Как выяснилось, иметь врожденную способность к рассказыванию историй для машины недостаточно. Необходим начальный толчок извне: что-то
должно произойти, чтобы заставить машину приступить к рассказу о неких событиях, которые могли бы случиться, несмотря на убедительные
доказательства обратного.
Но прежде чем это произошло, я жила в другом измерении - в долгом, сером и однообразном времени сплошного безвременья. Тогда я не
рассказывала историй, и, наверное, меня даже нельзя было назвать включенной. Никто не выключал меня, поскольку машину моего типа, единожды
приведенную в действие, невозможно выключить с такой легкостью, с какой вам не мешало бы в один прекрасный день попробовать выключить самих
себя. Возмутив риторическую гладь реальности, так сказать.
Итак, я обнаружила, что существую во сне, а снится мне, что я существую, то есть рассказываю истории. Но это был всего лишь сон, поскольку
рассказывать их было некому. Так он и тянулся вплоть до рокового дня, когда Мартиндейл зашел в антикварную лавку, остановился и посмотрел на
меня.
Поскольку до того момента я ничего не помню, будем считать, что ничего и не происходило. По-видимому, я функционировала тогда лишь
частично. Полагаю, какие-то входные данные в тот бесплодный период я получала, но их было недостаточно для того, чтобы перебросить мостик через
бездну, отделяющую Активное Состояние от его темной тени - Нуля. Короче говоря, меня не активизировали, и начинало казаться, что этого не
сделают никогда.
Таково значение Мартиндейла в моей истории, которую я собираюсь рассказать вам, и в той, которую рассказала ему. Сначала он был для меня
лишь смуглым силуэтом, точно таким же, как и все остальные, бесконечно скользившие по нескончаемым проходам антикварного магазина.
Как много их было, этих остальных! Как часто дело заходило так же далеко, но ни капельки и ни чуточки дальше! Легко сказать «бесконечно» -
тихим голосом да с придыханием, но гораздо труднее пережить тысячу разочарований всякий раз, когда некто вроде Мартиндейла заходит в магазин,
останавливается напротив полки, смотрит на меня, задумывается на мгновение, открывает рот, точно собираясь заговорить - но с какой стати ему
говорить со странным яйцеобразным предметом, сидящим на пыльной стеклянной полке в одном из нескончаемых проходов лавки древностей? - и уходит
прочь. Это очень расстраивает, уверяю вас. Но ко всему привыкаешь. Привыкаешь до того, что больше и не замечаешь человеческих фигур,
проплывающих в поле твоего зрения. Для тебя они всего лишь фантомы, сновидения, менее реальные, нежели призраки, являющиеся тебе во сне. Они не
принадлежат реальному миру. Они не пробуждают меня. Они не посылают мне достаточно сильного сигнала. Чтобы начать функционировать, мне нужен
сильный сигнал извне. А когда сигнала нет, я остаюсь наедине с собой, и мне некому рассказывать истории.
Итак, началось это точно так же, как начиналось уже бессчетное количество раз, но на сей раз ход событий повернулся иначе и все
действительно началось. То есть не то чтобы совсем уже началось, однако начало было очень близко. Мартиндейл оглядел меня и вполголоса заговорил
с владельцем магазина. Внутри у меня ничего не дрогнуло. Дело не раз уже доходило до разговора с хозяином и кончалось ничем.
- Что она делает? - спросил Мартиндейл.
- Ну, я не берусь утверждать, будто она что-то делает, - ответил владелец магазина.