Нам не стоило столь круто обходиться с ними.
- Нет, стоило.- Фишер строго взглянула на Хока.- Мы же в Хейвене, разве ты забыл? Хейвен - самый жестокий и нецивилизованный город в Нижних Королевствах. Единственный способ поддерживать здесь порядок - жестокость.
- Мне кажется, я в это больше не верю. Они некоторое время шагали молча.
- Вспомни случай с Блекстоуном,- наконец произнесла Фишер.
- Да. Эта колдунья Визаж была бы жива, если бы они с Доримантом доверились нам. Но они не сделали этого, а держали рты на замке, потому что боялись нашей репутации. Боялись того, как мы можем с ними обойтись. Мы слишком долго торчим в этом городе, Изабель. Мне не нравится, что он сделал с нами.
Фишер взяла мужа за руку.
- На самом деле здесь почти так же, как в любом другом месте, милый. Просто в Хейвене все делается в открытую.
Хок вздохнул.
- Может быть, ты права. Впрочем, если бы мы арестовали расклейщиков, я не знаю, куда бы мы их поместили. Тюрьмы переполнены - того и гляди лопнут.
- А до выборов осталось больше двенадцати часов.- Фишер покачала головой.Почему бы им не начать гражданскую войну и не успокоиться?
Хок улыбнулся.
- Примерно сорок лет назад так и случилось. Победили реформаторы, и в результате во всех Нижних Королевствах было введено всеобщее избирательное право. В те времена подготовка к выборам служила предохранительным клапаном. Людям позволялось немножко посходить с ума. Они выпускали лишний пар, а город избавлялся от напряжения, которое могло привести к гражданской войне. После окончания голосования победившие объявляли всеобщую амнистию, все возвращались к делам, и спокойствие восстанавливалось.
- Здесь все жители - сумасшедшие,- заявила Фишер.- Все до единого. Хок усмехнулся.
- Таков Хейвен.
Они шли молча, останавливаясь лишь для того, чтобы пугнуть карманника или сделать внушение расходившемуся пьянице. Вокруг толпились люди, распевая песни и смеясь и вообще стараясь извлечь максимум удовольствия из праздника. Воздух был полон запахов пищи, вина и горящих шутих.
Прямо перед Стражами по улице маршировал оркестр, размахивая яркими флагами и громко прославляя консерваторов. Хок и Фишер остановились, чтобы пропустить музыкантов. В этот момент к ним подошел коренастый мужчина в кольчуге, с дубинкой в одной руке и с кружкой для сбора подаяний - в другой; бросив быстрый взгляд на лица Стражей, он поспешил ретироваться. Толпа между тем закидывала оркестр гнилыми овощами и конскими яблоками. Хок, глядя, как знаменосцы с застывшими улыбками и оскаленными зубами разбегаются во все стороны, подивился: где это консерваторы откопали таких идиотов и кандидатов в самоубийцы, осмелившихся показаться на Северной окраине. Но флаги у консерваторов были красивыми.
- Я буду очень рада, когда дурацкие выборы закончатся,- заявила Фишер, как только они двинулись дальше.- Мне уже давненько не приходилось так тяжело. Никогда в жизни не видела столько пьяных и уличных забияк. И столько наперсточников!
- Любой глупый человек, который связывается с наперсточником, бывает поделом обманут,- жестко возразил Хок.- Но если сказать честно, все идет не так уж плохо. Народ в таком приподнятом настроении! Драки во время выборов неизбежны. Знаешь, Изабель, а мне начинает нравиться. Все так захватывает! Я много слышал про предыдущие выборы, но до нынешнего дня не верил. Мы наблюдаем демократию в действии. Люди сами решают свое будущее.
Фишер пренебрежительно фыркнула.
- Все кончится очень печально. После выборов у власти останутся те же самые люди, и все пойдет так же, как и раньше. В этой жизни ничего не изменится, Хок. Пора бы тебе знать.
- Сейчас все по-другому,- упрямо заявил Хок.- Партия Реформ никогда не была сильна.