресле поудобнее, вздохнул. Гостья тем временем закрыла журнал,
лежавший у нее на коленях, и пристально разглядывала Вулфа сквозь длинные полуопущенные ресницы.
Вулф отрывисто бросил:
- Вас зовут Лофхен? Но разве бывает такая фамилия?
Ее ресницы чуть дрогнули.